Главное - победа!

Разбудил Кайлена стук в дверь, громкий и настойчивый, который немедля отдался в висок так, будто дверным молотком колотили прямо Кайлену по голове. 

— Сунце ти жарко… — скорбно пробормотал он, потерев ладонями лицо, и поглубже забрался под одеяло. Ему очень хотелось уснуть обратно, но быстро стало понятно, что уже не получится: в сознание беспощадно врывались воспоминания о вчерашнем вечере. 

Значит, там были те три девицы, одна из летнего двора, ужасно смешливая и с кудряшками, две — из зимнего, со светлыми до прозрачности глазами и остренькими зубками, которыми замечательно кусались… Не из местных холмов, оттого ужасно желающие поближе поглядеть на здешнюю достопримечательность в лице Кайлена: высокородного полукровку, которому не нравится Пакт. 

Довольно молодые по меркам народа холмов, то бишь, родившиеся сильно позже создания Пакта и оттого о жизни людей имеющие весьма приблизительное представление. Так что Кайлен вскоре поделился с ними человеческой традицией пить на брудершафт, а после целоваться — последнее по желанию, разумеется. А когда прелестные девы холмов у него поинтересовались, с кем из них у Кайлена есть желание целоваться, он, разумеется, ответил, что со всеми… На что девы справедливо заметили, что если он будет по кругу пить до дна со всеми тремя, то очень быстро упадет под стол.

Тут-то они и поспорили, что Кайлен вполне осилит пить не в три раза больше, а ровно столько же, наливая себе на каждый поцелуй, то есть, брудершафт, по трети бокала. Невзирая на то, что полукровка. Вот где чистокровные девицы точно его уделали — так это в том, что у них сейчас наверняка голова не так сильно болела. Прекрасная сопротивляемость ядам, которой Кайлену действительно досталось меньше, чем чистокровным. Девицы не учли только, что как человек он был колдуном, притом хорошим, а значит — прекрасно обученным самоконтролю. Он даже сознание терял исключительно по собственному желанию, ну или когда совсем паршиво дело было. А уж с опьянением тем более как-то мог управиться.

Стук в дверь раздался снова, и Кайлен с мрачным стоном разлепил глаза и воззрился на прикроватный столик, на котором лежала бумажка с порошком от головной боли и стоял стакан минеральной воды.

— Спасибо, Берта.