Великая Депрессия, попаданцы, АИ

Веймарская республика, три человека разного возраста и жизненного опыта,  случайно оказавшиеся вместе. Наши современники в Германии 1927 года.

Российский  бизнесмен, бывший чиновник немаленького ранга, мечтает встать наравне с  Ротшильдами, Морганами и Рокфеллерами. Любой ценой!

Русский бандит с  канонической биографией "спортсмен-армия-зона" сам толком не знает,  чего хочет, но рассказы о героическом дедушке-коминтерновце не дают  покоя.

Русский студент... а вот тут сложней. "Русский немец" без  капли русской крови, стажёр немецкой БФФ, федерального ведомства по  охране конституции. Его долг - вывести Германию из надвигающейся мировой  бойни... а вот как, вопрос не самый простой. Недоучившийся студент,  мальчишка-стажёр... У каждого свои интересы, своё виденье будущего, и ни  малейшего повода доверять друг другу.

Цикл "Великая Депрессия" https://author.today/work/series/3639

Пытаюсь удержаться на ногах посреди перепуганной толпы и самому не сорваться в панику. Мечущиеся во все стороны люди то и дело сталкиваются, а масса у некоторых более чем солидная! Упавшим не помогают и часто не дают возможности подняться, втаптывая в плитку.

Добавляют проблем многочисленные уличные кафе с вынесенными на тротуары пластиковыми столиками и стульями, да валяющиеся под ногами потерянные предметы одежды, женские сумочки и зонтики. 

- Баррикады! – Заорал истошно, срывая голос, спортивного вида мужчина лет пятидесяти впереди, - мы должны остановить шахидов! 

Подавая пример, он кинул на дорогу урну, о которую тут же споткнулась толстая немолодая женщина и упала, обдирая ладони и лицо. У мужчины тут же нашлись последователи, под ноги бегущим полетела пластиковая мебель, урны, велосипеды и пакеты с покупками. 

Пока что лёгкая, но громоздкая пластиковая мебель задерживала только бегущих от грузовика людей… Сам же метатель, в котором я опознал популярного ведущего одного из немецких телеканалов, убежал вперёд, с силой расталкивая людей и вопя о необходимости сопротивления.

- Съездил, блять, в Германию, сука! – Заорал неподалёку спортивный темноволосый мужчина под сорок, с лёгкость перепрыгивая баррикаду, но врезаясь в дебелую немку, неожиданно шарахнувшуюся в сторону. С трудом удержавшись на ногах, мужчина ещё раз выругался, без замаха ткнул немку кулаком в бок и  принялся пробираться вперёд, оглядываясь на виляющий из стороны в сторону грузовик. 

- Фрицы сраные! К вам, блядям, только на танке надо!

Через несколько секунд из толпы на звук русской речи к черноволосому пробился крепкий белоголовый мужчина под пятьдесят.

- Вбок надо! – Возбуждённо закричал он, - так всё равно затопчут, не успеем уйти!

Черноволосый кивнул, и русские начали вдвоём пробиваться в нужном направлении. Задумавшись на секунду и глянув на мечущихся людей, присоединяюсь к ним. Втроём мы быстро пробились к краю человеческой реки.

- Переулок, - выдыхаю прерывисто, - метров через двадцать… можно. 

Дойти до переулка не успели, огненная вспышка накрыла улицу.  

Листаю газету скорее чтобы занять себя. В Германии образца тысяча девятьсот двадцать седьмого года я всего-то пару недель и до сих пор не могу понять… Как, ну вот как одно из самых демократичных государств мира эволюционировало в зигующих нацистов?!

Веймарская республика, несмотря на вполне понятные затруднения с экономикой, государство очень симпатичное. Продуманные реформы образования и медицины, насыщенная и очень свободная культурная жизнь. Последняя не без излишеств… но на фоне века двадцать первого здешняя раскованность и толерантное отношение к заднеприводным кажется чем-то пуританским. 

Неплохая социальная программа – строится социальное жильё, работает бесплатная (пусть и частично бесплатная) медицина, на государственном уровне поддерживается массовый спорт и массовый же туризм. Здоровое, крепкое, социально ориентированное государство. И народ… здесь и сейчас именно мы, немцы, носим почётное прозвище самых читающих.

А ферейны?! Певческие, музыкальные, хоровые, шахматные… Редкий немец не состоит в двух-трёх, развиваясь культурно и интеллектуально. Куда всё ушло!?

Как терпимый, высококультурный, интеллектуальный народ дошёл до нацистской идеологии? В настоящее время это удел маргинальных партий и даже печально знаменитая в будем НСДАП имеет не только правое, но и левое крыло. Братья Штрассеры, занимающие в этой партии немалые посты, не просто открытые социалисты, но и открыто заявляют о симпатиях к большевистской России!

