Отрывок из повести "Путешествие в поисках чудес" из цикла "Меркатор и Багатель"

С неизменной благодарностью автору моба Марике Вайд.

Это седьмая глава повести, посвящённой путешествию на Балканы. Герои ещё не все знают друг о друге, но позади у них уже несколько приключений в поле местной мифологии.

7. Очи, прозревающие тьму

А через пару дней Багатель решил, что им нужен замок Дракулы. Меркатор отнесся к этой идее без энтузиазма:

— Замок Бран, что в двадцати милях от Брашова, никогда не был замком Дракулы, ни одного из их рода. Замок вообще построен брашовянами, за их счет и их же силами ради защиты от турок, а взамен венгерский король на несколько сот лет освободил строителей от налогов. Цепеш, возможно, ночевал там полтора раза, поскольку замок как раз стоит на границе Трансильвании и Валахии, то есть в сфере его постоянных интересов.

— Мы ж не историки, — вздохнул Багатель. — Нам не нужен настоящий Цепеш…

— Ненастоящий нравится мне еще меньше. Мы уже имели дело с салоном «Батори», и еще в одну кровавую сказку мне совсем не хочется.

— Маркус, — проникновенно сказал француз, — разве мы с вами недостаточно могущественны и компетентны, чтобы любую сказку принудить к хорошему концу? Право, Маркус, давайте поедем! Там же горы, Карпаты!

Вот так и получилось, что лаковая повозка отправилась нынче не на северо-восток, как в прошлый раз, а на юго-запад. Сперва держались главной дороги, и Багатель голодными глазами следил за многочисленными извилистыми тропами, спускающимися с гор. Они выглядели очень многообещающими.

— Что касается того замка из легенды, секретного укрытия для семьи господаря, о каком бы из них ни шла речь, — внезапно сказал Меркатор. — Строительство такого сооружения — дело на многие годы. Территория эта постоянно была то под венграми, то под турецким протекторатом, «независима в составе», это верно, переходила из рук в руки раз в пару лет. Кто из государей царствовал достаточно долго, чтобы реализовать этот проект? Разве что Матьяш Корвин? Современник нашего Дракулы и его государь. Помните загадку: кто сильнее, дракон или ворон?

— Ворон! — радостно откликнулся Багатель. — Ворон дракона держал в заключении двенадцать лет, дракон ворону вассальную присягу принес и на сестре ворона женился.

— Но Матьяш Корвин сидел на троне достаточно крепко, чтобы не опасаться за свою семью, к тому же он сидел на троне в Будапеште, далеко отсюда, в относительной безопасности. Здесь, в Трансильвании, правили королевские назначенцы, воеводы, это территория вольных городов. Басарабы-Дракулешти же решили, что правили достаточно, и сидят крепко, чтобы право свое сделать наследственным: отсюда и большинство местных конфликтов. Будапешт же, хоть время от времени делал заявления насчет законности или незаконности притязаний Дракул, в результате признавал того, кто сильнее. Когда Корвину удалось пристроить свою вдовую сестру за Цепеша, Цепеш сразу стал в его глазах законным, хотя до тех пор не был. Я к чему веду: если это сооружение и существует, то не в этих краях. И еще, Матьяш Корвин не имел законного наследника, чтобы скрывать его такой высокой ценой.

— Маркус, вы зануда! Кто бы мог подумать…

— Может быть. Мне казалось, я обсуждаю вслух план нашей экспедиции в поисках потаенного дворца. Если это укрытие знатной семьи, туда как минимум должна вести тропа, проходимая для конного вестника, и тропа эта тайная. Потом я подумал: как можно сэкономить время и усилия при строительстве укрытия, маскирующегося под окружающий ландшафт, и, вы знаете, обнаружил ответ буквально на поверхности.

— Ну?!

— Русло горной реки в подводной его части. Русло отводим, вносим минимальные корректировки… Строителей, вероятно, ликвидируем. В те времена знатные семьи не были очень уж требовательны к комфорту.

