Погоня в наших книгах

Присоединяюсь к флешмобу о погонях, организованному Дарьей Нико. Тема погони у меня фигурирует неоднократно, правда, удирать всякий раз приходится главным героям. Итак:

"Низвержение Жар-птицы":

Максим вкратце рассказал о своих похождениях, стараясь не возбуждать излишней жалости и вместе с тем не хвалиться. Друзья выслушали его с некоторой озабоченностью, но с меньшим удивлением, чем можно было ожидать.

– Надобно пред Богом обязаться, раз все справно устроилось, – вымолвил Аверя.

– Не без того! Хоть задним числом, а впрок пойдет, – подтвердила Аленка. Ее задорный голос, а также то, что руки и ноги при попытках согнуть их становились все более послушными, вернули Максиму прежнюю бодрость, и он спросил почти веселым тоном:

– Куда же мы теперь? Вы были…

Выстрел, прозвучавший откуда-то слева, не дал Максиму закончить. Натянув поводья, ребята оглянулись; метрах в семидесяти, на пригорке, стоял человек, в такой же одежде, что и замученный ранее Митроха. Пистолет в его руке был направлен на Аверю, а лицо мешал рассмотреть дым. Разумеется, неизвестный не рассчитывал, что пуля поразит ребят с такого расстояния: выстрелом он призывал кого-то, находящегося неподалеку. Аверя и Аленка еще более укрепились в этой мысли, когда незнакомец, заткнув пистолет за кушак, прижал ко рту ладони, сложенные в некое подобие рупора, и издал долгий крик, каким обычно пользуются на охоте.

– Засекли! – Аверя со всех сил хлестнул лошадь; то же сделала и его сестра. – Максим, тебе нельзя попадать к ним в руки!

– Я знаю!

– Струхнул в одиночку наброситься, козел паршивый, дружков кличет!

– Верно, их здесь шныряет целый отряд!

– Максим, пригнись!  

Повинуясь Авере, Максим почти навалился на спину товарища. К несчастью, местность не благоволила тем, кто вздумал бы удирать: рельеф стал ровнее, а лесные участки, как правило, светлые, были разделены довольно широкими полянами. Преследователи, видимо, собрались без ненужных проволочек и теперь скакали наперерез. Чуткое ухо Авери уже различало их возгласы, но он не мог разобрать отдельных слов, и непонятно было, обсуждают ли они разгоряченно какой-то план или просто дают выход эмоциям. Когда ребята выбрались на открытое место, пересечь которое требовалось как можно быстрее, вновь загремели выстрелы – уже явно прицельные.

– Максим, ты не все таланы истратил? – крикнул Аверя.

– Нет!

– Отведи пули от лошадей! Нам нечем!

Максим послушался; он чувствовал, что сила клада, добытого с таким трудом, уходит, но, вероятно, солдаты также ее использовали: пули взвизгивали совсем близко, и одна из них даже задела волосы Максима. Наступившее после этого затишье – очевидно, люди, гнавшиеся за ребятами, спешно перезаряжали ружья на полном скаку – прервал отдаленный рев:

– Сучье племя! Кровью заплатите за Мишку!

– Какой еще Мишка? – вздрогнул Максим.

– Слушай, – обратилась Аленка к Авере, – так, верно, звали служилого, от которого мы таланы получили. А это его брат или приятель горло дерет!

– Вы что – убили его? – Максим похолодел, вспомнив, каким способом Аверя забрал таланы у Дорофейки.

– А ты как думал? – крикнул Аверя. – Без этого мы бы тебя искали до морковкиного заговенья! Да не бойся, мы его скоренько: камешком по виску, пока спал! Долго не мучился!

– Тогда улизнули, и ныне сподобимся!

Легче, однако, было сказать, чем уйти от погони на измученных лошадях, понукать которых приходилось все чаще. Минуты через две перед ребятами открылся косогор; по счастью, почти сразу удалось наткнуться на ведущую вниз удобную тропинку. Солдаты, двигавшиеся, как и прежде, наискось по отношению к пути, которого держались Аверя, Аленка и Максим, не могли выехать прямо к ней и должны были перемещаться вдоль обрыва. Это означало потерю времени, и, соответственно, давало ребятам возможность спастись, если бы они без задержек миновали открытое пространство, отделявшее косогор от ближайшего леска. Однако на время они становились удобной мишенью, и, действительно, солдаты спешились и вскинули ружья, уже более рассчитывая на свою меткость, чем на быстроту коней. Деревья начинались, и Аверя с облегчением вдохнул терпкий запах прелой листвы, когда короткий вскрик заставил его и Максима обернуться. Казалось, у Аленкиной лошади подрубили сухожилия; она рухнула, и Аленка покатилась по земле: как опытная наездница, она успела сложиться, чтобы не получить ушиб и не быть придавленной. Резким движением Аверя рассек веревки, опутывавшие его и Максима; оброненный нож воткнулся в землю возле конских копыт. Поверженная лошадь храпела, беспомощно лежа на боку; Аленка виновато улыбнулась и попыталась подняться, но тут же вновь опустилась в траву со стоном. Мальчики спрыгнули; побелевший Аверя увидел алую струйку, стекавшую по ее запачканной ноге.

– Дай отсосу кровь, не то рана загноится! – крикнул Аверя, опускаясь на колени перед сестрой. – Максим, здесь таланы не расходуй, прибереги для крайнего случая! Лучше найди, чем ногу перетянуть.