Неужели отец был прав и Гитлера к власти привели американцы, банкиры и прочие… Сейчас, в двадцать седьмом году, я склонен поверить отцу, а не школьной учительнице истории фрау Мюллер. 

Тяжёлый удар по затылку выбил из меня дух, очнулся уже с тяжело гудящей головой и руками, связанными за спиной крепко, до потери чувствительности. Лежу лицом вниз, уткнувшись в перегнившую листву и чувствуя, как по коже ползают насекомые. 

В голове сумбур, нет даже страха, только дикая головная боль и тошнота. Едва успеваю повернуть голову, чтобы не захлебнуться рвотными массами.

Проблевавшись, открываю наконец глаза и утыкаюсь взглядом в Сунила. Мёртвые, широко открытые глаза индийца с ползающими по ним мухами сантиметрах в двадцати от моего лица. Перерезанное до самого позвоночного столба горло не оставляет сомнений в его гибели. Хорошо видны многоножки, подъедающие запекшуюся кровь.

Тяжёлый, липкий страх накрывает одеялом, отправляя в глубокий обморок. Очнулся чуть поодаль, от пощёчин и струек воды, лившейся в лицо.

- Гринго, - лицо говорящего расплывается, - ты слышишь меня, гринго? Маноло, мать твоя шлюха! Спящих не мог нормально взять, всё бы тебе кровищи побольше! Один мёртв, другой вот-вот концы отдаст, третьему ты зачем-то рёбра ногами переломал, связанному уже! Работать кто будет? Я? Нет, дорогой. Ты и будешь за всех троих!

Знакомства в студенческой среде завести несложно, достаточно посещать время от времени излюбленные молодёжью места и быть достаточно открытым к новым людям в твоём окружении. 

К концу зимы тысяча девятьсот двадцать восьмого года количество приятелей на всех факультетах Нью-Йоркского университета перевалило у меня за сотню, и это если считать только тех, с кем вместе пил, гулял и куролесил по-всякому. Появились знакомцы и среди профессуры, служащих университета.

Можно сказать, что поступление обеспечено, как и самый тёплый приём в одном из студенческих братств. Но возникла неожиданная проблема выбора.

Отучившись два года на искусствоведа и посещая также лекции по социологии и психологии, думал и в двадцатом веке пойти по привычным рельсам. Послезнания позволяли не только достаточно легко ухватить здешнюю программу, но и войти в дальнейшем в элиту гуманитариев. 

Взять хотя бы психологию, которая сейчас переживает времена даже не расцвета, а скорее зарождения. Только-только психологи перестали считать, что вся наша жизнь вертится вокруг наличия или отсутствия фаллоса и началась настоящая наука. И тут я, такой красивый и многознающий… Стать в таких условиях гением психологии и отцом-основателем легче-лёгкого.

С искусствоведением настолько быстрой карьеры и славы не видать, но опять-таки, можно уверенно говорить о признании и солидных финансовых потоках.

Занявшись психологией и социологией, я могу лет через десять стать советником президентов и банкиров, взлетев на политический Олимп. Давать качественные прогнозы, ориентируясь на куда более продвинутое образование вместе с послезнанием не сложно. 

Другое дело, удержусь ли? Воспитан-то я иначе, а местная философия с его расизмом идёт у меня тяжеловато. Люди-у-власти такие вещи чувствуют хорошо, могут и не пропустить чужака. Становится одним из этих людоедов по-настоящему, впитав их мышление, как-то не тянет.

Выбрав стезю искусствоведа, смогу влезть на Олимп с другой стороны, став признанным гуру и экспертом. Предугадывать тенденции в живописи и культуре несложно, зная их наперёд. Авторитет, деньги, слава… всего-то открыть галерею в Нью-Йорке, да поддерживать художников, которые вот-вот должны взлететь на пик популярности. Я их проходил недавно… Для начала и этого хватит, а потом и на большее замахнуться можно. 

Оба варианта более чем привлекательны, если честно. Думал до последнего, что пойду по одной из этих двух дорог, но… а надо ли? 

Здесь, в Нью-Йорке, сведя случайное знакомство с будущими инженерами, задумался – ведь сейчас наступает эра открытий. Зная примерно развитие техники, можно вкладывать деньги более чем успешно. Не просто в акции какой-нибудь компании, которая будет гарантированно успешна годы и десятилетия спустя, а в стартапы. Быстрая прибыль сразу, плюс акции успешных предприятий и безбедное будущее.