— Эээ… Маркус, вы не читали тот замечательный роман Жюля Верна, вот, название подзабыл1…

— Обижаете, Теофраст, я имею честь быть знакомым с автором.

— И еще, я уверен, с Хаггардом? Мне только что пришел на ум Алан Квотермейн.

— Вы мне льстите. И вот когда оказывается, что ресурс может быть скромнее, а карту рек, в принципе, можно получить и проанализировать…

— Ну?

— Это Цепеш. Или его отец, тоже Дракула. Они постоянно вели войны, стараясь сохранить свое господство в Валахии. К тому же попалась мне на глаза реплика из старой брашовской хроники, что, мол, господарь Валахии Влад не вернул обратно триста брашовцев, приглашенных им. А брашовцы были строить мастера.

— Меня интригует ваша версия, Маркус, но у ВладаII,отца Цепеша, было три сына от первой жены: первый, Мирча, погиб, был ослеплен и похоронен заживо боярами Тырговиште, переметнувшимися к венгерской короне, за что Цепеш, придя к власти, возместил им достойно. Хотя что тут достойно в этом кровавом месте в то кровавое время? Янош Хуньяди, отец будущего короля Матьяша, победил, взял в плен и обезглавил отца. Влад же Цепеш и младший брат Раду еще при жизни отца были много лет в заложниках у турок, что и сделало их отца агентом турецкого влияния, и привело его к гибели от рук венгерской партии. Этих детей не прятали. А вот насчет сыновей Цепеша полной ясности нет. Одни хроники приписывают ему трех сыновей, другие утверждают, что-то были приемные дети от первого брака Илоны Силадьи, королевской кузины. Цепешу наследовал брат Раду, а после него — сын их отца от второго брака, Влад Монах. Не забываем, конечно, что «наследование» в этом смысле имеет значение «признан и одобрен венгерской короной». А венгерской короне совершенно невыгодно признавать право младенца, когда с юга постоянно грозят турки. Им здесь нужен полководец, причем сильнейший из претендентов. Но с определенной точки зрения выглядит так, будто вся семья Дракулешти как будто поражена проклятием бесплодия.

— Я думаю, что если Влад Цепеш укрывал сына от врагов, он равно мог укрыть его и от летописей, особенно если ребенок не был крещен. И, к слову, от венгерского престола, если ребенок был не от Илоны. Хотите сказку — вот вам сказка, я ее только что придумал.

— Это даже не сказка, Маркус, это… это роман-фельетон какой-то. А вы знаете, что бесплодие свойственно Бессмертным?

— И если версия внезапно верна, мы имеем шанс обнаружить там четырехсотлетнего носферату в каменном гробу?

— Маркус, давайте книжку напишем!

Меркатор поморщился:

— Некто Стокер уже написал. Мы будем вторичны, нам не простят.

— Тогда давайте пойдем и найдем это укрытие, где бы оно ни было. И начнем с замка Бран.

* * *

Замок Бран вовсю эксплуатировал легенду о Дракуле: в лунную ночь вырастая бледной костью на фоне горы — и из горы! — возжигал воображение, питая сказки о вампирах, которым нипочем ни христианская вера, ни гнев испуганных крестьянских толп, потому что их существование поддерживает алчность издателей, требовательность читателей и вдохновение авторов. Хотя в целом, как скептически заметил Меркатор, круг проблем этих персонажей задан заранее и довольно узок.

В замке была экскурсия. Багатель пропускал ее мимо ушей ровно до тех пор, как ему показали колодец, из которого, как предполагалось, шел тайный ход в подземелья. Немедленно влезть в колодец ему помешала железная решетка, запиравшая устье, и то еще соображение, что он непременно там застрянет. Попросить худощавого спутника испольнить его каприз он не решился.

— Значит, — уточнил он, — подземелья существуют?

