Субботний отрывок

К перманентному флэшмобу от Марики Вайд.

Как я делаю обычно по субботам, несу сюда не просто хороший отрывок (более того, я даже не уверен, что в данном случае он так уж хорош), а самое свеженаписанное -- труд последних нескольких дней.

Я в экшне, в общем-то, не силён. Но тут попытался. Вот и покажу, что из этого вышло.

Увы, бежал Родри совсем недолго. Не успел он сделать и сотни шагов по большой улице, как злополучные штаны вновь напомнили о себе. Не спасла даже веревка, завязанная самым настоящим узлом. На сей раз, правда, она не развязалась, а попросту лопнула, сведя на нет все старания сжалившейся над Родри гречанки. Правда, на ногах тот все-таки удержался – это оказалось одной из немногих его удач.

Между тем дело явно двигалось к вечеру. Жара заметно ослабла, и горожане, до сих пор прятавшиеся в домах, стали возвращаться на улицы. Теперь со всех сторон из-за глиняных заборов доносились людские голоса – мужские, женские, детские. В каких-нибудь двадцати шагах от Родри в доме внезапно распахнулась дверь, и на улицу неторопливо вышел невысокий человек в обычном для местных жителей длиннополом балахоне с высоким острым капюшоном. К облегчению Родри, человек этот сразу же повернулся к нему спиной и стал неторопливо удаляться, так ни разу и не обернувшись. А Родри стоял посреди улицы в сползших до колен штанах, словно спутанная лошадь, и растерянно смотрел ему вслед, не зная, что предпринять дальше.

– Эй, ты где! А ну стой! – вновь послышался за спиной у него голос Монтиколы. В тот же миг человек в капюшоне обернулся. Родри увидел большие глаза и бледное, испещренное темными узорами лицо.

– Эй, женщина! Держи его! – истошно закричал Монтикола.

Раздумывал Родри недолго. Одним движением сбросив штаны, он понесся по улице дальше – прямиком к женщине в балахоне. Та испуганно вскрикнула и попятилась. Как ни странно, голос ее оказался совсем молодым. Это было неожиданно: в своем бесформенном одеянии издалека она выглядела старухой.

Поравнявшись с женщиной, Родри невольно замедлил бег, а затем и вовсе остановился. Вблизи та и в самом деле была очень юной. Что самое удивительное, он определенно где-то уже видел ее чуть удлиненное бледное лицо, обезображенное нелепыми татуировками – тремя узкими полосками на подбородке, круглыми пятнышками над бровями, мелкими крапинками в уголках глаз. Но вот где?

А еще через мгновение их глаза встретились.

– Туда! – одними губами прошептала женщина по-латыни, показав взглядом на темный провал в глиняной стене. – Скорее!

Cнова Родри не стал раздумывать. Быстро кивнув, он метнулся к спасительному лазу и в три прыжка достиг его.

И растерянно остановился. Провал оказался никаким не лазом, а всего лишь глубокой нишей в стене. Втиснуться в нее, конечно, было можно – только вот зачем? Чтобы попасть в ловушку?

– Ну же! – настойчиво произнесла женщина. – Лезь!

Мгновение Родри колебался. А затем махнул на свои сомнения рукой. Терять ему, похоже, все равно уже было нечего.

– Лезу уже, – буркнул он недовольно и, бросив на женщину подозрительный взгляд, нырнул в проем.

И провалился куда-то вниз, в темноту, больно ударившись седалищем о твердый пол.

 

* * *

 

Некоторое время Родри ошеломленно сидел, привалившись спиной к бугристой каменной стене. Затем он осторожно приподнялся, потер ушибленное место. И наконец, задрав голову, посмотрел вверх.

Оказалось, яма, в которую он угодил, была совсем неглубокой. Вздумай сейчас Родри выпрямиться, голова его оказалась бы как раз на уровне мостовой. Но выпрямиться он не успел. Потому что сверху до него донесся сбивчивый, перемежающийся тяжелым дыханием голос Монтиколы:

– А, это ты, Моника... Не видела, куда он побежал?

Как ни странно, говорил Монтикола по-прежнему по-латыни: то ли очень хотел выглядеть настоящим римлянином, то ли и в самом деле не владел наречием здешнего простого люда.

– Кто? Красноволосый? – тут же откликнулась женщина – судя по всему, та самая, только что заманившая его в ловушку.

Родри напрягся. В воображении его как наяву прозвучал довольный голос коварной Моники: «Вон он, в яме сидит. Забирай!» Кстати, откуда он помнил это имя – Моника? Точно ведь где-то его уже слышал...

– Так он дальше побежал, – между тем невозмутимо продолжила женщина. – По-моему, потом во двор к меднику свернул...

– К меднику, говоришь? – торопливо перебил ее Монтикола. – Ладно, красотка. Догоню – потом сочтемся!