Минус только один – учиться придётся заново, и учиться по-настоящему, без дураков. Учиться, чтобы быть в курсе всех новинок, понимая и вспоминая – действительно ли это прорыв или просто интересная тупиковая ветвь? 

Учёбы не боюсь, математика и физика всегда давались легко, да и химия… может, на химию и ориентироваться? Все эти пластмассы, нейлон… Никогда не думал, что широкий выбор может стать проблемой!

- Теперь с места, - без тени эмоций сказал Келсо, записав результаты забегов в блокноте. Подойдя к прыжковому сектору, пробую ногами поверхность – не скользит ли? Лёгкой атлетикой особо не увлекался, но когда всю сознательную жизнь занимаешься спортом, сложно не нахвататься по верхам. 

Ноги для меня важнее всего – хоть в цирковой период, хоть позже – в период активных занятий единоборствами. Да и позже, когда единоборствами стал заниматься исключительно для поддержания формы, пришло увлечение паркуром. А там и бегать, и прыгать… 

- Одиннадцать футов без двух дюймов, - странным голосом говорит тренер, - ещё.

Прыгаю снова и сам вижу, что результат сравним, пусть и чуть меньше первого.

- Занимался лёгкой атлетикой?

- Так… - пожимаю плечами, - немного. Всё больше единоборствами да паркуром.

- В футбол играл? 

- Конечно! А… американский… нет, только в европейский. В регби ещё, но нечасто. Я больше в баскетбол.

 - И хорошо?

- Тренер, - опускаю чуть голову набок, - я так понял, что впечатлил?

- Более чем, - вздыхает Келсо, ероша остатки волос на голове, - Ты хоть знаешь, что прыгнул почти на рекорд?

Открыв было рот, медленно закрываю его… вот так и проваливаются шпионы. То, что было едва ли не нормой для хорошо тренированного физкультурника в двадцать первом веке – рекорды начала века двадцатого. 

- Ты подумай, - продолжил тренер, не подозревающий о моих метаниях, - быть в команде университета – очень престижно. Конечно, заниматься нужно с отдачей, но и от университета отдача будет, ты уж поверь! Спортсменов знают и любят, им куда проще войти…

Мотнув головой верх, Келсо замолк, глядя выжидающе. Дилемма… спорт будет отнимать время, нужное для учёбы и врастания в местное общество, зато и врастание это будет идти значительно проще. Вроде как. Или нет? 

- Я… мне нужно подумать, тренер.

… - сложный человек это, Коба, - задумчиво сказал сидящий напротив Сталина Киров.

- Понятно, что сложный, - усмехнулся в усы Иосиф Виссарионович, - простые сидят в норках, аки премудрые пескари, никому не нужные. Таких если и вынесет наверх мутная волна, то надолго не задержатся. Хотя нет… задержатся.

Сталин помрачнел, недобро сощурившись, и Сергей Мироныч улыбнулся криво. Он и сам знал таких пескарей. Вынесло их волею случая наверх, да и уцепились, не скинешь. Ладно бы почти безобидные персонажи, вроде тех, кто помогал таскать Ильичу бревно на знаменитом субботнике… 

Немало пескарей и среди старых большевиков, мода одно время на борцов с режимом была. Одно только членство в левой партии неприятностей почти не давало, если человек борьбой не занимался, а всё больше изобличал аккуратненько берущего взятки городничего. Нередко за рюмочкой водки с этим городничим… чтоб без лишних ушей! Зато борец! 

Удивление в глазах Мэри Пикфорд кажется совершенно естественным.

- Мистер Ларсен, мы не закончили наш разговор!

- Закончили, - настроение вновь стремительно испортилось.

- Погодите, Эрик, - Фэбенкс шагнул вперёд и прикоснулся к моей руке… но тут же стремительно убрал свою, сделав шаг назад. Чего это он… ах да, привычка из Южной Америки.

Спрятав наваху, обхожу звёздную пару.

- Мистер Ларсен, - доносится чарующий голос, - мы были неправы, приносим свои извинения.

- Извините, мистер Ларсен, - вступает Фэрбенкс, - это моя вина…

Разговор журчит и я потихонечку поддаюсь. Не то чтобы верю… просто они мне нужны. 

Владелица заведения шустро хлопочет вокруг, стараясь не подслушивать… слишком уж нагло. 

- … пари, - продолжает тем временем Дуглас, - … понимаете, Эрик… вы позволите так себя называть?

Киваю.

- Ну а я тогда просто Дуглас.

- А я Мэри, - улыбается красотка. К слову, не так уж хороша… на мой вкус. Но подать себя может, этого не отнять. Мимика потрясающая, а эти тёплые интонации в голосе заставляют таять. 

