Разминка

Иду на работу. Утром. Пешком. Не то чтобы не спеша, но и не торопясь. Проплывает по левую руку убранная в леса пожарная каланча бывшего Съездного дома; скрипит тормозами пустой «сорок девятый»; и асфальт широченного Никольского переулка поблескивает в мелком дожде. 

Пустынное утро светит мне фонарями, редкие шорохи проезжающих машин не мешают созерцать и мыслить, и душа, в тысячный, трехтысячный раз, смиреет от такой обыденной городской красоты. Потому по утрам я гражданка тихая и законопослушная, никому не хамлю, в споры не вступаю, локтями не пихаюсь – не с кем. 

Иду. Горит зеленым счетчик секунд, темнеют впереди высокие липы Никольского сквера, городской туалет ненавязчиво перекрывает живописный вид Морского собора, и кресты на золоченых куполах тускло светятся в сером утреннем небе.

Уверенно ступаю на широкую дорожку аллеи и... 

Фонари гаснут. Везде.  И на аллее, и возле Очаковского рынка, ныне Никольского… Да и на всей Садовой свет вырубили! Темень кругом. Авария что ли? А где оповещение по громкоговорилке? Вой сирен и цветомузыка проблесковых маячков? Где решительные полицейские? Где участливые медбратья? Где доблестные пожарные? Пожарная часть-то рядом!

Но… ни души.

Мерзко каркает ворона над головой. 

Поднимаю взгляд, пытаясь найти нахалку, опускаю и чувствую, как глаза стремительно превращаются в блюдца.

На меня несется странный, насквозь замызганный тип! С ножом! Натурально! Отскочить не успеваю, и он сшибает меня с ног. Падаю, жестко приземляюсь на седалище, рюкзачок в сторону, зубы клацают. И задыхаюсь от ужаса! Потому что нож окровавлен! Где там кресты – помолиться хоть перед смертью! Жмурюсь изо всех сил, ожидая страшного.

Слышу отборный портовый мат, в бок прилетает нехилый такой пинок, и громкий шелест листьев намекает, что тип от меня уходит. Быстро уходит. Листьев?! Нет здесь никаких листьев – дворники у нас работают отлично. Глаза открываю и офигеваю. Кругом просто тургеневская осень – все шафранное, рыжее, багряное!

А тип ведь уходит! Я возмущена. Куда это он?! Уронить меня, когда я на работу иду?! Безнаказанно?!

Шарю рукой, нахожу камень, хватаю не думая, и швыряю вдогонку. 

Ой… Попадаю... Надо же… 

Оборачивается… М-мам-мочки!  Бешено щурит глаза, но видит кого-то за моей спиной и переходит на бег. Теперь оборачиваюсь я. Двое! В руках… это что, пистолеты?! Тоже бегут ко мне! А-а-а!!! 

Фух, нет, за типом бегут. 

Странная у них одежда. Кожаные кепки, короткие кожаные куртки, темные галифе заправленные в извазюканные грязью сапоги. Где они грязь-то нашли? Маскарад!

Один из них, пацан совсем, подбегает ко мне, присаживается на корты и шумно выдыхает:

— Цела? — внимательно оглядывает всю. Взгляд удивленно цепляется за стразы на шапочке, за блестящую куртку, за джинсы и кроссовки. На кроссовках останавливается, но ему некогда. — Цела, спрашиваю?

Киваю и хриплю:

— …аха…

Хлопает меня по плечу:

— В рубашке родилась, —  встает, перекладывает оружие в правую ладонь и срывается вдогонку напарнику.

Странный пистолетик. Квадратный какой-то… Наган, что ли?

Черт, маузер!!!

Поворачиваюсь ему вслед так, что шея хрустит. Эй, вы чё кино снимаете? Алё?! Я ж вроде не дура, скажите прямо – кино. Я пойму. Зачем пугать-то так?

Стоп. Какое кино, дэвушка? Для кина освещеньице-то скудненькое. Для кина света надо много, одним прожектором не обойдешься. Что за хрень?

Кое-как встаю, стряхиваю прилипшие к куртке листья, поднимаю рюкзак. Над головой каркает ворона. 

Вороны в моем городе это отдельный разговор, суровый, без всяких хохмочек. Но не суть. Тут у нас лампы зажигаются! Вот берут, и просто себе зажигаются! Не свинство ли? Откуда-то появляются прохожие. Взвизгнув у светофора, ревет мотором заполошный «мерс». Сизая голубка, не сдерживая любопытство, приземляется возле меня, а я ошарашенно оглядываюсь по сторонам.

— Женщина, вам плохо? — останавливается ранний студентик, видя мою перепуганную физиономию.

— Все путём, — морщусь. — Приход словила.

Студентик отскакивает и перебегает дорогу на красный. Черт, надо бы поосторожней со словами.

Тихонечко делаю шаг. Вроде ничего не болит. Реально привиделось? Тогда идем дальше. По аллее. Чистенькой, без листьев. 

Перехожу по мостам через каналы, сначала Крюков, потом Грибоедова, и прямо по проезжей части шагаю вдоль вереницы дорогих и не очень машин, мимо гостиницы «Албора» с коваными скамеечками у дверей, мимо желто-кирпичной Налоговой с двумя флагами над незатейливым входом...

Мимо Налоговой иду независимо, не поворачивая головы, усиленно делая вид, что совсем-совсем не замечаю, как пристально пялятся мне вслед её высокие окна, как хмурится крыша …

Утро. Иду на работу. Пешком.