Среди теней Инферы. Отрывок из главы 3

«Розали! Прости меня! Я не смогу сдержать данное тебе слово!» — женщине, материализовавшейся в мыслях, Лозс Армстронг обещал, что синер, ставший «клином» между жизнью её сына и смертью Делеона, отправится сегодня в бездну, а Майкл Кандрос посеет семя новой жизни внутри Розали, чтобы через девять месяцев душа их сына воплотилась в новой оболочке, а дух Делеона, наконец, освободился от уз истлевающей плоти.

Но мироздание творило свою историю и не желало пока вычеркивать Дейлину Лайт из неё — женщину, что нарушила непреложный закон Цикла Жизни и Смерти, гласивший, что на место ушедшей в Поток Духов души в Мир Живых должна придти другая, с предшественницей связанная. Обе они, будто звенья в цепи, и ничто не должно вставать между ними.

Но Богиня Тэме была милосердна к человеку, даровав своему самому любимому творению возможность воскрешать, но с условием, что коль скоро из одной из верениц Цепей Жизни будет вырвано одно «звено», его следовало заменить другим, но не «чужим», а «звеном» того, кто «Ритуал Воскрешения» проводил. Иной жертвы Мать-Создательница не принимала, и в уплату жизнь другого человека не брала, как не брала она в уплату жизнь того, кому должно было жить после человека, которого желали воскресить. А «звено», посмевшее этим законом пренебречь, становилось лишним, вклинившимся между душой умершего и душой того, кто воплотился в Мире Живых. Лишнее «звено» становилось ненужным, золотой свет бытия утратившим, и было подобно сорняку, что вырывают с корнем и предают огню, сжигая до тех пор, пока от него не остаётся даже пепла. Для этой цели существовала Бездна — чтобы сжигать «сорняки», прозванные синерами. 

Дейлина Лайт была синером, отнявшим у Розали сына — мальчик рассыпался у Кандрос на руках, как если бы был соткан из песка, в тот самый миг, как Делеон Лайт сделал свой первый после воскрешения вдох, и это было по-настоящему страшно. Страшно настолько, что можно было сойти с ума от горя, а потому ничто не могло оправдать преступление, совершённое синером, в глазах Армстронга. И даже беременность Дейлины, о которой она сама узнала в процессе плетения недозволенной волшбы, не была для Лозса аргументом. Душа дочери Дейлины, Хинаты, на момент совершения «Ритуала Воскрешения» ещё только ковалась Богиней и готовилась занять своё место в одной из Золотых Цепей, а потому новой «жизнью» в полной мере в очах Тэме ещё не являлась, что спасло девочку от обращения в синера вместе с матерью, но могло предать забвению её, как очередную «заготовку» Богини, если бы Дейлина заплатила за жизнь мужа запрашиваемую цену.