— Все окрестные горы пронизаны тайными ходами, — не моргнув глазом, утверждал дворецкий, совмещавший свою должность с обязанностями чичероне. — Многие крестьяне по сей день встречают странных людей, появляющихся неведомо откуда и исчезающих неведомо куда. Хотя я зря называю их людьми.

— А большая летучая мышь не опускается ночью на окно Красной спальни? — спросил Меркатор.

Дворецкий обиделся:

— Зря вы так. Господин ничем не заслужил вот этакой иронии со стороны пустопорожних зевак.

— А за дополнительную плату?

Дворецкий выпрямился в праведном гневе, словно сам не позволял себе ничего подобного в кругу собутыльников после рабочего дня.

Так что замок Бран они покинули быстро, не задерживаясь в пути на подробный обмен версиями, переночевали в деревушке у подножия холма, а утром Багатель очаровал сельского старосту, и оба путешественника полдня провели за картами местности пятнадцатого века, нарисованными примитивно, рукой, не имевшей понятия ни о масштабе, ни о рельефе. Зато оставшийся неизвестным картограф определенно знал окрестности, карта была исписана топонимами, налезавшими один на другой, а также комментариями и стрелками, втыкающимися в скалы.

Возможно, это была примитивная геологоразведка, или же кто-то, связанный с возведением замка Бран, исследовал рельеф, возможные полости, таившие опасность для тяжелого каменного сооружения. Тем не менее, вот он замок, построен и высится невзирая ни на какие полости, которых, судя по сказкам, тут десятки миль. И является в некотором роде мерилом компетентности составителя этих каракуль.

— Работал я и с худшими картами, — сказал Меркатор. — Теперь мы хотя бы знаем, где нам гулять.

* * *

Гулять они отправились на следующий день, запасшись фонарями, веревками, спичками, вооружившись крепкими палками и набив карманы бутербродами. Основной груз нес в заплечном мешке Меркатор, потому что лезли они без тропы в поросшую лесом гору, и Багателю себя бы без потерь туда затащить.

Начиналось все довольно бодро. Утро было мягким, зелень — прохладной, где-то слева шумно низвергалась с каменных уступов река. Листва вперемешку с солнцем накрыли склон трепещущей сетью бликов, которая мешала рассмотреть что-то даже под самыми ногами, а тут еще отовсюду из земли, как кости из истлевшего трупа, торчали скальные выступы. Легкий жилистый британец справлялся с этим легко, а вот Багатель начал страдать очень скоро. К тому же он очень боялся змей.

Весь этот день они потратили на создание собственной схемы, а ночь — на сверку ее с оригиналом пятнадцатого века. Меркатор верил в системный подход, а Багатель верил в успех.

Днем позже они уже более уверенно чувствовали себя на местности и пробирались вверх берегом реки, узкой закраиной, которую вполне можно было считать старой тропой, запущенной, заваленной и заросшей.

— Главный вход, я полагаю, был там, откуда река в ее прежнем русле выходила, то есть где-то внизу. Я думаю, он заложен и осыпался. Тут есть несколько лощин, которые теоретически выглядят как старое русло, и мы могли бы проследить их снизу вверх: там, куда мы упремся, может быть портал. Но мы не обладаем ресурсами, чтобы раскопать его в одиночку, даже если будем абсолютно уверены в том, что копаем не зря, это во-первых. А во-вторых, мы не сможем обойтись без огласки. Вы ведь не желали бы сделать эту находку достоянием общественности?

Багатель яростно замотал головой.

— Так я и думал. Так что я предлагаю сосредоточиться на поиске того места, откуда реку отводили. Ее должны были запрудить и направить в новое русло, а место входа в скалу — это рабочий вход. Его, конечно, тоже заложили, но есть надежда на провалы и щели, возникшие от времени.

— А если этот верхний рабочий вход находится под водой? Ну, затопили его секретности ради?

Меркатор на секунду задумался.

