Спойлерно. Кроваво. Воскресный абзац.

Стремительной волной накатила паника. Смыла все мысли. Почти все. «Я хочу дышать». «Я должна сделать вдох». «Я должна вырваться». И вдруг ещё одна мысль, или скорее воспоминание, вспыхнувшее яркой искрой. «Кишкодёр, который твой одноглазый братец пристёгивает к бедру».

Ей потребовалось всего одно движение, чтобы забраться в складки и вынуть оружие из ножен. Следующим — она загнала нож здоровяку в пах. Выдернула, заливая свой живот, свою грудь его кровью. Здоровяк издал звук, одновременно звучавший, как вой, стон и хрип. Скрючился, и Астра его оттолкнула.

Подскочила. Услышала, как метал рассёк воздух. Интуитивно пригнулась, юркнула под меч. Кольнула. Сильно, под рёбра. Затем ещё раз, почти туда же, и ещё один — в позвоночник врага.

Он упал, даже не вскрикнув. А следующий враг — последний — запутался в складках собственной одежды, пытаясь достать мушкет. Астра ударила снизу, под челюсть. И нож её, изогнутый, с зазубринами по обеим сторонам, застрял. А может быть, у неё просто кончились силы.

Все трое иль’тартовцев теперь лежали. Астра же стояла, глядя, как затухает по-прежнему удивлённый карий глаз здоровяка. И когда этот глаз стал таким же безжизненным, как и тот, другой, стеклянный, Астра вдруг согнулась пополам, и её стошнило на песок рядом с трупом, из подбородка которого торчал испачканный кровью нож.

Убийство ради благой цели. Ради защиты. Ради спасения.

Она думала, что между ними всеми есть какая-то разница. Думала, что цель и причина меняют всё. Теперь она знала, что ошибалась. Убийство — это прикосновение к смерти. Прикосновение, одинаково болезненное, как для жертвы, так и для палача.