Субботний отрывок

Всех приветствую, дорогие друзья. Присоединяюсь к бессрочному флэшмобу от Марики Вайд. А поддержу я его отрывком из книги "Во имя порядка: кузница судеб":

Светловолосая девушка, облачившаяся в прекрасное чёрное платье, с высоким воротником и широкими рукавами, расшитое серебром и золотом, взирает изумрудными очами на статую великого героя. В глазах странный блеск, а на благородно-бледном лице оттенок удивления, смешанный с интересом. Сложив руки на груди, она стоит прямо напротив статуи из грубого камня, изображающей воина в чешуйчатом доспехе, в гребневом шлеме и с широким щитом. 

- Этот Велисарий… я видела многое, но никого такого за всю историю Эндерала. Он выбивается из общей концепции. Он выступает за порядок… за явное противление истинному злу, за битву до конца и его дух несмиряемости… может быть это привлекает Аркта? Может быть поэтому он желает убить чемпиона порядка… он часть судьбы и Предопределения? Или их проявление, через которую можно избавиться и от рока определённости? – девушка тяжело выдохнула и прекрасные уста исторгли облачко пара. 

- Он действительно изменил Эндерал, - встал рядом с ней парень в элегантном камзоле, тёмных штанах и сапогах под колено; он был ниже её на голову, но всё же держал себя гордо. – Но я не знаю зачем за ним охотится первый предатель. Явно не ради его достижений, а… впрочем не знаю.

- Сигизмунд, - ласково произнесла дама, повернувшись к нему. – Ты выполнил обещание… почти.

- Как это понять? – серьёзно возмутился парень, тронув лысину. – О, Единый, помоги мне заполнить бездонную бездну желаний этой девушки. Кайль, только вера мне не позволяет ругаться.

- Ой, да что ты всё берёшь в голову. Я говорю о том, что в город ты меня привёл, а дальше? Давай пойдём… прогуляемся что ли?

- Так и говори. Пойдём в сторону гавани?

- Только вот крайне разочаровывает, что вместе с нами по улицам пойдут и инквизиторы. Поверь, мой милый друг, их заметить не слишком и трудно, - девушка аккуратно показался на людей и аэтерна в серых плащах, смотрящих на них из вечерних теней, сгущающихся среди домов и узких улочек.

- Пойми… это необходимо.

- Мне это не нравится. Ваша конторка не доверяет мне после того, что я сделала… я убила тех ассасинов Либры, помогала вам в операциях и поимке отступников. А также приняла участие в сражении за центр страны. И после этого мне не доверяют? – смутилась девушка.

- Я понимаю. Просто… таковы меры безопасности. Я верю тебе, Кайль и знаю, что ты отреклась от прошлого.

- Может ещё возьмёмся за ручки? – внезапно спросила девушка. – И я ценю то, что ты мне веришь.

- Прости… я верен лишь своей семье. И в жизни, и после смерти. Если Творец даст, то после смерти я с ними встречусь.

Кайль ничего не произнесла. Девушка лишь кратко кивнула и на секунду посмотрела на небо. Прекрасное тёмно-синее полотно раскинулось над головами, с одной стороны усеянное россыпью серебряных звёзд, а с другой утопающее в полыхающем золоте заката. Вдохновение поселилось в её душе, ибо взгляд жадно всматривается в космос. Вселенная над головой ей своей бездонностью и бесконечностью загадок напоминает человеческую душу. Тяжело вздохнув она лишь коротко сказала:

- Почему людям всё это нужно? Войны… кровопролития… разделения… не проще ли любить и быть в гармонии? – с этим вопросом Кайль пошла в сторону гавани, а за ней шагнул Сигизмунд.

Кьярк явно не задавался таким вопросом и Сигизмунду даже показалось уникальным, что здесь прозвучали эти слова. Среди двух-трёхэтажных домов, крепостных башен, церквей и твердыни барона слышны молитвы, приказы, пьяный смех, безумные клятвы и коварная лесть, но не вопросы о необходимости войны. Подобные речи больше подошли бы для центра герцогства аэтерн, нежели практичной столице Фермерского берега.

- Что насчёт этого говорит твоё учение? Ты же от него ещё не отреклась, - сказал парень, выходя с небольшой площади и вставая на мощёную улочку, стеснённую домами и накрытыми прилавками.

- Это порождение наших страстей, которые зашли слишком далеко. Многие даже считают, что войной можно погасить войну, а смерив себя с низшими чувствами, мы станем «одного цвета» с тьмой и она нас не накроет.