— Будь я обеспокоен безопасностью того, что намерен хранить внутри, я бы так делать не стал. Если вода прорвется в старое русло, это будет катастрофа.

Определив таким образом стратегию поиска, они продолжили подъем и вскорости вышли к месту, где вода скапливалась, прежде чем упасть вниз. Озерко было небольшим, и путешественники пошли в обход, осматривая скопления камней и пытаясь найти в их расположении закономерности, продиктованные человеческим здравым смыслом.

Багатель нашел трещину, про которую даже не подумал, что обнаружил цель их поисков. Он просто протиснулся между двумя обломками скалы, заросшей орешником, и сперва оказался в тени, а после обратил внимание, что она стала какой-то слишком темной, что это уже не тень, а свод надвинувшейся на него пещеры.

И вот здесь он принял неправильное решение. То ли чувство собственности внезапно овладело им, заставляя ревностно беречь сделанную им находку, хоть несколько минут распоряжаясь ею безраздельно, а может, он подумал, что Меркатору с собакой будет легко найти его, но он не позвал их к себе, а решился сделать еще несколько шагов вперед. А фонаря при нем не было.

И тут он упал. Невысоко: скорее всего это была ступенька, или несколько ступенек, которых он сослепу не заметил. По счастью, он не расшибся и не подвернул лодыжку, но был оглушен, и пришел в себя спустя несколько минут, и обнаружил, что вокруг темно.

Ну не настолько, чтобы глаз выколи: например, он смутно различал уходящую вперед тропу, довольно неровную, но как будто серую в темноте. У него не было фонаря, но нашлась палка, которой он, словно слепой, пошарил впереди себя и нашел ее полезной.

— Я живу, чтобы искать и находить! — провозгласил он свой девиз и вытянул руку, чтобы случайно не удариться головой.

И двинулся вперед, потому что, если честно, после падения он не смог сориентироваться, в какую сторону ему возвращаться, и только спустя некоторое время почувствовал, что идет вниз.

Тут проснулось его чувство самосохранения, он остановился и громко позвал Меркатора. Наверняка тот уже спохватился, и они вдвоем с Тревисом ищут его. Чтобы не затруднять товарищу задачу, он сел и стал ждать. Полчаса или больше, после чего его начала беспокоить мысль, что Меркатор не придет. Добродушный Багатель гнал эту подлую мыслишку, пока мог, но чем дольше, тем непрогляднее становился мрак, и тем сильнее охватывала его паника.

Он снова позвал, стараясь не замечать, сколько в его голосе страха и жалости к себе. И снова ничего. Двигаться дальше было просто опасно. Там, впереди, могли быть еще ступеньки, или, хуже того, провалы: ведь если их предположение верно, и это русло проложено подземными водами, лабиринт должен быть прихотлив, нелогичен и крайне опасен, даже если строители не закладывали сюда никаких ловушек.

Если это рабочий ход, которым пользовались, то специальных ловушек тут не должно быть, не враги же себе строители?

Багатель пошарил рукой по стене, и ему показалось, что его пальцы наткнулись на дерево. Остаток крепи? А если тут осыпается свод?

Другая рука не нашла другой стены, и ему сделалось жутко. Что, если вода в этом русле не текла, а падала? Рушилась с огромной высоты?

Он, кажется, заплакал. А потом ему что-то ткнулось в ноги, и он сперва чуть не заорал, попытался отмахнуться палкой, и только пошарив рукой внизу, понял, что это бульдог.

— Маркус! — заорал он. — Я здесь! Помогите мне! Зажгите фонарь!

Никакого ответа он не услышал. Тревис был здесь, а Меркатора не было.

— Давай будем думать, — сказал он собаке, — как ты сможешь меня выручить. Что, если я привяжу тебя, а ты меня вытянешь?

