Призрак инквизитора

Однажды, как ему показалось через год или пять, окутанный привычными печалью и безысходностью, Корнелиус сидел на полу своей темницы, в особой позе, которую недавно придумал. Он подсунул одну ногу под колено другой, чтобы уменьшить тем самым площадь контакта с грязным, холодным полом, как вдруг заметил, что из стены напротив начал просачиваться бесплотный дух. Белесая дымка явно и целенаправленно проходила сквозь твердый камень и уплотнялась во что-то вполне человекообразное. Дух оказался стариком с длинной бородой и просочившись, весьма деловито прошагал мимо Корнелиуса до стены напротив, не обращая на юношу никакого внимания.

Корнелиус моргнул глазами и прищурился, думая, что это всего лишь галлюцинация, вызванная его изнеможением и отчаянием. Но поскольку после сладких грез с участием Аделины, галлюцинации его более не посещали, а с тех пор больше ничего интересного не происходило, у него не было других вариантов, кроме как окликнуть странного старика.

— Эй! — глухо позвал он, с трудом шевеля потрескавшимися губами.

— «Эй»?— перепросил бесплотный дух и остановился, словно наткнувшись на стену. — Сдается, раньше меня звали как-то иначе.

— Простите, уважаемый, но я не знаю вашего имени. — пробормотал Корнелиус, несколько смущенно. — Позвольте представится. Я Марк... Корнелиус… Корнелиус Альба. Студиозус Академии.

Дух остановился, обернулся и снисходительно улыбнулся Корнелиусу:

— Ах, молодой человек, меня зовут Гвидо. Я был Главным Инквизитором в прошлом, и сейчас я здесь, чтобы присматривать за своим хозяйством.

— Вы… Главный Инквизитор? — прошептал Корнелиус с недоумением.

— Да, именно так, — кивнул Гвидо, словно сошедший с висевшей в кабинете Валентина Даркмора картины. — Видите ли, мне не хватило короткого человеческого века, чтобы доделать главное дело моей жизни, поэтому я немного задержался, для того… чтобы посмотреть, как с этим справятся мои преемники. Хотя после смерти я изменился. Я больше не охотник за еретиками и грешниками. Я стал… наблюдателем и теперь просто любуюсь, как жизнь разворачивается передо мной.

Корнелиус почувствовал, что взгляд, которым его одарил Гвидо, несет в себе что-то особое — философскую мудрость и юмор. Это разительно отличалось от жестокости и безжалостности, которые он видел в Валентине Даркморе, хотя по слухам, его предшественник был еще более безжалостен и жесток. При жизни.

— И что же вы наблюдаете… Гвидо? — настороженно спросил Корнелиус.

Дух усмехнулся и сел рядом с Корнелиусом в такую же позу как у него, хотя его форма была прозрачной и почти невидимой.

— Я наблюдаю, как люди занимаются политикой, строят свои подковерные игры, добиваясь власти, ищут смысл в бесконечных конфликтах, устраивают интриги и заговоры, искренне веря в серьезность своих намерений. Должен сказать, иногда все это выглядит смешно.

Корнелиус нахмурился.

— Но ведь политика и власть — серьезные вещи, они формируют наше общество. — сказал он. — А заговоры… это очень опасно.

— Конечно, конечно, — проговорил старик, качая головой. — Но, когда имеешь незаинтересованный взгляд со стороны, становится ясно, что эти игры никогда не приведут к истинному благу. Люди создают сложные системы и правила, затем придумывают для них всевозможные подпорки и костыли, старательно копая ямы и воздвигая виселицы, но забывают о самом главном — о человеческой природе и доброте.

— Доброта? Довольно странно слышать это слово от Главного Инквизитора. — криво усмехнулся юноша, с лихвой испытавший на себе доброту человеческой природы.

— Способность менять свою точку зрения, приспосабливая ее под изменившиеся условия, полезное качество, скажу я вам. Особенно, когда кроме этой самой точки зрения вы больше ничего изменить и не можете. — рассмеялся старик, похлопав себя по бесплотным коленям.

Корнелиус задумчиво посмотрел на Гвидо.

— Да уж, в последние пару недель, меня не покидает чувство, что и я ничего, кроме разве что своей точки зрения, изменить не могу. Это я даже не о тюрьме.

— А о чем, расскажете? — с живым любопытством взглянул на него старик.

— Ну, это длинная история… — грустно улыбнулся Корнелиус.

— А вам есть куда торопиться? — хитро прищурился дух, — Вы же сами решили, что здесь вы надолго.

— Ну, тогда… можно начать с того, что однажды утром, со мной заговорил мой собственный член… — пожал плечами Корнелиус.

— Да вы что?!

Читать целиком

Это отрывок из 17 главы романа "Демон во плоти". Здесь впервые появляется Гвидо — один из моих любимых персонажей, а в книге и в сознании главного героя, происходит переломный момент. И если до этого можно было подумать, что книга эта просто какая-то прикольная смесь хулиганской эротики и стёбного юмора, то нет, уверяю вас, здесь хватает и глубины, и философии, и вообще, всё совсем не так как кажется!))