Мистериум

Затхлый воздух кабинета детектива Смита казался пропитанным горечью табачного дыма и гнетущим предчувствием. Кожаные переплеты пыльных дел на полках мрачно поблескивали в тусклом свете настольной лампы, отбрасывая длинные, зловещие тени, играющие на стенах. Сам кабинет, расположенный в глубине мрачного полицейского участка, походил на пещеру, отгороженную от яркого света внешнего мира.

Эбенезер Смит, высокий, жилистый мужчина с острым, словно лезвие бритвы, взглядом, сидел за массивным дубовым столом, окруженный грудами бумаг, исписанных неровным почерком. Его движения были резкими, отрывистыми, как у хищной птицы, следящей за своей добычей, а от его накрахмаленной сорочки веяло холодной, бездушной правильностью.

Теодор Армитадж, напротив, выглядел жалким и потерянным. Его лицо, бледное и изможденное, покрылось испариной. Он сидел на самом краешке жесткого стула, словно боясь запятнать этот священный для законности предмет своим присутствием. Его помятая шляпа, которую он нервно теребил в руках, казалось, была единственным убежищем от тяжелой атмосферы кабинета. Его одежда, хотя и опрятная, была поношенной и выдавала его скромное положение. Глаза его метали беспокойные взгляды, то и дело возвращаясь к угрюмому лицу детектива.

"Мистер Армитадж", – медленно начал Смит, и голос его был низким и хриплым, словно исходил из глубины колодца. Затягиваясь сигаретой, он выпустил струю дыма, которая закружилась в полумраке, напоминая собой ползущий призрак. "Нам известно, что вы имеете связи с этой… группой, которую возглавляет некий Мордохей. И я не понимаю вашего доверия этому нигеру. Он, как мерзкий, гниющий плод, которому давно место в петле. Как вы, белый человек, можете быть связаны с подобными отбросами?"

Смит наклонился вперед, его лицо, и без того уродливое, приобрело еще более зловещее выражение. "Он не просто контрабандист, Армитадж. Он занимается чем-то куда более зловещим. Этот выродок, торгует не простыми товарами. Он промышляет артефактами, пропитанными дыханием древних, богомерзких культов. Поговаривают, что он владеет запретными знаниями, способными открыть врата в иные измерения, в черные бездны, которые он называет Мистериумом. Это слово он произносит с каким-то болезненным благоговением. Мордохей бредит, что наш мир – лишь бледная тень, иллюзия, созданная, дабы скрыть от нас истинное лицо ужаса. Мне докладывали, что он даже научился проникать в этот Мистериум, с помощью каких-то пилюль".

Смит резко выдохнул дым прямо в лицо подозреваемому. "Итак, говорите начистоту, Армитадж. Что вам известно об этом безумии? Как вы оказались втянуты в этот клубок змей?"

Теодор вздрогнул, словно от удара. Его лицо покрылось липким потом, а руки задрожали. "Я… я не понимаю, о чем вы! – пролепетал он, его голос звучал сдавленно и неуверенно. – Я всего лишь банковский клерк, я не имею никакого отношения к контрабанде или каким-то культам!"

Смит презрительно хмыкнул, и его взгляд, казалось, пронзил Армитаджа насквозь. "Бросьте эти детские отговорки, Армитадж. Мы знаем о вашей связи с этой… Табитой. Сообщницей Мордохея. Она одевается не так, как обычные богобоязненные женщины, ее облачения наводят на мысли о каких-то языческих ритуалах. Вас обоих видели в районе доков, в темное время суток, там, где пришвартована его проклятая паровая яхта, "Небюкаднеццар". 

Есть информация, что вы работаете на него, и он называет вас Ноах, так ли это?" – его голос стал еще более жестким. – "Может, мне стоит арестовать вас, как соучастника всех его грязных деяний? Выбор за вами, Армитадж. Говорите, или я заставлю вас пожалеть о том дне, когда вы связались с этой мерзостью!"

Ослепляющая вспышка боли пронзила сознание Теодора, словно удар молнии. Он с трудом открыл глаза и огляделся. Он лежал на мягком диване, в какой-то странной комнате, которая одновременно казалась и уютной, и пугающей. Повсюду стояли высокие шкафы, заполненные книгами и манускриптами в потемневших переплетах. На камине, украшенном зловещими горгульями, потрескивали дрова, бросая пляшущие тени на стены.

В потрепанном кожаном кресле у камина сидел человек, которого Теодор никогда прежде не видел. Его черная кожа отливала глянцем в отблесках огня, а на лице покоились круглые темные очки, скрывавшие его глаза. На нем был надет камзол XVIII века, расшитый золотыми нитями, и поношенный галстук-бабочка. Выглядел он одновременно элегантно и устрашающе.

"Ноах, – проговорил он мягким, бархатным голосом, от которого по коже Теодора пробежал холодок. – Ты наконец-то проснулся". Его голос был полон скрытой силы и загадочности. "Я Мордохей. И ты - Ноах, твой старый мир, твои старые рамки - это Мистериум. Пришло время узнать правду".

Негр указал на небольшой столик перед собой, на котором лежали две маленькие пилюли, одна красная, другая - синяя.

"Это не обычные таблетки, Ноах. Красная - она откроет тебе глаза на истинную природу реальности. Она покажет тебе Мистериум во всей его ужасной красе, раскроет, каким кошмаром является все вокруг. Но помни, ты уже не сможешь вернуться обратно, в свою уютную ложь. Синяя же - она позволит тебе забыть все это, вернуться к твоей прошлой жизни, где ты лишь бессильный винтик в огромном механизме, но, возможно, это и будет для тебя благом",  - Мордохей говорил спокойно, словно рассказывал сказку, а не предлагал погружение в бездну. "И выбор остается за тобой, Ноах".

Армитадж, словно загипнотизированный, смотрел на эти две пилюли, а потом вдруг его охватило безумное желание. Он схватил обе и, не раздумывая, проглотил их, запив стаканом воды со столика.

В тот же миг, мир вокруг него начал расплываться, подобно краскам на испорченном полотне. Он почувствовал, как его разум словно вырывается из своей темницы, а привычная реальность рушится на тысячи осколков. Перед его мысленным взором мелькали невероятные пейзажи, иные измерения, переливающиеся всеми цветами радуги, и в то же время пронизанные жутким, пульсирующим мраком.

Он видел гигантских сущностей, тянущих к нему свои щупальца, плавающих в чернильной пустоте, слышал голоса, звучавшие на языках, неподвластных человеческому пониманию, которые рассказывали про мир, который запер их в рамках нашего пространства, он увидел, как сквозь тонкую пленку реальности прорываются когтистые лапы, сверкающие глаза и зубастые пасти…

И только голос Мордохея, глубокий и уверенный, звучал в голове Теодора: «Проснись, Ноах, проснись. Мистериум поглотил тебя…»