Мезоамериканское - навеяно блогами Александра Самойлова

Когда-то, много-много лет назад, когда еще писал без пробелов, мы с одной милой девушкой, находясь в разных странах и в тысячах километрах друг от друга, затеяли игру. Нет, не флирт и не вирт. Она любила истории, а я любил их рассказывать. 

Так появился мир, в который мы оба попали волей неведомой силы. Возможно, она тоже захотела поучаствовать в сюжете, кто знает... В один из вечеров я решил рассказать кое что о Шотландии с эффектом присутствия, будто мы с ней там, невидимыми никому призраками, наблюдателями.

Это была грозовая ночь. Замок Глэмис. Разгромленный клан Огилви пришел просить убежища в память о старой клятве барона. Тот признал обязательство и впустил беглецов. Произошедшее потом мы с ней увидели - так началось "проклятие рода Стрэтморов". Вполне реальная вещь, отлично гуглится. 

Девушке очень понравилось там побывать, мне тоже. И я решил обострить - в одно из наших посещений мы... не смогли вернуться, остались там навсегда, очнувшись на площадке северной башни Глэмиса почти шестьсот лет назад. 

Написалось несколько глав наших с ней приключений. История наметилась масштабная, захватывающая страны и континенты. При этом - ни прогрессорства, ни нагибаторства, ни хомячества. Нам там просто надо выжить. Ха. Любовной линии между нами не было, вскоре я выдал девушку замуж за брата некоего кабальеро... И все вместе мы оказались в Мексике... Приведу как раз "мезоамериканский" фрагмент, это все, что осталось от текста. Жаль.

Не редактирую, не причесываю. Уточняю - писалось чистым экспромтом, исключительно для развлечения двоих, матчастью и прочим я себя не утруждал. В ударных дозах присутствуют пафос, наивность, косяки стиля, нелогичности и просто глупости. Желающие за это покритиковать попадут пальцем в небо. И было это в далеком 2008 году.

Пролог 1

30 июня 1520 года, Теночтитлан, ставка Куитлауака, вечер

- Им не вырваться, повелитель, все дороги блокированы, единственная оставшаяся проходит по дамбе, - голос негромок, спокоен и уверен, - надо быть безумцем, чтобы выйти на неё.
- Так что же, они решат до смерти сидеть взаперти, зная всё это? – ответный голос низок и на грани безудержной вспышки ярости, - они ведь знают! Не выйти на дамбу – это ещё большее безумие. Они решатся! Решатся...

Пролог 2

24 марта 1839 года, Мексика, лагерь Джона Ллойда Стефенса, полдень

- Синьор, синьор! Вас зовёт синьор Джеймс, быстрее! – лицо вбежавшего в палатку паренька покрывали крупные капли пота, стояла влажная душная жара дальней мексиканской сельвы.
- Что у вас стряслось? – Стефенс бросил зарисовки и  вскочил, рука потянулась к винтовке.
- Нет, не то, мы там нашли что-то, он зовёт. Просит – быстро.

- Джеймс,ты шутишь??
- Нет, сам посмотри. Идут ровно, одна за другой. Одинаковые. Это...
- Но этим развалинам лет пятьсот! Слышишь?Пятьсот!
- Я не знаю, что тебе сказать. Не знаю. 

Пролог 3

Где – то в Сети

12.08.2008 12.32
@...........У нас в Москве сейчас жара и душно очень. А я правда почувствовала холод и дождь под стенами замка. И ужас от осознания содеянного бароном.

12.08.2008 12.54@...........Тогда держись, мисс, вечером пришлю продолжение истории. Написал бы сейчас, но хочу добавить ещё фотографии, а они дома.

12.08.2008 13.18
@...........Договорились,буду ждать.                              

