В спорах рождается... понимание обречённости спора
Автор: Жанна ГирВ поддержку флешмоба https://author.today/post/548828 от Дарьи Нико
Пол под моими ногами вновь начал уходить вниз на этот раз быстрее, чем в прошлый раз, и нас с Анной вновь, точно так же, как в прошлый раз, выгрузили из летательной машины и доставили в помещение, которое было похоже на помещение суда – я видел несколько раз подобное по телевизору. Фраза «Прошу всех встать – суд идёт!» только подтвердила мою догадку. И что, думаете, я увидел? Агулса выряженного в некое подобие судьи!
- Тиддул Макс? – задал в пустоту довольно-таки большого зала вопрос он.
- Я не тиддул Макс, я юзер! – ответил я, догадавшись, что вопрос адресован именно мне: не мог же он задать его Анне? А кроме нас троих никого в «зале суда» не было.
К моему удивлению на этот раз Анна меня услышала, потому что удивлённо посмотрела в мою сторону. Услышал меня и агулс.
- Как-как Вы говорите? Лузер? – агулс почесал в затылке, продемонстрировав при этом жест обезьяны вычёсывающей из волос паразитов – такое я тоже видел по телевизору.
- Юзер, а не лузер! – возмутился в ответ я.
- Хорошо, хорошо, не хотите быть Максом, буду называть Вас Лузером. Как Вашей душеньке будет угодно, - вероятно, в другой момент такая игра слов показалась бы мне смешной, но не в тот.
- Юзер! Юзер через первую букву «Ю»! – это я практически прокричал, краем глаза вновь заметив удивлённый взгляд Анны.
- Лузер через «ю»? Хорошо, буду называть Вас Люзером – мне в принципе всё равно, если хотите скрывать известное суду настоящее имя, - спокойным, даже монотонным, тоном произнёс «судья» и продолжил:
- Итак, Люзер, для каких целей Вы проникли на охраняемую агулсами-охотниками территорию?
- Как для каких? Я выполнял задание кампании! Это игра такая! И я не люзер, а юзер! – перешёл уже на крик я в то время, как в моей голове крутилось: «Что за бред такой? Меня судят за то, что я гамал и выполнял задание кампании гамы? Я же не на самом деле что-то хотел украсть у этих чёртовых Нелчей, которых в реале не существует, как не существует и агулсов, как не существует и тиддулов!»
- И какая же это компания Вас такому надоумила, Юзер? – проявил интерес агулс, который наконец-то усвоил, как меня называть, но на этот раз исказил смысл слова «кампания» в смысл слова «компания».
- Не компания, а кампания: через «а»! – не выдержал я.
- Пора прекращать эту демагогию, - «судья» изобразил притворный человеческий вздох сожаления, - я отключаю Вам звук.
После этих его слов на все мои крики не было совершенно никакой реакции, а он задавал вопросы Анне, которых я не слышал, как и её ответов.
- Вы по какому вопросу к Степану Аркадьевичу? – спросил полицейский, рассматривая паспорта так, как будто они были не российскими, а какой-либо враждебной страны.
- По личному, - коротко ответила женщина лет сорока и, как любят выражаться отдельные писатели, со следами былой красоты.
- Приём по личным вопросам в первую среду каждого месяца с десяти до двенадцати, а сегодня Степан Аркадьевич на важном совещании, - полицейский вздохнул с облегчением.
- Да знаю я, знаю. Вчера была первая среда этого месяца, но сказали, что он на больничном.
- Да-да, конечно же, он на больничном, - спешно поправился полицейский. - Приходите через месяц.
- Я уже несколько месяцев отпрашиваюсь с работы и хожу сюда, но обещанного хотя бы раз в месяц приёма, как не было, так и нет: то он на больничном, то его куда-то срочно вызвали, то ещё что-нибудь! – возмутилась посетительница.
- Ну, сами же понимаете, какая у него ответственная и важная должность.
- И как он только бедненький с таким-то здоровьем справляется с такими нагрузками? - заметила женщина.
- Потому и здоровье подорвано, что работа тяжёлая, - полицейский не заметил или сделал вид, что не заметил ехидства в её голосе.
- Хорошо, можете ему передать вот это? – посетительница вынула из сумки и поставила на стол старого, вылинявшего пупса в виде мальчика со спущенными штанами.
- Это ещё что такое?! Степан Аркадьевич взяток не берёт! – полицейский даже отшатнулся от куклы.
- «Стёпка-бесстыдник» это называется! Очень, знаете ли, массовый пупсик был в девяностых! И если Вы считаете, что он похож на взятку, то это даже не борзой щенок! – усмехнулась, глядя на реакцию собеседника, женщина.
