Что-то пошло не так...

   Арсений Козак https://author.today/post/587314 Короче, давайте пофлешмобим про спасения, где девушка (женщина) спасет парня (мужчину).

   Флешмоб, типа, старый. Так и роман этот старый - 2013 года. Тогда я был молод и улыбался миру. Улыбался ли мир мне в ответ? Кажется, уже тогда начинал хмуриться. Разве что не только мне, а ещё большому количеству людей, хотя тогда они думали наоборот. Но, как говорил Швейк - вышла ошибка... И что-то пошло не так...
   Вчера в каком-то блоге прочитал, что нельзя многоточия ставить. А как быть, если именно эти знаки отображают вектор жизни?  В которой много чего нельзя, но оно почему-то с завидной настойчивостью есть...     

   Короче, прошло время, и девушка из этого романа стала моей любимой героиней. Вот в этом, увы мне, длинном отрывке, до середины которого долетит редкий читатель, эта девушка спасает Соболева - бывшего разработчика систем наведения ракет морского базирования, ныне безработного  и пару дней назад вышедшего из СИЗО.  

     "Соболев с тремя ярко красными розами стоял в лесопосадке и тоже наблюдал за выходом из здания Института кардиологии.
            Вот и Маша!
            Сердце Соболев учащённо забилось. В лёгком плащике, белом свитере, на каблучках. Серо-голубые глаза, чёлка — как ни странно, но похорошела Машка... Только раньше она доверчиво улыбалась. Иногда это его даже немного раздражало.
            Соболев стиснул зубы. Теперь Маша не улыбается. И глаза у неё другие — умело подведённые, настороженные и недоверчивые.
            Соболев огляделся. Сейчас с минуты на минуту подтянется Вася, переодетый хулиганом, и начнёт приставать к Маше. Соболев должен будет укротить хулигана ударом в челюсть, но и сам получить в ответ страшный удар чемоданом по голове. После этого Вася должен убежать, а Евлашова, положив голову Соболева себе на колени,  будет оказывать ему медицинскую помощь.
            Таков был сценарий, разработанный директором агентства "Гвенделин" Розенблатом.  
            Но вдруг что-то пошло не так.
            Вместо Васи к Евлашовой подошёл какой-то жирный тип и стал выкручивать ей руки. Видимо Вася занят на срочном заказе, и Розенблат прислал замену.
            Соболев выскочил из-за дерева и, подбежав к жирному, закричал:
            — Негодяй!!! Немедленно отпусти девушку!
            Так было написано в сценарии Розенблата. После этого Соболев ударил жирного в челюсть. В самом конце удара, как было оговорено в сценарии, Соболев зафиксировал кулак, так что получилось что-то вроде слабого тычка. Сейчас жирный должен ударить Соболева чемоданом по голове и убежать.
            Но чемодана у жирного почему-то нет, да и убегать он вроде не собирается.
            Что-то пошло не так...
            После полученного тычка Рудольф отпустил руки Евлашовой и вопросительно уставился на Соболева.
            Сценарий Розенблата такого не предусматривал, поэтому Соболев, не придумав ничего лучшего, нанёс жирному второй бутафорский удар.
            Выйдя из ступора, Рудольф молча ударил Соболева. Соболев упал на асфальт, и из его разбитого носа хлынула кровь.
            — Миша!!! — пронзительно закричала Евлашова и бросилась к лежащему Соболеву.

            В это время из кустов вылез опоздавший Вася и ударил сзади Рудольфа чемоданом по голове. Рудольф в ужасе схватился за голову и обернулся.
            Рядом с собой он увидел ухмыляющегося бандита в кургузом пиджачке, сдвинутой набок кепке и окурком, зажатым в углу рта. Под глазом бандита сиял тёмно-фиолетовый синяк.
            От увиденного Рудольфа пробил холодный пот. Говорят, что в критических для человека ситуациях перед его внутренним взором проносится вся жизнь. Вот и сейчас в сознании Рудольфа неожиданно всплыла картинка, которую он видел в детстве в журнале «Крокодил». Там был изображён точь-в-точь такой же бандит! С точно такой же мерзкой ухмылкой и сдвинутой набок кепкой! Рудольф даже вспомнил подпись внизу картинки: «Книг давно он не читал, не ходил в музеи».
            Тем временем бандит стал заносить руку с чемоданом для повторного удара.
            Рудольф отчаянно взвизгнул и с неестественной для своей комплекции быстротой бросился наутёк. 

