Почти пятнадцать лет не знала, как продолжить сюжет. Наконец, поняла

Очень, очень, очень не люблю незаконченных дел. Эту вещь я начала в 2009, и с тех пор мне кажется, что тогдашняя неудача в Лондоне, оборванный текст и всё то, что происходит в реальной жизни теперь - части одной истории. И что если я закончу эту - или хотя бы продолжу - части станут целым, она куда-то меня приведёт. Надеюсь, всё же не в сумасшедший дом и не в крематорий, достопримечательности Уокинга. Куда тройка героев сейчас и отправится из Швейцарии, где детектив Д.Э. Саммерс прячется одновременно от бандитов и полиции.

– А как Гудини связан с сэром Артуром в этой истории? – поинтересовалась доктор. – Не считая, разумеется, их громкой дискуссии в газетах. Сэр Артур отстаивал мистическую природу трюков, сам Гудини скептически разоблачал механику иллюзии, но ведь работы Конан Дойла там не упоминались.  Имели место какие-то реальные факты?

– В мае 1920 года Алекс встретился с Эриком в Лондоне.  Фокс на тот момент давно оставил цирк, но в переписке они говорят о совместном турне. Планировали его так, чтобы оказаться в определенное время в определенном месте. Похоже, настоящей целью было не столько турне иллюзионистов, сколько визит к сэру Артуру.

– Но ведь что один, что другой, обожали всевозможные мистификации! Это вполне могло быть розыгрышем, дружеской шуткой!

Саммерс перелистал дневник назад, присел рядом и ткнул пальцем в страницу.

– Вот смотри. В 1889 году, Дойл тогда работал над «Белым отрядом», он неожиданно получил приглашение на обед к Стоддарту – редактору «Липпинкотс мэгэзин». Стоддарт, между прочим, американский редактор, но это пока несущественно. Сам Дойл тогда был не так чтобы знаменит – хотя уже известен. Собственно, причиной приглашения стал успех его «Микки Кларка». На том же обеде присутствует Оскар Уайльд. Ровно через год выходит «Знак четырёх». В том же году Уайльд умирает. Какое удивительное совпадение! Понятное дело, что на этом обеде...

– ...обсуждали случай с сокровищами, которые позже будут фигурировать в рассказе как сокровища Агры? Конечно, обсуждали, я бы и сам обсуждал. И что это доказывает?

Маллоу скрестил руки на груди. Доктор хранила скептическое молчание.

–  Гудини умрёт только в 1926, – продолжал детектив. – Это тоже ничего не доказывает. Подозрительный факт всего один: два человека посетили один и тот же обед, и оба умерли при странных обстоятельствах.

– Но всё же с самим сэром Артуром при этом ничего плохого не происходит? – доктор Бэнкс подняла бровь и долго смотрела на мужа.

– Нет, – вынужден был признать тот. – Я и внимания бы не обратил на эту их встречу в Лондоне. Если бы всё не выглядело так, словно у Гудини с Алексом был какой-то план.

Доктор перелистала дневник взад-вперёд.

– Если если ты прав, выходит, первым этим делом занялся Уайльд? Или, вернее, одним из первых.

Маллоу грыз заусенец.

– Чёрт возьми, какая идея – использовать писателя, чтобы отвести кого-то от поисков сокровищ! Они, мол, были брошены в Темзу.

– Газеты, – усмехнулся его компаньон, – так и напечатали. Брошены в Темзу. Секунду.

Он торопливо полистал дневник.

«... при этом старший сын Мордекая Смита, Джим, который был с отцом на катере во время погони, помнит док в Джекобсон-Ярде, где стояла «Аврора», саму погоню и то, как явился на катер Смолл. Он утверждает, что Смолл не разбрасывал никаких сокровищ.»

– Ну? – потребовал М.Р. Маллоу.

Д.Э. Саммерс бережно вынул из тетради и показал им то, что читал: обгоревший клочок письма, потемневший так, что написанное едва можно было разобрать. Бумага была до того хрупкой, что он сейчас же бережно вложил её назад, между страниц тетради.

– Почерк Алекса. Я нашёл это в камине. Остальных его бумаг в квартире нет. Никаких. Нигде. То ли он сам всё уничтожил, то ли...

Доктор Бэнкс встала и отошла к окну.

– В таком случае...

Можно было подумать, что её очень интересуют ряды крыш.

– ...версия о его внезапной смерти от удара не выдерживает никакой критики.