- Уберите немедленно, пока я наряд не вызвал! Хотите статью за попытку покушения получить?! Думаете, сложно найти отравляющие вещества в старой пластмассовой кукле?! – работник правоохранительных органов отшатнулся от фигурки ещё сильнее. Ответа он не расслышал или сделал вид, что не расслышал, потому что переспросил с нотками угрозы в голосе:
- Что-что?
- Да ничего, мать-японку вспомнила, - буркнула в ответ женщина, забрав пупса и направляясь к выходу из здания. Разразилась всеми «многоэтажками» она уже на улице.
- А теперь попросим на трибуну… - босс начал ковырять мизинцем правой руки в правом ухе.
«Видать, с наушником что-то, - я мысленно усмехнулась над его жестом, причина которого тщательно скрывалась, несмотря на то, что всем была хорошо известна. - Вот бы начальника транспортного цеха «попросил»! Хочу спросить, когда его подчинённые мою метлу отладят так, чтобы могла нормально зависать, а не сползала вниз! Забодалась уже через каждую пару минут возвращать её обратно – к нужному мне окну какой-нибудь многоэтажки!»
Увы, босс, получив наконец-то связь с суфлёром, без которой не может произнести и нескольких слов, изрёк:
- …специалиста третьего класса Абигорову Ламию Левиафановну.
«Опять меня пропесочат на планёрке! Не видать мне в ближайшее время повышения до специалиста второго класса!» - я неохотно отправилась на трибуну.
- Вот ты, - босс вновь «почесал» ухо, из которого белел наушник, - Ламия Левиафановна, выглядишь вроде, как положено хорошей бесовке: рыжая, шустрая, но почему у тебя не выполнен месячный план по детско-подростковым слезам? – у него снова «зачесалось» ухо. – И это притом, что в курируемом тобой классе было родительское собрание!
- Ну Вы же знаете, что времена такие, что родители всё реже и реже наказывают своих детей, - промямлила я и, набравшись наглости, добавила:
- Пора скорректировать план – сделать его более реальным.
- Ты это, Ламия Левиафановна… нам думать не положено – за нас есть, кому думать, и вообще: планы не обсуждают, а выполняют, - парировал он и продолжил:
- Сколько подростков из класса, который ты курируешь, за истекший месяц было наказано и как?
- Двое выпороты, трое лишены интернета на неделю, ещё двое попали под домашний арест на три дня, - уверенно отчиталась я: не напрасно я каждый вечер висела на барахлящей метле под окнами многоэтажек.
- А сколько всего в классе?
- Тридцать, - вздохнула я.
- И что же это получается? В процентах, – босс сделал паузу, прислушиваясь к суфлёру. – Всего-навсего семеро курируемых подростков из тридцати были наказаны! Это меньше четверти даже! За целый месяц! С учётом родительского собрания!
Я повторила, что родители всё реже и реже наказывают подростков, не став больше говорить то, что и так было ясно: план необходимо корректировать, но босс перебил меня:
- Очень плохо! Садись!
- Как ты мог сказать такое бабушке?! Как ты посмел?! – голос отца только подтверждал то, что ремень он прихватил с собой не просто так, а я незаметно поставил игру на паузу и убрал звук в наушниках, не снимая их.
- Что я такого плохого сказал? Я же правду сказал, - отозвался Жорик.
- Какую ещё правду?! От кого ты услышал о том, что пасхальный кулич не имеет никакого отношения к христианству, а пришёл в него из какой-то там древней религии и символизировал такую гадость?!
- Ты же сам был согласен с тем, что кулич символизирует фаллос бога Ярилы! – к моему удивлению голос Жорика не дрожал, в нём прозвучало только удивление.
- Когда это я говорил такую чушь?! – сердитым тоном возмутился отец.
- Когда на твой день рождения приходил твой начальник, а он – родновер. Вы выпили тогда, и он много говорил о своей религии, а ты соглашался, - голос Жорика не изменился.
Тишина продолжалась долго, но опешивший поначалу отец всё-таки нашёлся:
- Нечего разговоры взрослых подслушивать! Штаны сам снимешь или помочь?!
- Ступай к себе и поищи ключи в комнате! – отец картинным жестом вождя указал на лестницу. У меня тогда было два варианта: послушать его и потянуть время, делая вид, что ищу ключи, или сказать то, что подумала:
- Пап, их там быть не может - я ведь сама ими запирала дверь и калитку, когда уходила.
Он посмотрела на меня так, что мне стало страшно от одного только его взгляда, видимо, услышав в моей фразе насмешку над его умственными способностями.