Порча, сглаз, проклятие...

Всё ещё пытаюсь заманить дорогих читателей на роман «Жнец и его тень», а поможет нам в этом флэшмоб Александра Нетылева

О магии, которая невидима, неосязаема и недоказуема. То ли совпадение, то ли дар.

Начнём мы, пожалуй, с более юмористического эпизода:

— Кстати, о суевериях! — вдруг вспомнила Ирка. — Баба Зина уже нашла бутылочку коньячку, и теперь гадает на картах! Мне сказала, что я встречу свою первую любовь через полгода! Интересно, сбудется или нет?

Новость была встречена неподдельным энтузиазмом — сопротивляться было бесполезно, и гурьба сестёр увлекла Варвару куда-то в угол зала, где стоял небольшой стол, покрытый поверх скатерти цветастым платком, а баба Зина в не менее пёстром платье и высокой чалме — она всегда любила всё яркое — тасовала потёртую колоду карт.

— Ну что, красавицы, — она с неким кокетством отхлебнула коньячок и радушно раскинула руки над скатертью, — кому будущее рассказать без обмана?

Варвару, не слушая протестов, усадили первой — всем было интересно, что скажет главная в семействе гадалка по поводу загадочного «ритуального агента».

— Открывается... — голос бабы Зины стал глухим и таинственным, над образом гласа судьбы она поработала отлично. Карты ложились на стол одна за другой, как можно что-то разглядеть в этой карусели пик и червей — не понять, — любовь тебя ждёт, сильная! Кому сердечко твоё откликнется, ни на кого другого вовек не взглянет, на руках тебя носить будет...

— Ах! — разом выдохнули сёстры, слова бабы Зины звучали в унисон с их представлениями о романтике.

— ...а нужно будет — луну с неба достанет. И любовь твоя приведёт тебя к смерти...

Гадалка осеклась, запоздало соображая, что такие предсказания ни при каких обстоятельствах не следует озвучивать по праздникам, пусть даже и померещилось что в картах. На фоне гробового молчания напуганных сестриц, как гром среди ясного неба, раздался смех, весёлый, озорной.

— Чего ты смеёшься, Варенька? — осторожно уточнила баба Зина, явно опасаясь, не тронулась ли она умом.

— Ничего баб Зин, ничего, — Варвара улыбнулась до ушей. — Ты очень хороший предсказатель, очень...

И делая вид, что не замечает недоумённых взглядов, пошла прочь — искать свою любимую смерть, кому точно должно было хватить времени, чтобы уже разжиться шампанским...

А теперь немножечко страданий:

Покорился Велеслав. День терпел, два, третий пошёл — уж совсем невмоготу стало. Вроде приободрилась Варвара, опять шутки шутить стала, а всё одно чувство такое, будто в гроб ложиться собралась.

Выманил её в ночь на берегу городского рва посидеть да и не выдержал:

— Ты скажи, что за печаль тебя гложет. Может, хоть помочь смогу?

— Ничем ты не поможешь, — вздохнула Варвара, — из города соседнего в следующую неделю княжич приедет. Отцы наши сговорились земли объединить, новое большое княжество построить. А для того стану я княжичу невестою...

В ушах зазвенело. Будто купол неба на сыру землю упал, на мелкие осколки разлетелся.

Ужель не знал Велеслав, что тем всё закончится? Что не положено ордынцу-полукровке места подле сиятельной княжны? Да пожелал забыть об том, не вспоминать. Любовью своей дышать, пока дышится — а дальше будь что будет.

— Чего ж ты сразу не сказала? — как упрёк, наверное, прозвучало, но вот само вырвалось.

— Хотела на последние деньки наш покой растянуть, — понурила Варвара голову, в косу, ища поддержки, вцепилась, — да не смогла, видать, лицо сохранить.

Последнее самообладание её покинуло, шею Велеславову руками обхватила, носом в плечо уткнулась:

— Ты только не оставляй меня, пожалуйста. Обещай, что не оставишь.

Вот что на такое благочестивому мужу отвечать? Как давать такие обещания чужой почти что жене? Но Велеславу вдруг наплевать стало на законы людские и божие.

— Не оставлю. Никогда не оставлю. И даже смерть не разлучит нас.

Средь ясного неба молния сверкнула, дерево вдалеке загорелось. А после гром громыхнул, предвещая скорую грозу.

Как подтверждение клятве. А может, проклятию.