Потому что нельзя быть на свете тупою такооой...

Вот  когда  некоторые  граждане  перестанут  принимать  на  веру   мемуары  слишком  противоречивых  личностей  и  верить  им,  как  вкладчики  МММ- Сергею  Мавроди?

Е№анашке  из  комментария  на  ютюбе   бесполезно  объяснять  уже  про  дисциплину  в  Рабоче  Крестьянской Красной Армии  и  трибуналы.  Существо  это  настолько  тупое, что  стало  ОБОБЩАТЬ.

"Фсе в  СССР были  плахии!фсе! Фсе! Фсеееее!!!"  Плевать амёбе из  интернета,  что  судьба бывших  фронтовиков, хоть  и  складывалась  по  разному,  но  в  большинстве  своём  вполне  нормально. 

Но  раз  уж  так  часто  вспоминают  некоторые  про  мемуары  Николая  Никулина  и  его  самого,  мне  стало  интересно, (хоть  и  не  хотел  я  трогать  эту  личность) -  а как  он  вообще  воевал?

Есть  много различной   информации. И  высказываний  про  него из  разных  источников.

Николай Никулин в мемуарах утверждал, что он был простым пехотинцем, этаким рядовым "ваней". Не могу сказать за 1941-1943 гг., но, судя по двум наградным листам на Никулина Николая Николаевича, 1923 г.р. (призванного из Ленинграда в 7/08 1941 г.) на 8.1944 г. он был старшим радиотелефонистом 1 батареи 48 гвардейской тяжелой гаубичной артиллерийской бригады, а на 6.1945 г. - старшина 531 отдельной медсанроты 2 АОКД.
В своих воспоминаниях, он везде указывает, что радиотелефонистом был непродолжительное время, по моему даже где-то в мемуарах звучит такая фраза "подменял". Из медсанбата его случайно направили в команду выздоравливающих, откуда он вскоре оказался среди штурмующих Берлин. Как то не вяжется это с данными из наградных листов. А вот как характеризует Никулина командир 534 ОМСР майор медицинской службы Гольдфельд в наградном листе: «Тов. Никулин работает старшиной роты. Отлично справляется со своими обязанностями. Чуткий и заботливый к своим подчиненным, он пользуется заслуженным авторитетом и уважением среди личного состава роты. Ведет большую воспитательную работу среди бойцов. Хорошо организует личный состав на выполнение приказов командования. В дни большого поступления раненых принимает самое активное участие в оказании помощи раненным. Дисциплинированный. Требовательный к себе и подчиненным…» (наградной лист от 6 мая 1945 г.). И что странно, ничего нет об участии в штурме Берлина, или выходе не передовую и т.д. Действительно, как-то это не вяжется с его фразами из воспоминаний (на 1944-1945 гг.): «Я ушел из команды выздоравливающих, опять воевал, опять были страхи, мучения, опять кровища по колено и прочие прелести».
Интересно, а чем занималась 534 ОМСР? Это можно понять из наградного листа на командира данной роты военврача 3 ранга М.А.Гольдфельда (наградной лист на 1943 г.): «…помимо своей основной работы…, выполняет обязанности прирельсового эвакопункта… За семь дней рота приняла и эвакуировала санлетучкой 703 человека, кроме этого приняла и обслужила 191 человек больных и раненых из частей самой дивизии…».
И опять мы не встречаем ни слова о выходе на боевые позиции и т.д. А по-другому и быть не могло, ведь медико-санитарная рота - это полковой (бригадный) медицинский пункт, а также подразделение, осуществлявшее эвакуацию раненых и больных из батальонных медицинских пунктов, санитарно-гигиенические и противоэпидемические мероприятия.
Есть еще один интересный момент. Ходят слухи (опять таки не подтвержденные официально), что к редактированию этих воспоминаний причастен петербургский историк Кирилл Александров. Следует немного рассказать об этом историке: Александров Кирилл Михайлович (1972 г.р.) - российский историк, журналист, кандидат исторических наук. Специализируется в области истории антисталинского сопротивления в годы Второй мировой войны и власовского движения. Автор книг: Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова 1944—1945. (2001 г.); Против Сталина: Сборник статей и материалов (2003 г.); Русские солдаты Вермахта. Герои или предатели (2005 г.); Армия генерала Власова 1944—1945. (2006 г.). Соавтор (совместно с А.Б.Зубовым и др.) скандально известного издания - История России. XX век: В 2-х тт. (2009 г.). Член НТС с 1989 г., активно сотрудничает с редакцией журнала «Посев». Характеристика политического «лица» Александрова по-моему понятна.

Вспомните его страдания по поводу наступательной операции закончившейся неудачно, сплошные "глупая смерть", "бессмысленные потери", "бессмысленное наступление" и т.д. и т.п.

А между тем наступление проводилось с целью освободить из блокады город, в котором от голода умирала его собственная мать. И кто он после этого?

Ну и как вполне можно сказать закономерный итог - при первой возможности этот субъект свалил с передка в тыл, и не абы куда, а на тепленькое место старшины медсанроты, поближе к белью, которое он любил так часто менять, и к жратве, которой ему, бедняге, всю войну так не хватало.

Ведь в книге два Никулина. Один - неумелый солдат, голодный и забитый, тяжело переносящий полевые условия. Со временем он все же попривык и свои служебные обязанности выполнял, может и не очень героически, но выполнял. И к медалям был честно представлен. Ну не всем быть хорошими солдатами. Никулин - солдат плохой, так и пишет. Но все-таки свой долг Родине он отдал, разве не так?
А вот другой Никулин - российский и советский искусствовед, ведущий научный сотрудник Эрмитажа, член Учёного совета Эрмитажа, специалист по живописи Северного Возрождения. Именно он описывает эпизоды из жизни "плохого солдата" Никулина. Именно он отбирает прежде всего эпизоды "свинства", именно он дает оценку деятельности всего советского командования чохом.
И это пожилой интеллигентный Никулин является носителем той самой философии, о которой я говорила. Нет, он не гордится теми мерзкими эпизодами, которые излагает в своей книге. Он прямо называет это мерзостью: "...я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний".
Все проще и страшнее: он не может простить того голодного солдата 1942-го, который радовался объедкам (тогда на фронтах действительно было голодно, и есть люди, которые очень плохо переносят голод) за эту его низменную радость, за унижение. Он пытается, но не может. И единственным способом освободиться становится обвинение другим - командирам, власти, стране. Они, другие, принимали решения, они создали это страшное положение, в котором преимущества образования и культуры оказались менее важны, чем умение найти еду. Так я воспринимаю эту книгу.
И мои претензии к этой книге, а они есть, - к этому, зрелому Никулину, к автору, а не персонажу. А также к тем людям его круга, которые опубликовали это "психотерапевтическое выговаривание" как истинную правду о войне.