О повышенной сексуальности "нечистой силы"

Не думайте, Друзья, что этот пост написан только ради латентного самопиара и дружеского пиара произведений коллеги по цеху...:-))

Но - говорю как есть. Идеей этого поста я проникся после того, как прочитал блог Людмилы Семеновой. А именно - публикацию "Люби как нечисть".

В своих фэнтезийных романах блестяще талантливая писательница Людмила Семенова неоднократно обращается к фольклору народов Севера Европы. Тут Вам и лешие, и водяницы, и домовые. Многие из этих персонажей сексуально раскрепощены. И охотно вступают в половую связь с представителями рода людского. Для человека такая связь одновременно и притягательна, и опасна.

А ведь и правда, дорогие.

В фольклоре практически всех народов земного шара "нечисть" предстает очень эротичной. Ассоциируется - зачастую - с похотью и развратом.

Понятно, что такие представления характерны для многих христиан. Не в обиду верящим в Христа будет сказано, но ведь в христианстве секс очень часто считается чем-то греховным и неприличным. Следующий логичный шаг - увязать "разврат" с дьяволом.

Но и у куда более раскрепощенных (вспомните полную эротизма "Тысяча и одну ночь") мусульман бытуют представления о джиннах (ифритах) как о сексуально могучих существах. Джинны заглядываются на хорошеньких девушек, которых с удовольствием похищают. Да и джиннии (т.е. джинны женского пола) не прочь запасть на смазливых безусых юнцов.

Но главное: почти бесспорно, что подобные верования сложились задолго до ислама, христианства и даже буддизма. И распространены повсеместно.

Как мы знаем: за любой - даже самой безумной - фантазией - стоит какая-то реальность. Мифы, религия, сказки и художественная литература - это отражение (более или менее искаженное, кривое) окружающего мира и самого человека.

Я не настолько компетентен, чтобы высказать мнение насчет того, что за интересная действительность кроется за преданиями и легендами о сексуальных демонах, бесах и прочих "нечистых", вступающих в контакт с человеком. Но для меня огромный интерес представляет гипотеза, высказанная Дмитрием Баяновым в книге "Леший по прозвищу Обезьяна".

Баянов - ученик широко известного в узких кругах советского ученого Бориса Федоровича Поршнева, имя которого связывают обычно с поисками "снежного человека", дожившего до наших дней палеоантропа, неандерталоида, ближайшего предка или родственника хомо сапиенса.

На самом деле, научные интересы Поршнева не ограничивались "охотой на троглодита". Профессор выдвинул поистине революционную - пусть и во многом спорную - теорию антропосоциогенеза. И умел ставить философские вопросы, для обсуждения (не говорю даже: решения) которых у буржуазных, как и "советских", антропологов, биологов и прочих специалистов по доистории кишка оказывалась тонка...

Но ближе к делу.

С большим основанием Дм. Баянов предположил, что истории о сексуально распущенных фантастических существах - ничто иное, как воспоминания о тех самых условных "палеоантропах". Наших ближайших предках, почти-людях, пред-людях.

Только тот, кто понимает теорию биологической эволюции упрощенно, может поверить, будто наши предки вымерли сразу же после того, как народился хомо сапиенс. Не менее наивно представление, что все представители предкового вида "превратились" в нас.

Нет. Эволюция работает по-другому.

Ученые, например, давно достигли консенсуса по поводу того, откуда взялись собаки. Предок собаки - волк. Ну так то, что вокруг столько собак - вовсе не противоречит тому факту, что волки (предки собак) до сих пор более или менее процветают.

Да, бывает и так: новый вид - в эволюционной гонке - побеждает предка. Потерпевший поражение пращур сходит с арены. Т.е., по попросту вымирает. Но для этого требуются тысячелетия, а то и сотни тысяч лет.

Ох, я снова отвлекся.

Есть причины предполагать, что хомо сапиенс достаточно длительное время сосуществовал со своим ближайшим предком (которого Поршнев и Баянов очень условно именуют "палеоантропом"). А то, что для рода хомо до самого недавнего (по меркам эволюции) времени вообще было свойственно видовое разнообразие - никто из палеоантропологов давно не подвергает сомнению.

Как известно: чем биологические виды друг к другу ближе - тем взаимоотношения этих видов драматичнее, тем жестче борьба этих видов за природную нишу, за место под солнцем. По-видимому, так было и у нас с палеоантропами.

Предки были звероподобнее, чем мы. Они внушали нам ужас. Потому-то позднейший фольклор и запомнил их как "нечистую силу".

Но все страшное - еще и притягательно. Видимо, в чем-то для "дикаря" был притягателен звероподобный предок. А так как речь идет о видах близкородственных - дело могло дойти и до секса. (К слову: тигры и львы вполне себе спариваются в неволе; да и леопарды со львами - иногда тоже). Очевидно, в силу своей большей "животности" палеоантропы оказывались большими половыми гигантами, чем мы...

В еще более поздних сказках и легендах, когда проигравшие нам в эволюционной борьбе палеоантропы сгинули (или сохранились только в очень труднодоступных местах, как предполагают Баянов и Поршнев), образ сексуальной нечисти совсем уж исказился.

Место похотливого и безобразного дэва (ну или лешака) заняла прекрасная (но все равно опасная) пери (или - допустим - нимфа). А как вариант: секса-вампирша юха.

Оборотнем-юха, питающимся сексуальной энергией и кровью молодых мужчин, является роковая красотка Акбала из моего романа "Любовник змеи". Но я - конечно - позволил себе сильно переосмыслить пугающий (и завораживающий) образ из тюркского фольклора.

Жертвой сладострастной демоницы ("видовая" принадлежность которой не уточняется - это может быть и пери, и ифритка, и еще кто-нибудь из восточных "бесов") становится и герой рассказа "Куропатка".

Дорогие писатели!.. А Вы вводите в свои произведения сексуальную "нечисть"?..

Золотые читатели!.. Нравятся ли Вам подобные образы в современной художественной литературе?..

Делимся мнением, не стесняемся))