Максим растерялся; рыться в котомках у друзей было бы слишком долго, поэтому он, выправив исподнюю рубаху, где ткань была потоньше, ножом попытался отхватить нужный лоскут. Это удалось лишь со второго раза: первый кусок с непривычки получился треугольным, и Максим в раздражении отбросил его в кусты. Быстро и осторожно ощупав ногу, Аверя убедился, что кость не повреждена; тем не менее, даже с повязкой самостоятельно Аленка не могла ни передвигаться, ни забраться в седло. Друзьям пришлось подсаживать ее; прикусив губу, девочка старалась не стонать и даже удержать слезы. С тремя седоками единственной лошади бежать стало еще труднее, чем прежде; она сбавляла ход, то и дело спотыкаясь, и всякий раз Аленка была вынуждена судорожно цепляться за седельную луку. Убедившись, что животное уже не реагирует на удары плетью, Аверя снова схватил нож; он вонзал его в тело лошади почти по рукоять, стараясь только не задеть артерию, но эта жестокая мера возымела лишь временный эффект. Лошадь упала, пройдя едва ли километр, и издохла тотчас же; Аверя даже не успел дернуть узду. Ребята в отчаянии огляделись; густая чаща обступала их со всех сторон; сзади, ближе к тому месту, где пуля настигла Аленку, слышались отрывистые голоса, будто звуки военной команды, однако не было ощущения, что они приближаются. Похоже, погоня сбилась со следа; оставался единственный выход – затаиться здесь же, хотя все понимали, что шансы на успех очень малы. Максим уже собирался сделать распальцовку, чтобы при помощи трех оставшихся у него таланов хоть немного увеличить их, когда вдруг послышалось:

– Они тут!

"Божьи садовники":

Не дожидаясь, пока Юкуфи опомнится, Морти резко дернул его за руку и вместе с ним взмыл в воздух, но высоко не поднялся: он словно ударился о какое-то невидимое стекло. Оба мальчика упали, как подстреленные охотником вальдшнепы. Ни с одним из них прежде не случалось ничего подобного, но Морти почти сразу догадался, что же именно произошло: морщась от боли, он повернулся к Юкуфи и глухим голосом произнес:

– Похоже, его привели в чувство. Теперь мы заперты внутри его сознания… И знаешь: похоже, не мы одни об этом догадались, – добавил Морти чуть погодя.

Юкуфи посмотрел в ту сторону, куда ему указал товарищ, и едва не вскрикнул. Бесы, которые до этого спокойно наблюдали за перепалкой двух мальчиков, теперь сбились в кучу и сплошной черной массой надвигались на Морти и Юкуфи: очевидно, они и впрямь сообразили, что ребята, которым некуда деваться, стали легкой добычей. Юкуфи, которым все еще владела ярость, вскочил на ноги и крикнул:

– Я разберусь с ними!

Гнев охватил и Морти. Он уже собирался врезать Юкуфи как следует и удержался от этого лишь потому, что понимал: сейчас они должны действовать сообща.

– Ты совсем спятил, что ли? Не видишь, сколько их? Сперва мстителя из себя корчил, теперь героя решил разыграть! Нам нужно только выиграть время, пока он не уснет! А затем смоемся отсюда! Понял? – И снова схватив Юкуфи повыше локтя, Морти увлек его за собою.

Как ни был взвинчен Юкуфи, он все же сообразил, что благоприятный момент расквитаться за гибель семьи оказался упущен: даже если бы душу преступника и удалось сейчас захватить, ее не получилось бы вынести из тела. Изо всех сил махая крыльями, ребята летели в каком-то лабиринте, извилистом, точно кривая дорожка, по которой идут грешники, не знающие Бога. Следом гнались бесы – хозяева этих мест, и Морти ощущал на своих голых ступнях их обжигающее дыхание. Злой встречный ветер свистел в ушах, слепил глаза и даже, казалось, путал мысли, потому что теперь Морти не мог вспомнить уже ни одной молитвы. Отчаяние начало закрадываться в его сердце: мальчику чудилось, что он навеки заключен в какую-то узкую клетку, откуда уже не выбраться, не увидеть светлого Божьего мира и особенно России – той страны, которая при земной жизни была его домом. Морти невольно представлялись все ее красоты, которыми ее так щедро одарил Господь, дабы они свидетельствовали о его могуществе и славе: песчаные дюны Балтийского моря, бескрайняя зелень Мещеры, дельта Волги, вся розовеющая цветками лотоса, суровый Байкал, что старше любого озера на земле, и, наконец, извергающие дым и пламя горы Камчатки. Последнее воспоминание было особо мучительным, ибо оно заставило подумать о брате – не по плоти, а по духу, роднее которого и быть не может:

«Тодька… Зачем я тебя оставил? Почему тебя не было со мною полчаса назад? Ты бы в двух словах убедил Юкуфи отказаться от своего намерения. Ты это можешь… И мы бы успели покинуть это проклятое место! А я вот так не умею!.. Если же мне все-таки придется драться с Юкуфи, не уверен, что справлюсь с ним…»

И от мыслей о своем бессилии у Морти на глаза навернулись слезы. Он стиснул зубы и поспешил отвернуться от Юкуфи, летевшего рядом, потому что не хотел показывать перед ним свою слабость, но вдруг услышал его голос:

– Стой!

– Что?

– Кажется, мы от них оторвались…

Морти притормозил и огляделся. Бесов нигде не было видно, но мальчик знал их повадки и поэтому мрачно возразил:

– Так легко они нас не оставят!.. Отыщут, если где-нибудь не спрячемся! – Облизав пересохшие губы, Морти весь вытянулся вперед и приложил свою ладонь ребром к переносице. – Отсюда плохо видать, но там вроде бы какая-то деревня. А раз деревня, значит, и люди в ней есть. Попросим у них приюта!..

– Да уж, представляю, какие люди здесь водятся!.. Наверняка они хуже тех бесов.

– Не узнаем, пока не проверим.

– Знаешь, что? Лети-ка дальше один!

Морти сощурился:

– Трусишь?

– Еще чего!