Самые атмосферные отрывки

Левицкая Татьяна предложила флешмоб на тему самых атмосферных отрывков. https://author.today/post/555202

У меня все романы, от начала до конца, сотканы из этих самых отрывков). Без особого труда выбрал по одному из каждой книги. Стопроцентное погружение гарантировано. Приятного чтения.  

С предвкушением быстрых и сравнительно лёгких денег из романа "Механизм".

Спустя пару минут все трое сидели в провонявшемся старостью салоне «оджа».

— Ну, мне пора на смену, — собрался уходить Рон. — Вы ещё побудете в городе или как? Может свидимся завтра вечером? В гостинице «Бель» неплохие номера на втором этаже. На третьем не берите, это для тех, у кого много лишних банкнот. На первом тоже не советую, уж совсем для голодранцев. А вот на втором…

— Да понятно уже, — раздражённо прервал его словесный поток Вир. — Уезжаем мы по утру, друг, так вот. Но чертовски приятно было с тобой пообщаться!

— Как по утру? А Моли? — колебался постоянно поправлявший мятую кепку мужчина. — Может погостите ещё у нас?

— Никак, Рон, уж извиняй. И-к! — дёрнулся борющийся со сном Сет.

— По определённым причинам, слава нам ни к чему, друг. А сегодня мы похоже превратились в дормутскую легенду, — объяснил здоровяк. — Переночуем и в путь.

— Ладно, — всё же решился открыться их новый знакомый. — Вижу вы парни не промах, а мне нужна помощь в одном прибыльном деле.

— Ну, — поторопил его Вир, заинтересовавшийся словами умолкнувшего собеседника. — Что там за дело? Мелочь оставь себе, мы играем по-крупному.

— И-к, м-да! — заставил их обоих улыбнуться донимаемый икотой очкарик.

— Я работаю охранником, сторожу чёртову прорву банкнот, — продолжил Рон. — Неприметный книжный на Третьей. Там много, очень много. Унести сможем по две сумки. Придётся стрелять, потому скоро нагрянет полиция и бандиты. Им в общем-то и принадлежат эти деньги. Поговаривают, что местный главарь делится с начальником городской полиции. Казино, шлюхи, кражи, бои на свалке у хромого Эрна — со всего они имеют свой процент. Набегает неслабо. Терпеть больше нет мочи. Три охранника, два кассира, я заступаю в полночь. Заходим, укладываем охрану и кассиров. После пакуем сумки и уезжаем из города. На всякий случай, с машинами, а тем более старыми, всякое случается, я арендую катер. Он будет ждать нас на пристани. Да и вообще, запасной путь отхода никогда не будет лишним.

— Да ты всё продумал, дружище, — восхищённо подытожил Вир. — Но банкнот реально так много? Большие сумки паковать будем?

— Много, очень много, — заверил Рон. — Ну так как, сделаем на днях? Не парит, что это деньги серьёзной отморози?

— Страх не про нас, друг, — осклабился в пьяной улыбке победитель.

— Только свистни, и-к! — мотнул лохматой шевелюрой Сет, случайно задев клаксон.

Вечернее спокойствие на небольшой стоянке у бара потревожил громкий гудок «оджа». Вир вытолкал брата и сам занял место за рулём. Сет покорно превратился в пассажира.

— Мы будем в гостинице… Как её там? — завёл машину здоровяк.

— «Бель», — подсказал охранник, вываливаясь из салона. — Я позвоню. Посидим ещё завтра, обмозгуем детали. Если что, здесь же к пяти.

 — Лады, друг, до завтра! — бросил ему на прощанье Вир.

— Ага, и-к! — зачем-то открыл окно и помахал новому знакомому Сет.

— Да скройся ты уже, чучело! — любовно толкнул брата Вир. — Не давай шавкам повода пообщаться с нами.

Охранник проводил их машину почти счастливым взглядом. А усевшись за руль своего «Ромера», сразу включил радио. Тронулся с места, подвывая популярной песне, полный надежд и уверенности в успехе задуманного плана.

Терпкий, беспокоящий привкус безумия, тайны и страха из романа "Вирус".

Они снова в подземелье, но на этот раз коридор от лифта ведёт к другой комнате. В неё перетащили двух стриптизёрш и поехавшего с ними на вечеринку к щедрому клиенту охранника. Особо не усложняя, Улис просто опоил их снотворным. Вместо «потанцевать» за неприлично высокую цену, они оказались в клетке. Одна из танцовщиц — та самая длинноногая брюнетка. Странно, поговаривают, что в моменты смертельной опасности обостряются похоть и желание, но Хорст не обращал внимания на прелести их жертв. Прошли сутки с момента встречи с безумцем, а страх не отступал. Шок от происходящего, казалось, подавил в мужчине все остальные чувства. Троицу сложили на полу, словно свиные туши. Улис нажал нужную комбинацию на панели, и решётка опустилась. 

Они прошли в комнату контроля. Большой морозильный шкаф справа, стол с пультом и большим настенным монитором слева, странный стул.

 — Сегодня мне снова понадобится твоя помощь, друг, — подхватил лежавшую у стола сумку Улис. — Ловко у нас получилось в прошлый раз, а?