- А ты сама как думаешь? Ты же понимаешь, что в таком случае любой метод приемлем… даже убийства… массовые. Ты сама недавно… собирала войско в Златолесье…

- Я помню, - минорно сказала девушка, поправив белоснежный волос. – И я каюсь в этом… догматы хаоса оказались слишком… жестокими, - Кайль осмотрелась и её сердце тронули картины городского быта и жизни обычных людей – вот мать ведёт ребёнка за руку, вот чета супругов следует, скромно приобнявшись, с другой стороны молодой священник кладёт подаяние больному… Всё это вселяет в душу уверенность, что люди стали лучше, терпимее.

- Что такое хаос согласно вашей догматике? – спросил Сигизмунд, идя чуть впереди Кайль.

- Он заключён в шести изначальных принципах, которые наносили на знамёна в виде шести шипов или жал. Первый из них гласит – «Нет никакого «светлого» и «чёрного».  Есть лишь серая мораль». Второй принцип – «Главное – чувства и желания, которые не стоит стеснять канонами и догматами порядка, какими бы дикими они не были – главное состояние хаоса». «Третий – Сторон нет и главное благо – чувства и эмоции, реализуя которые, в том числе и в самых диких формах, можно спастись от голодных обитателей моря возможностей». Четвёртый – «То, что называется тьмой является буйным и опасным разумным проявлением наших чувств и эмоций, с которыми нужно смириться, чтобы не пасть под их явлением из иного мира». Пятый – «Поклонение хаосу есть высшая степень религиозной свободы, которой можно достичь». И шестой – «Хаос не одинок в себе, он не терпит слабости и милосердствования, а мягкость для него губительна», - договорив, Кайль снова стала рассматривать людей… милым ей показались игры детей, а смех двух играющих девочек отразился в сердце волной давно забытой радости.

Кайль вспомнила, что в последний раз радость детей видела несколько тысяч лет тому назад. С момента побега после восстания и «причастия» к чёрным таинствам, дарующим долголетие и силу, она больше не ступала в тень шумных городов, а всё общество для неё составили инфернальные слуги тёмного измерения и её собратья по восстанию. Последнее, что она помнила о людях, так это острия мечей и копий, направленных в их сердца в свирепом фанатизме. А потом… вылазки на пустоши, где распинали преступников, налёты на каторги с политическими заключёнными и разорение тюрем с жестокими условиями только уверили её в мысли, что Эндерал под управлением силами порядка и мнимого света это одна из худших судеб страны. Но сейчас она видит нечто иное… то, что не следует отдавать под меч «Железной Короны», то, что страшно подпустить к слугам «Кузенов». Ведь войска, идущие неумолимым маршем из Златолесья под её руководством не просто бы обратили страну под знамя нового государства… они бы предали клинку всех непокорных, убили бы матерей и отцов, детей и стариков, а дома обратили бы в пепел. Разве она может так поступить? Её «собратья» по мятежу рады были перевернуть страну ради торжества своего порядка, но не она. Килра для неё был всегда романтичным безумцем, но она поняла, что победа Королевства и Либры приведёт Эндерал к состоянию тотального безумия, как-то было до порядка Светорождённых. Поняла, когда Сигизмунд ей читал сводки с полей сражений, когда он пересказывал страшные истории о сожжённых воинами «Короны» хуторах и деревнях, когда пугал «Мясником из Арка» и всеми безумствами Либры, с которыми спелись её «друзья» и поняла, когда её тысячелетние союзники отправили за ней убийц. 

- А ты сама… как думаешь? – выдернул из размышлений её Сигизмунд. 

- Я считаю, что хаос — это свобода… наших мыслей и идей. Шесть догматов… я их не признаю и презираю. В тот день, когда «Весы» отправили своих убийц за мной я отреклась от… «Кузенов», - с толикой омерзения закончила девушка, вспомнив, как она сражалась в холодных застенках тюрьмы Даль’Галар, как убийцы миновали все степени защиты и пробрались к ней в камеру… но они не ожидали встретить отпор от с виду хрупкой девушки, встретившись с воплощённой яростью севера. Охранники были сильно удивлены, когда прибежали по тревоге, но нашли три истерзанных трупа неудачливых мастеров тени и скрытого клинка.

Кайль оказалась в гавани. Её лёгкие заполнил прохладный свежий воздух, отдающий морской солью. Глаза с толикой восхищения смотрели на покачивающиеся корабли и внимательно рассматривали символику. Сигизмунд прикоснулся к ладони Кайль и потянул её вперёд, где возвышалась небольшая стела, установленная в честь строителей сего города. Девушка не могла не заметить такого жеста инквизитора… и тут же списала его на машинальное движение, не более того.

- Фермерский берег… красивое место, - радостно выдохнула дама, а её бледное лицо немного налилось румянцем. – Сколько я не видела его… я ведь помню это место, когда здесь были просторные изумрудные поля, чисто девственные и не тронутые. И жили здесь местные племена коренных эндеральцев. Но сейчас… он действительно стал прекрасен, - взирая на тёмно-синее, посыпанное серебром и золотом небо, твердит Кайль.

