Злодейские планы

Подсмотрела на АТ любопытный флешмоб от Дарьи Нико и решила в нем поучаствовать в рамках традиционного субботнего отрывка. Суть в том, чтобы поделиться любыми отрывками, где плохие мальчики и девочки так или иначе обсуждают что бы им такого нехорошего и коварного сотворить.

Плохих и разговорчивых девочек-мальчиков у меня хватает. Поэтому начну с самой хтонической хтони. Константина Щаславовича Бессмертного из работы  "Царевна-лягушка для герпетолога"

_____________________________________________________

Пока Бессмертный на меня внимания не обращал: готовился к очередной трапезе, пышности которой позавидовали бы Фальстаф и Гаргантюа. На этот раз он заказал блюда французской кухни и теперь со знанием дела выковыривал из панцирей виноградных улиток, закусывал фуа-гра, смаковал лягушачьи лапки. Поскольку меня от запаха съестного воротило, я подумала о том, что Константин Щаславович, словно издеваясь надо мной и Василисой, выбрал блюда, приготовление которых доставляло животным особые мучения. Бедных улиток перед тем, как сварить, пускали ползать по соли, гусей насильно кормили, пока их печень не раздувалась от жира. Впрочем, бройлерные цыплята на птицефабриках тоже проживали свою короткую жизнь в грязи, скученности и темноте.

Возможно, похожая участь ожидала и меня, но пока я даже радовалась, насколько это слово было в моей ситуации уместно, что меня хотя бы не трогают, и искренне сочувствовала Василисе, которой приходилось прислуживать за столом.

– Ну что ты опять слезы льешь? – откупорив бутылку шампанского, раздраженно проговорил Константин Щаславович. – От твоей постной физиономии того и гляди вино прокиснет! Ты считаешь, я должен был выполнить уговор и отпустить на все четыре стороны мальчишку-шамана? Да после того, как его папаша вместе с твоим отцом инспирировали на моем полигоне прокурорскую проверку, я бы и сам его по косточкам разметал и сожрал. Но я свое слово держу. А по поводу другого мальчишки и его сестры, ты сама виновата, – продолжал он, переходя к ведерку сваренных со специями мидий и тигровым креветкам. – Трудно было в их доме иголку найти?

– Я искала, – подняв опухшие от слез глаза, всхлипнула Василиса. – Той, которую ты мне описал, там не было!

– Ну да, конечно, так я и поверил! – картинно закатил глаза Константин Щаславович. – Не смогла отличить среди прочих черную иглу с резным ушком и черепом. Да ты, небось, один разок глянула для вида, а потом вместо того, чтобы везде все внимательно посмотреть, со своим сосунком лизалась и рубище ткала.

– Да как с кем я могла «лизаться», когда ты морок навел, чтобы я не смогла добудиться? – обиделась Василиса. – Боялся, что Иван жаркими поцелуями заклятье с меня снимет.

– Да у кого ты там жаркие поцелуи нашла? – презрительно скривился Бессмертный. – Впрочем, вам, русалкам, как рыбам и лягушкам хладнокровным, даже нагретое солнцем полено уже теплым кажется. Ну ничего, я его пыл остудил.

– Было бы чем хвалиться, – меняя тарелки под горячее, всхлипнула Василиса,

– А что мне еще остается делать? – все больше распаляясь, сурово глянул на нее Константин Щаславович. – Обложили, понимаешь ли, со всех сторон! Иглу потеряли, меч-кладенец снова выковали. Скольких жар-птиц я сгубил зазря, сколько сил на поиски истратил! Я, когда эту твою Машку у нас на корпоративе еще той осенью увидел, сразу понял, кто она, начал справки наводить. Как про бабушку-летчицу выяснил, так все и сошлось: и как сиротой осталась, и что в детдоме росла, а потом во время войны замуж за такого же летуна вышла.

– Но про иголку-то ты так ничего и не узнал. Небось в детдоме и потеряли, – кивнула головой Василиса. – Тебе даже Пряхи об этом сказали.

– Так мне Пряхи правду всю и скажут! Они, как и мои сестрицы, лишь свой интерес блюдут.

– Ну ты же не отдал им глаз, – пожала плечами Василиса.

– Хватит с них и того, который пожертвовал Один, – махнул рукой Константин Щаславович. – Дура ты, девка, как есть дура! – покачал он головой, снова возвращаясь к теме разговора. – Нашла бы иголку, освободилась от всех клятв. Думаешь, легко мне с силой горнего мира управляться?