Коробка с секретом

Коробка с секретом

Как-то раз, а было это лет пять назад, довелось мне встречать Новый Год в необычном месте. 

Нет, не в летящем самолете, не в поезде, и не на круизном лайнере. О таких приключениях рассказывали мне многие мои знакомые. Один из них встречал Новый Год в Тибете, другой на Бали, третий со своими друзьями-альпинистами сумел встретить Новый Год на вершине Эвереста, на фоне чего Новый Год в ресторанах Останкинской и Эфейлевой башни мог показаться скучным и банальным. 

Я же обычный врач, и со мной такие приключения не случались никогда. И я всегда бывал очень этому рад, так как верю в примету о том, что "Как встретишь Новый Год, так его и проведешь". 

Тогда же так случилось, что мне пришлось работать на Скорой. И вызов мы получили в самый что ни на есть канун Нового Года, за двенадцать часов до боя курантов.

Получили из небольшой деревни во Владимирской области. Я тогда жил и работал во Владимире, город это небольшой, но все ж таки райцентр и сравнительно недалеко от столицы нашей родины, Москвы, где в те годы жила моя бывшая жена с двумя нашими детьми. 

Итак, получили мы вызов, поехали в деревню, планируя быстро забрать ребенка с тяжелым отравлением ртутью, довести его в детскую больницу в райцентре, после чего я пларировал рвануть в Москву, провести праздничную ночь с детьми, против чего моя бывшая ничего не имела. 

И все бы хорошо, да только на полпути к городу неожиданно наша машина подвела нас. Скорая внезапно остановилась, у матери малыша случилась истерика, мы и сами неслабо запаниковали. 

В том районе не было нигде больницы, а была – колония строгого режима. Ко всему прочему, мужская. Но мы точно знали, что там наверняка будет лазарет. 

Когда мы озвучили нашу коллективную идею матери мальчика, находящегося в критическом состоянии, она взглянула мне в глаза с таким вызовом, и с ним же крикнула что было мочи:

— Несите хоть в больницу Преисподней, лишь бы его там спасли! 

Решать нужно было быстро, и решение принял я: схватил ребенка на руки и побежал. Мать, санитар и еще один федьдшер побежали за мной, а водитель остался с машиной, пытаясь ее реанимировать. 

Охрана на КПП сначала очень удивилась, но один из молодых ребят передал по рации своему начальнику о произошедшем. 

Выслушав начальника, молодой охранник кивнул нам, отключил рацию и коротко сказал:

— Следуйте за мной. 

Местные провожали нас взглядами, не враждебными, просто любопытными, а я мечтал лишь о том, чтобы ребенку тут таки смогли помочь.

Навстречу нам из одного из корпусов выбежала пожилая приятная женщина и крикнула:

— Что с ребенком? 

— Отравление ртутью, — ответил я, и женщина придержала для нас для всех раскрытую дверь. 

— На пятый этаж, в реанимацию, срочно! 

Я, словно заправский спринтер, влетел на пятый этаж лазарета, мать мальчика, фельдшер, санитар и та женщина, очевидно заведующая, бежали по пятам, не отставая от меня ни на шаг.

В реанимации все было готово, очевидно информацию там передали молниеносно. 

— У вас есть всё необходимое? — уточнил я. В глубине души меня терзали сомнения. Ну откуда тут могут быть препараты, необходимые для нейтрализации принятой перорально ртути. 

— Не беспокойтесь, все что надо, есть, — ровным тоном ответила мне заведующая. — Вы можете остаться, а остальным нужно выйти. 

Санитар и фельдшер мгновенно остановились, а вот мать рвалась в реанимацию. 

— Вам нужно подождать снаружи. 

— Как снаружи? — в голосе женщины снова зазвучали истерические нотки. — Это же не отдельная реанимация для деток, там же уголовники...

И тут за спиной у матери малыша словно ниоткуда появилась другая женщина. На вид ей можно было дать лет тридцать. Миловидная, с приятным добрым лицом, и очень запоминающимся вглядом больших зеленых глаз. В ее взгляде было в тот момент что-то гипнотическое. 

— Уверяю вас, вашему сыну ничего не грозит. Сейчас ради него вам нужно успокоиться. В коридоре есть стулья, кулер, стаканчики, кофе машина. Могу принести вам поесть...

— Поесть? У меня умирает сын!

Женщина тут же поймала напуганную мать за руку и посмотрела ей в глаза. 