Пес не сказал ни «да», ни «нет», но убегать не стал, и Багатель сумел снять свой галстук и привязать его с ошейнику, но пес, взяв с места, ринулся слишком быстро, и Багатель снова упал, теперь уже головой в другую сторону. Вероятно, на выход. При этом он выпустил свой поводок.

Собака была где-то здесь, он слышал ее дыхание и чувствовал запах. А потом он увидел серое пятно света.

Боковой ход, который он проскочил в темноте, достаточно широкий, чтобы войти, даже раскинув руки. Он и вошел, вновь охваченный безумием первооткрывателя, и оказался в просторном зале с выглаженным полом, и здесь даже было достаточно света, чтобы разглядеть этот пол. В дальней стене был прорублен рад отверстий, неравномерно и на разной высоте, снаружи, очевидно, невидимых, замаскированных под щели в скале, под птичьи гнезда, но здесь, изнутри, сохранились даже витые столбики по бокам этих окон. Свод опирался на колонны, и Багателю показалось, что он видит над собой что-то вроде готических нервюров. Торцевые стены терялись в темноте, и невозможно было разглядеть, имеет ли зал правильную прямоугольную форму и соединяется ли с другими помещениями.

Он, конечно, всегда, с детских лет мечтал найти потаенный дворец или даже город, но то, что он видел сейчас, потрясало своим великолепием, прищедшим в упадок, и еще тем, что он явно был первым, кто видит это впервые за многие столетия.

А еще тут очень плохо пахло. Что, если здесь выходят из земли какие-то вредные газы? Что, если когда-то здесь жили люди? Что, если по кельям лежат их кости, и убила их не воля врага, а невидимый яд, о котором они и представления не имели в своем непросвещенном веке?

И куда-то же канули триста брашовских каменщиков?

На всякий случай Багатель подошел поближе к окнам, желая уже не света, но воздуха. На его взгляд это помещение было слишком большим, чтобы укрыть тут, допустим, маленького мальчика с матерью или нянькой, с некоторым количеством доверенных слуг. И слишком сложным, слишком дорогостоящим для краткого пребывания. Не проще ли спрятать лист в лесу, ребенка в деревне среди других детей?

Он бы так и поступил, но он же не Дракула?

Слабый вечерний свет из окон-дыр высветил на полу то, что он поначалу не заметил: какое-то нарушение, неправильность, слишком топорную посреди полированного камня, что-то вроде желоба или, скорее, рубца. Сначала Багатель решил, что это вода проточила, но вода делает линии гладкими. Это же была скорее царапина; грубая, совершенно не допустимая там, где вдоль окон изваяны из скалы витые столбики.

— Тревис, — сказал он, — ты как хочешь, но отсюда надо выбираться. Тут опасно. Тут совершенно неразумно находиться одному.

Багатель повернулся к выходу, которым, как он помнил, он вошел. Тут были и другие дыры-двери вдоль длинной стены, но эта арка казалась больше остальных. И, очень не желая того, вновь вышел в тот непроглядный коридор.

И в дыре напротив арки, которую он не разглядел ни в первый раз, проходя мимо, ни во второй, когда был поглощен открытием большого зала, увидел теплый свет фонаря. Багатель рванулся туда, как к солнцу, и оказался в тесной и закопченой каморке, явно часовне, потому что напротив входа на стесанном участке стены было лицо, написанное в узнаваемом византийском стиле. Черты лица стерлись от времени и покрылись копотью, но эти глаза и едва намеченный серебряной нитью нимб… Багатель подумал, что эти недреманые очи видели все и прозревают тьму. Это был свидетель. И, возможно, страж.

А напротив иконы в кругу света черным силуэтом стоял Меркатор.

— Наконец-то! — выдохнул Багатель. — Что ж вы так долго? Где вы были? Почему вы мне не помогли?

— Простите, Теофраст. Так получилось. Но вы совершенно правы, чем скорее мы отсюда уберемся, тем целее будем. 

1Автор уверен, что читатель, в отличие от Багателя, с первых слов узнал «Таинственный остров».