Он передал её Хорсту, а сам подошёл к морозильному шкафу. Открыл его и увлечённо пересчитал лежащие на полках пальцы.

— Сорок три! — с довольным лицом резюмировал он, закрывая дверцу. — Ещё семь добавим и можно начинать. А у нас не хватает четверых участников. Продолжим охоту, сразу после того, как подготовим гостей из клуба.

Воспоминания Хорста стали путаться с реальностью. Возможно он уже был здесь с монстром. Или…

Они вернулись к клетке с танцовщицами. Решётка поднялась, а у Хорста затряслись руки. Комната контроля, морозильный шкаф, сумка — всё это заставило вспомнить то, о чём он постарался забыть.

Мясник резал скальпелем пальцы, а он ему помогал. Ловко и привычно отхватил мизинец спящего Оги и тут же передал тот Хорсту. Его задачей было уложить палец в маленький переносной контейнер для льда. А Улис, с видом заправского хирурга, уже обрабатывал рану и бинтовал руку главаря их шайки. Тот же трюк проделан с Флином и Кларой. Понятно, что новый «друг» справился бы и сам, но тому зачем-то было важно вовлечь в свои мерзкие забавы Хорста. Он постоянно беседовал с ним, делился мыслями, планами, воспоминаниями.

— Открывай сумку, друг, — пустым, безразличным тоном вырвал его из очередного кошмара Улис. — Ты помнишь, ящичек с инструментами мне, контейнер со льдом тебе. Выглядишь бледновато, с руками непорядок, в глазах страх. 

— Ты когда-нибудь спишь? — вдруг, желая хоть как-то отсрочить неизбежное, осмелился спросить Хорст. — Мы сутки на ногах.

— Ах да! Верно! — осклабился Улис. — Порой я совсем забываю о правилах. Конечно, тебе нужно поспать, друг. Да и мне не помешает отдохнуть немного. Закончим с гостями из клуба, и я не потревожу тебя до самого утра. После поедем в одно злачное местечко, где с лёгкостью доберём участников.

— Зачем… зачем ты режешь им пальцы? — удивив самого себя, спросил Хорст.

— Как же здорово, что мы встретились, Хорст. Прежние друзья убегали, пытались скрыться, а некоторые даже убить меня. Ты совсем другой. — дружески потрепал его по плечу безумец. — Позже ты сам увидишь… Ты всё поймёшь, как только мы запустим их в лабиринт. Да нет, я предоставлю тебе возможность прочувствовать… Это будет незабываемо! Поверь мне, там… Эх, я даже тебе завидую! Свой первый раз мне не забыть никогда! 

Печаль обречённости марионетки Механизма из романа "Соприкосновение".

Природа в ожидании нового дня. Слабая дымка тумана стелется по лесу словно покрывало, которое вот-вот будет сорвано первыми солнечными лучами. Даже стрёкот сверчков не тревожит момента пробуждения. Лишь ветер нетерпеливо колышет луговые травы, ветви старых и молодых деревьев, шепчет в листве.  

Там, где лесная чаща расступилась, раскинулся широкий луг. Прямо за ним спуск в долину. Светает. В высокой, мокрой от росы траве идёт девушка с длинными, распущенными волосами. Молодая, стройная и целеустремлённая. Ветер невольно касается её изорванного, но очень белого, а потому и сейчас кажущегося девственно чистым, платья, играет с растрепавшимися, светлыми прядями, пытается осушить скатившиеся по щекам слёзы. Она из последних сил спешит навстречу едва показавшемуся из-за горизонта солнцу. Устало ступает в траве, по которой перекатываются волны всех оттенков зелёного. 

К шелесту листвы присоединяется робкое пение птиц. С каждым мгновеньем багровый диск поднимается всё выше, и вот уже искрятся тысячи капель в траве и листьях. Из прозрачных и чистых, прямо на глазах, они меняют цвет и набухают. Наливаются красным. Девушка поднимает израненные руки к солнцу, болезненно жмурится, но продолжает идти. Капли становятся настолько большими, что совсем скоро не выдерживают своей величины и лопаются. Разлетаясь по лугу кровавыми брызгами, окрашивают всё вокруг в красный. Красные травы, деревья, листва и камни. Залитое кровью, насквозь пропитанное ею белое платье становится чёрным, а сама девушка превращается в бестелесного, серого призрака.

Багровый диск показался полностью. Небо слилось по цвету с лугом. Деревья, трава и даже звуки леса исчезли вместе с туманом. Их словно унесло прочь кровавым рассветом. Она продолжает идти по сменившим зелёные травы тяжёлым, цвета открытых ран водам, а чёрные тучи наползают на солнце. Кровавые волны с шипеньем накатывают на камни. Ноги вязнут в отнятой у живых надежде. Тело наливается слабостью. Её не успеть. Свет медленно, но неумолимо гаснет. Рассвет слишком быстро превращается в ночь, смертельную ночь забвения. Она не видит, не слышит, не чувствует. Растворяется во мраке с последними отблесками красного. Тьма поглотила жизнь без остатка. Белое, красное и зелёное исчезло в чёрном.

Теперь она мертва.