............... - Это полное безумие! – Стефан прорычал эти слова мне в лицо, - ты слышишь меня? Безумие и предательство! И это говоришь мне ты, кого я назвал братом!
- Перестань орать на меня и просто посмотри вокруг! – я тоже не сдерживаюсь и рывком разворачиваю его к выходу из дома, - выйди и оглянись! Мы в центре армии из шестидесяти тысяч обезумевших воинов! Весь Тройственный Союз здесь, весь!                                                                                                                                        Заставляю себя успокоиться и мы вместе выходим наружу.                                                              
- Нет у нас другого выхода, пойми ты наконец! Или – это... Или мы все ляжем под обсидиановые ножи. ВСЕ! – последние слова произношу с нажимом.                                                                                                                                               Я должен его убедить. Должен. Должен сломать его средневековый кодекс чести, как ни дико это звучит. Должен сделать так, чтобы победил прагматизм. И любовь. Сочетание не менее дикое.                                                                                  
- Ты толкаешь меня на бесчестие, - Стефан проводит рукой по лицу, - но ты знаешь, что сказать. Ты заставляешь меня, и знаешь,что я соглашусь.                                                                          
Теперь он смотрит куда-то в сторону, я знаю куда и на кого. И я знаю,что он согласится.                      
Ты подходишь к нам, рука уже не на перевязи, и на ходу аккуратно её разрабатываешь. Неделю назад получила стрелу в предплечье, к счастью, не отравленную.                                                              
- Ты тоже считаешь мой план безумием? – мой голос спокоен, но ты видишь, чего это стоит, - ты тоже собираешься геройски погибнуть?
-Нет,не считаю,- ты резко бросаешь мне подзорную трубу, - взгляни на теокалли Храма Солнца, всё сам поймёшь.                                                
Медленно навожу кустарное изделие на вершину гигантской пирамиды, регулировка та ещё, зато линзы – чистый хрусталь и ручная работа, не хуже цейса. ЧЁРТ!!! Не верю своим глазам. Оборачиваюсь к тебе.                                                    
- Да, это тебе не привиделось. И советую войти в дом, у них оптика получше нашей, фирменная.      
И в подтверждение твоих слов с вершины пирамиды прогрохотала очередь крупнокалиберного пулемёта, в нескольких метрах от нас взметнулись фонтаны земли.          
- В дом, прыгай! – мы со Стефаном буквально сносим тебя с места и влетаем внутрь, успев в последний момент – очередь пришлась уже в стену.                                                                                    
- Ччёрт, ммать их так, - пытаюсь отдышаться, - все целы?
- Если не считать того, что вы меня чуть не раздавили, то нормально, - ты слабо улыбаешься, - хорошо, хоть догадались за руку не тянуть.                                                                            
Стефан молчит. Мы тоже замолкаем. Снаружи тихо.                                                                                    
- Неужели нет другого выхода? – Стефан смотрит на тебя, - скажи, неужели нельзя иначе? Ведь мы можем попытаться...                                                      
И тут тебя прорывает.                                                    
- Иначе надо было полгода назад! Когда мы говорили, убеждали, умоляли – не надо применять силу, мы возьмём их словом. Но твой двоюродный брат... Его люди.. Они обезумели!Золото, золото, золото! Да будь оно проклято с ними со всеми! А теперь, когда Монтесума мёртв, когда вся страна поднялась, ты спрашиваешь, можно ли иначе?!                                
Лицо Стефана темнеет, он медленно выпрямляется, нависая над тобой. Над нами. Касаюсь рукоятки кинжала,так, чтобы он видел. Боже, до чего мы дошли... Выхватываю его и с силой вонзаю в стол.                                                      
- Хватит, прошу. Успокойтесь, вы, оба, - сажусь на лавку, - давайте, садитесь, чего уставились...          
Достаю флягу, отпиваю и даю тебе. Впервые вижу, что ты не морщишься после этого атомного пойла, а вот наш кабальеро подкачал – закашлялся. И это как-то разрядило обстановку, все немного расслабились.                                          
- Послушай, побратим, и реши, как того пожелает твоя честь. Но вспомни, много ли чести было во всём том, что сотворил твой брат, что творили его люди? – я вижу, как он вздрогнул, вспоминая.                                                                                                                                                                    Я знаю, что сейчас он видит. Резню в Чимпоале. Дым, крики, в которых уже не было ничего человеческого. Дьявольский хохот озверелой солдатни, потоки крови. И тебя. Хохочущий над изуродованным телом молодой женщины, почти девочки, кирасир. И ты. Твой коронный удар, усиленный мощным разворотом бёдер. Свист клинка. Его лицо ещё смеялось, когда голова скатилась на землю.                                                                                                                                                    - Я знаю, его там не было тогда. Но мы требовали повесить каждого пятого, включая Бартоломео! И ты согласился. А он не позволил. А что было потом... Где тут честь? Что ты защищаешь? Скажу тебе просто – я не лягу на жертвенник ради жажды наживы твоего безумного брата! И она не ляжет! И ты не хочешь для всех нас такого конца. И... Решай!
- Прости, Стефан. Прости... – ты осторожно берёшь его за руку, - с тех пор как мы... Появились...Ты только и должен, что принимать решения.
- И я ни об одном не пожалел, слышишь? – глаза его вспыхнули знакомым пламенем, - и не пожалею об этом!
- Значит, решили? – я рывком вырываю глубоко засевший кинжал, - поднимаю наших, согласен?
- Да, - он глубоко вздыхает и тоже поднимается, - мало их осталось, но уж кто есть. На остальных рассчитывать не приходится, даже сейчас они  делят золото.                                                                    
Я быстро иду, пользуясь сгущающимися сумерками, надо спешить.Они подтянули пулемёты, чёрт, совсем голова кругом, как?!Откуда они их взяли, как протащили?! Мы три года назад очнулись на вершине башни без ничего. Замок. Холод. Дождь. Барон. Ещё одна загадка в длинной череде, и о ней так же не стоит сейчас думать. Пулемёты – там.А мы – здесь. Вот реальность, и в ней мы в очередной раз будем выживать. То,что мы не одни такие здесь оказались – допустим, но вот так, в богом забытом месте наткнуться на целую группу... Интересно, а эти на каком сайте общались, прежде,чем очнуться... Где? Где они осознали, что это уже не воображение, не игра слов, а  жуткая реальность, из которой выхода – нет. Не знаю. И не спросить. Ты сгоряча предложила вызвать их на переговоры, опознав себя. Дескать, мы почти свои, договоримся. А потом вернулись разведчики и рассказали, что они сотворили с деревушкой неподалёку. Ты только губы сжала, ничего не сказав. А я потребовал хоть одного, но – живым. Не вышло ни разу, они держатся позади всех, ударяя в спину или отыгрываясь на тех, кто уже ничего потом не расскажет. Или как сейчас, уютно устроившись на теокалли. Я быстро иду, и мысли быстрые, как капли ртути.                                                                                                                                                                Эта ночь. La Noche Triste. Она наступит сегодня. Куитлауак не может более ждать, ему нужна победа, иначе Союз распадётся, а в тылу – долина Пуэбла и Тласкала. Ему нужно уничтожить нас, и сразу после этого ударить на север. Что же, я помню учебник истории. И помню, чем всё это закончилось. Но... Всё не так просто. Перед глазами опять это лицо, возникшее в горячке боя. И крик. Отборная английская ругань. И ответный крик – Берегись, Томас! И тогда у меня голова окончательно пошла кругом. Уже зная ответ, я спросил одного из союзных тласкальтеков – кто эти воины, так лихо ударившие в наш фланг? Ответ все равно ошеломил. Отоми. Томас.Томас Вингфилд. Вот и свиделись. Я тогда бросился к Стефану и Эрнандо, спросил, холодея – нет ли среди нас человека по имени Сарседа? Нет, такого не оказалось. Так где мы? Где? Если это Реальность Истории, то откуда в ней мы, бандиты с пулемётами и Томас Вингфилд из Истории придуманной? Или это не та История? Или Хаггард тоже что-то знал. Или видел. Или... Был?И потом тоже написал нечто, что пришло к нему неведомо откуда. Голова идёт кругом от всех этих мыслей... Но если я прав... Тогда эта История может закончиться иначе, не так, как написано в книгах и летописях.А как? А мне всё равно, если честно. Только одно важно – чтобы сейчас мы тихо снялись с места и были готовы к Часу Ягуара. Мы будем готовы. Мы – будем!