— Ваш сын в хороших руках, уверяю вас. Сколько ему лет? 

— Четыре с половиной, — машинально ответила мать ребенка. 

— И что случилось? Он случайно разбил градусник, а потом проглотил ртуть? 

— Нет... Я оставила их одних с бабушкой, а она решила померить ему температуру, засунула термометр ему в рот. Отвернулась, а он нажал зубами и... термометр треснул, несколько шариков ртути попали в рот и он проглотил их...

Когда мама поняла, что случилось, начала вопить, звать меня...

Хорошо, Скорая быстро приехала...

— А где папа мальчика? 

— Так в городе, на работе. У них сегодня рабочий день. Должен закончить в пять и приехать на автобусе домой.

— Он знает? 

— Нет, я не звонила. Боюсь, узнает, маму мою убьёт...

Закрыв лицо руками, мать малыша зашлась рыданиями. 

Женщина же положила руку ей на плечо. 

— Присядьте. Как вас зовут? 

— Дарья.

— Очень приятно, я Аня. А как зовут вашего сына?

— Виталий. Виталик. 

— Красивое имя. Посидите тут минутку, я подойду узнаю, как там дела? 

Через несколько секунд Анна заглядывала в реанимацию. 

— Какие новости? 

— Состояние стабильное, тяжелое, — ответил врач, к коротому обращалась Анна. — Думаю, мы сумеем нейтрализовать ртуть, очистить желудок мальчика, почистить кровь. Но ему точно придется провести здесь сутки. Завтра вечером его можно будет доставить в педиатрию во Владимире. 

Анна кивнула и пошла передавать информацию Дарье. 

Становилось очевидно, что бросить маленького пациента и его маму тут одних я не смогу, а значит, встречать Новый Год мне придется вместе с ними в лазарете мужской колонии строгого режима. 

Тогда я сразу подумал, "Пусть примета о том, что, как встретишь Новый Год, так его и проведешь, не сработает сейчас". 

Ближе к полуночи Аня принесла Дарье какой-то сверток. 

— Новый Год есть Новый Год. Это вам небольшой подарок. А внутри еще лежит мягкая игрушка и киндер-сюрприз для Виталика, когда он поправится. 

— Спасибо, — удивленно прошептала Дарья. — Простите, а вы кто?

— Я тут работаю в библиотеке, — правильно поняв вопрос Дарьи, ответила Аня. 

— Вас наняли с гражданки? 

— И такое бывает. 

Я услышал в тоне Ани улыбку. Очевидно, ей уже доводилось отвечать на такой вопрос. 

За час до полуночи Аня подошла ко мне. Фельдшер и санитар к тому времени на заработавшей Скорой уехали во Владимир.

— Простите, как вас зовут? 

— Тимур Ильишов.

— Тимур, скоро Новый Год, не хотите часик посидеть с нами? Поедите, выпейте шампанское, загадаете новогоднее желание. Соблюдете традиции. 

"И посмотрю, как вы живете", — подумал я и согласился. 

Когда мы вошли в библиотеку, я был потрясен размахом, удивился, увидев в центре главного зала громадный камин, красиво украшенный к празднику, еловые ветки в вазе, с игрушками, резной винтажный столик, на котором лежала большая книга, и небольшой сервированный стол, на котором стояли вазы с оливье, с винегретом, овощным салатом, блюдо с мясом с картошкой, соленьями, нарезками, мясной и сырной, а нам навстречу встал мужчина-богатырь, девочка лет десяти, очень красивая, а на руках мужчины сидела кроха примерно тех же лет, что и мальчик, которого спасали в лазарете.

В том, что это Анин муж и дети, ошибиться было невозможно. 

— Знакомьтесь, это мой муж Юрий, старшая дочь Наташа и младшая, Ариша. Ариана. 

Юрий подал мне руку, Наташа улыбнулась, а Аня взглянула на стол и похвалила дочь: 

— Какая ты умница, поставила еще одну тарелку и приборы. 

Девочка засветилась от материнской похвалы, а Аня кивнула мне на мое место. 

Стоило мне сесть, Наташа достала мобильник и стала все фотографировать. 

Признаюсь, эта одержимость соцсетями и выкладыванием фото даже того, что люди собираются есть, мне претит. 

Но не успел я об этом подумать, как Наташа кивнула родителям.

— Традиция соблюдена. Осталась еще одна и можно есть. 