- Вот… - вздыхает Дуглас, - дурацкое пари. Знаете, у меня бывает так, что вроде бы понимаешь, что делаешь глупость, но не можешь остановиться. Вот и… наделал я глупостей. Думал, уж не обижайтесь, потыкать вас потом носом… Нет—нет, контракт переписали бы, не сомневайтесь! Вы его грамотно составили, нас только отдельные нюансы не вполне устраивают.

- Понимаете, - Мэри кладёт руку на моё предплечье, заглядывая в глаза, - мы просто хотели показать, что может быть и хороший управленец, но в Голливуде есть свои особенности.

- Показать, кто здесь главный, - выдыхает Дуглас, - просто чтобы к нам прислушивались…

- Переигрывает, - мелькает язвительная мысль, а в голове вновь занимает место стажёр БФФ, циничный и подозрительный по служебной необходимости. 

Несколько минут спустя переговоры успешно заканчиваются, и звёзды Голливуда покидают кафе с явным облегчением. 

- Зак? – В телефонной трубке потрескиванье, но хорошо уже, что междугородний звонок в принципе возможен, - предварительные переговоры закончились раньше, чем я ожидал. Да… да… подробности по приезду.  Не откладывай, сейчас пока каникулы, удобно. Жду.

Заплатив за ужин и телефонный звонок супруге владельца, седлаю мотоцикл.

- Ты принёс мне удачу, малыш, - глажу железного коня, - нарекаю тебя Буцефалом!

"Президент Лонг, - произносят мои губы,  недавно в Дании приняли  закон - согласно которому граждане нашей страны могут получать второе  гражданство. Я хочу принести присягу…Лонг встаёт, очень торжественный, и  под прицелами камеры мне приносят Библию.

 -Настоящим я клятвенно  заверяю, что я  ...............................................................                                      Закончив присягу перед лицом законного  президента, и всё… гражданин, выдача паспорта уже формальность. Камеры  стрекочут, перед глазами всё расплывается , с трудом беру себя в руки.

— А теперь, как гражданин США, я хочу сказать - К ОРУЖИЮ, ГРАЖДАНЕ ! ЧАС СЛАВЫ НАСТАЛ !

- Капитан! Сэр! – Молодцевато, но очень коряво козырнув, Луиджи на четвереньках покидает опасную зону, матерясь на нескольких языках, и дальше припускает со всех ног. 

Капитаном меня даже не назначали, а выбирали. Вспомнили, так сказать, славные традиции Гражданской. Так что капитан я даже не временный[1], а от ополчения. Не было печали… Аукнулся тот призыв к оружию, широко растиражированный демократическими СМИ. 

Мда… думал отсидеться в штабе на положении этакого штабного политрука, мудро давая советы, а не вышло. В Нью-Йорке меня знали, и как оказалось – любили. Любят. Свой. Сказалась благотворительность и учёба в университете. Недавняя Олимпиада, куда ж без неё. Медийная личность с положительной репутацией.

Приняв под командование «тощий» батальон, отступал с ним до самого Манхэттена, незаметно обрастая силами. Батальон потихонечку «распух», если поначалу было меньше двухсот человек, то сейчас перевалило за тысячу. Строго добровольцы, бывает даже, что из других отрядов приходят, а то и отряды целиком. 

Оказалось, воюю я не хуже, а скорее лучше других. То ли другие ещё менее профессиональны, то ли общий уровень командиров в армии США настолько невысок, сказать сложно. Скорее всего, сыграли оба фактора.

К собственным полководческим талантам настроен скептически. Право слово, нечем хвастать. Опора на разведку (что для местных несложно) да заведённая привычка слушать сперва предложения младших по званию и по должности. 

Это, да кое-какие идеи, «подсмотренные» в фильмах и вычитанные в книгах. Противотанковые рвы, «ежи» из трамвайных рельс, бетонные блоки «змейкой» на дорогах. Невелики хитрости, но их десятки, и для местных они в большинстве в новинку.

Для таких вот полу партизанских действий в городе и пригороде моих знаний хватает. Оперативная подготовка, опять же. Пусть слабенькая, но ведь была. Вместе с фильмами, компьютерными игрушками и книгами Маригелло получается сносно.

Не умеют пока янки воевать в городах, подставляются то и дело глупейшим образом. Танки на улицы вводили, а?! Пожгли, конечно. 

Зато для радикальных леваков боевые действия в городе не то чтобы привычны, но хотя близки. То от полиции бегали, то за штрейкбрехерами… подпольная работа, опять же. А леваки все у нас.

https://author.today/reader/32904/247398

[1]Временное повышение в воинском звании — существующая в армиях США, Великобритании, Франции и ряда европейских стран историческая практика временного присвоения воинского звания, обычно без прибавки к жалованию.