Они так и не послушали нас, никто не согласился оставить золото, многие его даже в сапоги положили, за пазухи.Прорыв... Я только сплюнул в сердцах.                                                                                                                                                      В опустившемся душном сумраке колонна медленно втягивается на узкую дамбу. Надо отдать должное Эрнандо, он всё же добился некоего подобия дисциплины – все идут молча. Вот только золото... Оно замедляет шаг и помешает в схватке. И очень многих просто утянет на дно озера, когда... Вот оно!                                                                                                  Окружающая тьма озарилась огромными кострами, вспыхнувшими на вершинах всех пирамид. Одновременно загорелись сотни домов, выходящих к озеру. Мы переглянулись. Иллюминация по всем правилам. Тишину разорвал оглушительный грохот барабанов. И с двух сторон к дамбе ринулись каноэ, полные разьярёнными воинами-смертниками. Свет луны и пламя пожаров отразились в лезвиях обсидиановых мечей, сквозь грохот барабанов отчётливо прорезался свист тысяч стрел. По колонне Эрнандо прошло множественное движение, поднялись десятки щитов, между ними появились стволы аркебуз. И в следующую секунду нас оглушил грохот залпа, по плотным рядам каноэ прошёлся ливень тридцатиграммовых свинцовых пуль. Эффект был бы ошеломляющим, не будь их так много, бреши тут же затягивались, а на перезарядку не было времени. И в следующее мгновение колонна была втянута в безнадёжный рукопашный бой. Я взглянул на Стефана. Его взгляд был безумен, пальцы побелели на рукояти меча. Но он стоял неподвижно. Он был с нами. С тобой. Он решил.ТИ его взгляд прощался с братом. Со всеми, кто сейчас останется здесь навсегда.                                                                            
-Уходим, - он решительно повернулся лицом к сельве, - Уходим.