- Я знаю… Селене и ребятишкам тут понравилось бы… мы всю жизнь провели в селе и такой большой город произвёл бы на них впечатление уж точно.

- Твоя семья… почему ты так много о ней думаешь и рассказываешь? Разве… для тебя это всё ещё играет значение? Почему даже после стольких лет ты о них думаешь, Сигизмунд? – дама посмотрела вокруг и утончённой рукой показала на пару прекрасных молодых дев, гуляющих по гавани. – Посмотри вокруг и увидь – сколько же возможностей в любви тебя ждёт. Мне обидно, что ты даже не обратил внимание на такое сокровище, как я, - с иронией сказала она. – Хотя пару твоих помощников заглядываются на меня.

- Тогда я поговорю с ними, чтобы они больше проводили времени в молитве и посте. А что касается семьи… всегда, Кайль. Мы… люди, лишённые даропроклятия вечной жизни, думаем о тех, кого потеряли. Посланные Творцом, они врезаются в наши скоротечные жизни, - оскомину горечи услышала Кайль в его словах, отчего её сердце тоже ощутило хандру печали. – За себя ручаюсь. Не прошло и дня, когда я не молился об их покое. Пойми, для меня они стали светом в жизни, серой как небеса над Тальгаардом. Разве у тебя у самой такого никогда не было?

Этот вопрос заставил её задуматься. Несколько тысяч лет существования обозначены лишь боями, сражениями, изысканиями в далёком замке в северном море, философствованиями и размышлениями о хаосе. В последний раз душу терзала тяга к другому человеку нескончаемые века назад и больше напоминает сон, отдалённые и практически забытые грёзы. А сами чувства притупились, сделав её похожей на воплощение холодного севера.

- Буду честна… я уже не помню, - один взгляд на гуляющих возлюбленных кольнул душу Кайль, она тоже желала бы почувствовать нечто подобное, хотела бы оказаться нужной и желанной, но тысячелетия борьбы отчасти перековали её дух, сделав прохладным ко всякой ласке.

Они встали возле стелы. Кайль посмотрела назад, находя город весьма удивительным. Здесь она встретила всё – и жизнь простых людей, а пару ссор, и гарцующих рыцарей. Девушка увидела главное – убавление больного фанатизма и нетерпимости, а Святой орден, отравлявший жизнь людей и аэтерна, теперь низведён до организации по защите обычного населения, а власть принадлежит государствам. Память о тех, против кого она сражалась рождает вопрос:

- Каково это место было ещё пару лет назад?

- Во времена Святого Ордена это был один из самых богатых регионов, - позевав, заговорил парень. – Правил здесь Наместник Провинции при совете, состоящим из самых зажиточных крестьян и держателей земли. Самой значимой фигурой здесь был лендлорд Борек, который и возглавлял совет.

- Это тот, который сейчас барон? 

- Именно он. В те времена не Святой орден держал все экономические потоки, а Борек. Он раздавал земли в найм и ренту, он и его совет собирал весь натуральный налог.

- И чем же занимался этот «совет»?

- Совет занимался внутренними делами крестьян и землевладельцев, содержал наёмников и частную охрану, организовывал сбор урожая и добычу морепродуктов, а также вкладывал деньги в добычу руд из гор на востоке. А также заключал торговые договора и придерживался крепких связей с Золотым серпом, - Сигизмунд углубился в память, цепляясь за кусочки истории, усвоенной из рассказов путешественников и вспоминая что этот прекрасный край пшеницы, ржи и моря овощей богат и рудой, и гранича с морем имеет широкий доступ к рыбе и жемчугу.

- А чем тогда занимался Святой Орден?

- Соблюдением религиозной жизни, поддержание лояльности населения и преследование инакомыслящих.

- Я помню, как мельком была здесь… во время одного из заданий… я видела десяток казнённых людей. Как рассказали мои проводники – их повесили за поклонение идолам, которым некогда кланялись первобытные люди Эндерала.

- Ты видела то… расскажи, какова была встреча?

- Вассалы Мальфаса устроились практически в центре Эндерала, потом основали Арк, а затем стали постепенно вытеснять коренное население. Поэзия книги «Путь» не расскажет о сотнях лет резервации, о том, как проникая на север, восток и запад колонизаторы во имя Мальфаса вырезали целые деревни. Лишь дикари северных гор – те немногие, которые выжили после чисток Святого Ордена.

Сигизмунд ничего не ответил. Он принял это за истину, зная, что старый Орден не отличался избирательностью и милосердностью методов.

- Интересно, чем сейчас занимается сам Теалор Арантеаль. Помнишь, как ты и некий ассасин настигли меня в той крепости?

- Помню, - улыбнулся инквизитор. – Единый нас свёл в схватке, а потом спас. Старик Арантеаль наверняка сейчас празднует победу и напивается.