Юрий взглянул на дочь и спросил:

— Думаешь, сейчас? 

— Да, пап, сейчас одно письмо, а завтра напишешь другое. Как сначала провожаем старый год, а потом встречаем новый. 

Мама потом распечает фотографии, разделим их тоже и вложим. 

Я немного с недоумением следил за этим разговором. 

Тут ко мне обратилась Анна: 

— Дело в том, что в нашей семье есть необычные традиции. Например, в праздник мы обязательно делаем много фотографий. Как фотоотчет. А потом Юра пишет письмо старшему сыну. Для этих писем, некоторые из которых с фотографиями, у нас есть специальная коробка. 

Коробка, так сказать, с секретом. 

— Какие интересные традиции, — понимающе сказал я, но уже хотел спросить, зачем собирать письма с фотоотчетами в коробку, как вдруг встретился взглядом с Наташей. 

Во взгляде этой десятилетней девочки читалось явное предостережение. Она словно мысленно пыталась удержать меня от ситуации, о которой говорят, "и сел он в лужу". 

Поэтому я молча наблюдал за тем, как пишется письмо, как оно ложится в коробку с секретом.

Еда оказалась очень вкусной, как и шампанское. 

Когда пробили куранты, Аня дала мне свой мобильный (свой я зыбыл в Скорой) и я позвонил Галине, рассказал ей обо всем, поздравил детей, обещал привезти им подарки, а потом спонтанно на прощанье сказал Галине, "Я тебя люблю" и повесил трубку, не дожидаясь ответа.

Странное дело, но я понял, что, если она согласится, то снова станет моей женой. 

Я сидел в кресле, Ариана спала на груди у папы, дремавшего в другом кресле, Наташа ушла в комнату с печью, а Аня присела рядом со мной и передала чашку с ароматным индийским чаем. 

— Надеюсь, вам все понравилось? — спросила она шепотом.

— Да, и очень. Вы вкусно готовите. И тут так уютно. Можно было бы даже забыть о том, где находится эта библиотека... 

— Если бы не решетки на окнах, — спокойно заметила Аня, и в ее взгляде я впервые заметил печаль. 

— Это да... Скажите, а как так получилось, что к вам пустили семью? Почему не вы поехали к ним?

— Поехала? Куда? — в голосе Ани послышалось искренне недоумение.

— Как куда? Домой. Вы же здесь работаете, а живете в другом месте. 

— Мы здесь живем, — спокойно сказала Анна, но в ее голосе зазвучала некоторая напряженность. 

— Вашей семье разрешили жить тут? 

На этот вопрос Аня не ответила, как-то странно глядя на дремлющего Юрия. 

И тут у меня в голове что-то щелкнуло. 

Вот зачем нужны фотоочеты, вот почему письма к сыну собираются в коробку. 

Это не им разрешили быть тут с Аней, это ему позволили побыть тут с женой и дочерьми. 

Я хотел было спросить, сколько ему еще осталось, но перехватил Анин взгляд, и понял, что такие вопросы нельзя задавать. 

Но Аня все-таки сказала, совсем уж тихо, так, что слова я не услышал, а прочел по ее губам:

— Долго. Еще очень долго.

Короткий кивок и взгляд в пол дали ей понять, что с распросами больше я лезть не стану.

***

Под утро Аня вернулась со мной в реанимацию, врач уверил нас в том, что опасности для жизни Виталика больше нет. 

Днем из Владимира приехала Скорая, и забрала нас с Виталиком и Дашей в детскую больницу. 

До того, как покинуть территорию колонии, я позволил себе поцеловать молодой библиотекарше руку. 

— Спасибо за теплый прием, за то, что мне было так комфортно и тепло. За то, что я вдруг понял, любовь не проходит, нет. А еще за то, что позволили приоющиться к необычной традиции сохранять любовь.

На это Аня ничего не сказала. 

Мир за стенами закрытого учреждения встретил нас не слишком любезными работниками детской больницы, и мне захотелось как можно быстрее уехать в Москву. 

Так вот, примета "как встретишь Новый Год, так его и проведешь" в тот год у меня сбылась. 

Это был один из счастливейших годов в моей жизни. Он вернул мне жену и подарил третьего ребенка. 

Прошло пять лет, а я всякий раз перед Новым Годом делаю фотоотчет, и пью один бокал шампанского за здравие библиотекарши Анны и ее семьи.