            Вася опустил чемодан и с озадаченным видом направился к поднимающемуся на ноги Соболеву. Одной рукой тот держался за нос, с которого на асфальт капала кровь, а другой сжимал ставший похожим на веник букет красных роз. Рядом с ним в решительной позе стояла хрупкая симпатичная девушка. 

            Вася выплюнул окурок и досадливо поморщился. Что-то явно пошло не так. В сценарии было написано, что контрагент должен быть один... Откуда взялся второй? Почему у него из носа течёт кровь? Хорошо Эдику сидеть в своём кабинете и разрабатывать сценарии. Хотя он мужик нормальный, когда нужно и гусаром переодевается, и в налоговую ходит.  

            Нерешительно потоптавшись на месте, Вася всё же решил довести дело до конца и отвёл руку с чемоданом назад, готовясь обрушить его на голову Соболева. 

            Но стоящая рядом с ним девушка внезапно подняла с земли какую-то палку и закрыла собой контрагента. Замахнувшись на Васю палкой, она пронзительно закричала:

            — Убью, сволочь!   

            Вася в нерешительности поставил чемодан на землю. 

            — Канай отсюда, конь педальный! — выглянув из-за девушки, подал голос контрагент. 

            Окончательно сбитый с толку Вася в сердцах махнул рукой и, подхватив чемодан, скрылся в кустах. 

            Евлашова вытащила из сумочки жёлтый кружевной платочек и протянула его Соболеву.

            — Возьми, запрокинь голову и прижми переносицу, — сказала она.

            — А что это за тип тебе руки выкручивал? — спросил Соболев, запрокинув голову.

            — Это Жирный, — ответила Евлашова. 

            — Жирный? Ты его знаешь? Что он хотел от тебя? 

            — А вот это уже тебя не касается. 

            — Ничего себе, не касается, — Соболев хлюпнул носом  и поднёс испачканный платок к очкам, в оправе которых каким-то чудом держался единственный треугольный фрагмент линзы. 

            Промокнув нос платком, Соболев протянул Евлашовой потрёпанный веник, бывший недавно букетом роз.

            — Я вот, тебе... цветы. Розы... — нерешительно сказал он. 

            — Убери, — сказала Евлашова. — Я опять буду сейчас плакать! 

            — Маша... У тебя кто-то есть? Это Жирный, да?

            Евлашова посмотрела на Соболева долгим взглядом. 

            — Нет... Такие карты мне судьба сдала, что... — Евлашова устало махнула рукой. — Только и тебе такие же точно сдала! Нам одинаковые с тобой сдала, понимаешь, одинаковые! Только тебе они не понравились! И ты погнался за прикупом!  

            — Одинаковые... — пробормотал Соболев. — Ага... Маша...   

            Гортань Соболева сдавил жестокий спазм и он замолк. 

            Евлашова размазала ладонью потёкшую по щекам тушь.

            –– Я понимаю, Соболев, — сказала она, всхлипывая, — у тебя период исканий, становление личности... Ты только трихомонаду какую-нибудь не подцепи от своих исканий! Ты на восемь лет старше меня! Искания у него! Чужой к нему подселился! 

            — Чужого я сжёг, — через силу прохрипел Соболев. 

            Евлашова медленно покачала головой.

            — Идиот... — сказала она задумчиво. — У меня завтра трудная операция... Куда я гожусь такая? Ты можешь это понять?! У тебя искания, а у меня операция! 

            Она вдруг резким движением вырвала из рук Соболева ошмётки роз. 

            — Давай сюда, романтик!  

            Резко повернувшись, она быстро пошла прочь. 

            Соболев некоторое время стоял неподвижно, а потом догнал Евлашову. Схватив её за плечо, он резко развернул её к себе лицом.

            — Маша, давай, прощай!!! — закричал он так, что с соседнего дерева с карканьем взлетела ворона.   

            — Идиот! Я тебя уже простила!  

            — По-настоящему, давай прощай!   

            — Тогда снимай очки!

            Соболев послушно снял погнутую оправу с треугольным осколком линзы.  

            Евлашова переложила розы в левую руку, а правой ладонью изо всех сил наотмашь ударила Соболева по лицу. Утихшая было кровь брызнула из его носа с новой силой.  

            ...Соболев близоруко щурился вслед удалявшейся фигурке. "Ну и рука у Машки..." — счастливо улыбался он, прижимая к носу окровавленный платок.