Сицилийская Вечерня. Драма. ч 1
Автор: EsterografixКогда трижды протрубит всадник апокалипса, жизнь превратится в мультипликацию...
Выбежав из лавки игрушек, Буратино оказался на торговой площади. Где в это самое время проводилась колхозная ярмарка по случаю наступающей пасхи. Или, наверное, нет. То была вовсе не пасха. Поскольку пасха бывает весной, а колхозную ярмарку устраивают осенью, после полного сбора урожая. То был канун Хэллоуина. О пасхе напоминала только растянутая на площади между столбов афиша, большими буквами зазывающая праздно шатающихся гостей в импровизированный балаган на представление Сицилийской оперы (в вечерню накануне пасхи). В мире никто не владеет искусством рекламы и пиара лучше, чем колхозная самодеятельность Capricorn Town. Что расположен поблизости от Тамбова.
Вряд ли Буратино много понимал в хитростях рекламы, но подхваченный вскоре толпой, он последовал со всеми в сторону балагана. Обладатели длинных носов владеют преимуществами не только прокалывать старые холсты, отделяющих ветхое жилье от новой жизни. Но также великолепным средством зацепа, позволяющем двигаться в людском трафике, не прилагая к тому дополнительных усилий. Так, очень скоро деревянный солдат во всей своей гвардейской амуниции оказался перед распахнутым входом огромного лоскутного балагана. Перед входом которого сидел здоровенный детина с рыжей бородой и сверкающими дикостью глазами.
Как уже отмечалось, не встречалось нигде мастеров рекламы искусней артистов колхозного театра в Capricorn Town. Они умудрялись задействовать для продвижения творческих концептов даже малые открытые участки собственного тела. Над вырезом тельняшки-алгоголички у детины виднелась жирная синяя надпись, лаконично и коротко определяющая “Не забуду мать родную”. На длинной волосатой руке, обменивающей монеты входящих на конфетные фантики, чернел кашерный пиковый туз.
Окинув быстрым взглядом стоящего перед ним болвана в мундире с зашитыми не прорезанными карманами, не отрываясь от своего занятия, он коротко бросил:
– Проваливай, дятел.
– Я не дятел, – возразил Буратино.
– Это ты городовому рассказывай, дятел ты или не дятел. Я говорю, вали отсюда. Ищи халяву в другом месте.
– Я ничего не ищу. Просто иду вместе с толпой. Мне дорогу выбирать не полагается. Иду куда укажут.
– Хочешь, чтобы я указал, куда идти?
– Сеньор ведет себя до крайности неприлично. – Из за спин выглянула заострённая как у лисы мордочка пряной блондинки с маленькими хитрыми глазками, весьма напоминающая популярный некогда архетип старухи Шапокляк. Но только в расцвете зрелой молодости. – Разве можно грубить наивному простаку с развитием ребенка? Так сеньор оскорбит всех зрителей в лице одного посетителя. Кто захочет посещать балаган с репутацией разбойничьего вертепа?
– Сеньоры закончились. Остались одни “уважаемые”, – тон бородатого стал мягче и приобрел настороженную сдержанность.
– Уважаемый должен присмотреться внимательнее, кто стоит перед ним. – Из толпы выглянуло второе лицо; смуглого брюнета в темных очках, потрёпанном костюме и цилиндре на голове, с топырящейся семидневной щетиной по периметру округлого лица. В руках бродяга держал белую трость и напоминал слепого нищего. – Разве он не видит, что перед ним калека, инвалид с детства? Этот несчастный прошел под ножом изуверов, компрачикоссов. В его жизни не осталось никаких радостей. И вы хотите отнять у него последнее. Право на зрелища. (Статья двадцать пятая, часть вторая муниципального кодекса Каприкон-тауна, пункт третий: “Инвалидам и детям вход на рыночные представления бесплатный”).
При упоминании таинственного слова лицо билетера передернулось, в глазах отразился неподдельный ужас.
– О, Делла Мадона, Санта Лючия.. компрачикоссы! Я полагал, их давно уж не существует. Неужто они восстали из ада?
Перемена, произошедшая с продавцов билетных фантиков, напоминала классическую сцену из большого театра, в которой мелкий воришка с базарной площади неосознанно переходит дорогу матерым злодеям контрабандистам. Обычно сюда добавляют еще реплику раскаяния: “Ой, почтенный, прости недотепу. Бес дернул, берега попутал”. Однако мы эту реплику опустим.
– Пра-сти-те, – лицо администратора снова переменилось, как будто пораженное внезапной догадкой и приобрело подозрительное выражение, – так вы, что же, зрячий? Видите все, что здесь происходит? – Он пристально уставился на небритое лицо с закрытыми под темными очками глазами.
– Он слепой, – ответила пряная блондинка с заостренной лисьей мордашкой. – Такой же инвалид и калека, как этот бедный солдатик. Слепым часто даруется дар ясновидцев. Они могут видеть то, что сокрыто от зрячих.
– Компрачикоссы никуда не исчезли. Просто мир изменился. Последние четыреста лет им приходится скрываться от людей и закона. Но и в тайне от всех, прячась в темных конурах, они продолжают заниматься мерзким ремеслом. Строгают своих маленьких уродцев из деревянных обрубков. Сейчас мое внутреннее зрение говорит, что вовсе не простой солдат прибился к вашему балагану. А самый настоящий мессия. Это знак, ниспосланный свыше, – слепой с торжественным видом задрал вверх голову и возвел к небу ладони.
– А что предвещает этот знак? Хорошее или плохое?
Бродяга в легкой растерянности опустил голову с изображенным на лице раздумия.
– Ну разумеется, это добрый знак. На пасхальной вечерне совершается великое таинство святого причастия. Принято приносить дары всевышнему и вкушают плоть его жертвы. Только избранные допускаются к этому действию.
– Ну уж, этот солдафон так и избранный. Он ведь не разберет когда подрезают, а где подламывают. Не отличит даже пику от червы.
– Уважаемый сеньор опять проявляет неуважение, – хитрая блондинка шмыгнула заостренным носом, акцентируя растущее напряжение в остановившейся очереди. Которая начинала прислушиваться к происходящему разговору. – Разве мессии положено разбираться в деловых операциях?
– Да, какое ему дело, кто бенефициар, а кто поручитель? - Проурчал утробным голосом слепой. – Агнецу знать довольно ингредиенты для шашлыка.
– Своим неуместным любопытством и недоверием вы задерживаете публику. И грозите сорвать представление, – лисья морда выбралась на открытое пространство, демонстрируя явное намерение завести толпу.
– Неужели так не ясно, что перед вами три несчастных калеки, с которых просто грех брать деньги за просмотр? – Промурчал из-под носа бродяга.
– А как будут представление слепые? – Раздался смешок из толпы.
– Внутренним зрением. Используя дар ясновидения.
Сдавшись, антрепренер отступил в сторону и вся троица проследовала мимо него вглубь шатра. Он постучал костяшками пальцев по деревянному киверу проходившего мимо него Буратино:
– Смотрите зубы не сломайте об вашего агнца. И приятного аппетита.. я хотел сказать: приятного представления.
*** продолжение следует