Магия, философия и адекватная картина мира

— И долго ты будешь валяться? Эй, вставай. Подъем! — командовал Гоша, пытаясь заставить меня открыть глаза.

Я уже несколько минут лежал, понимая, что очнулся, но не чувствуя почти ничего. Боли, к счастью, тоже.

— Чесслово, пну. Просто предупреждаю.

Я открыл глаза. Стемнело.

— Долго же я… — еле ворочая челюстями, проговорил я. — Провалялся.

Фраза с трудом нашла свое завершение. Гоша стоял надо мной и просто кивнул, когда я попробовал пошевелиться.

— Долго, — подтвердил он. — Почти час тебя искал.

Я заметил листву над головой, но точно был уверен, что на склоне, с которого меня сбросил Бэзил, ничего не росло.

— И где я? — спросил я, попытавшись пошевелить хоть чем-нибудь из того, что я мог чувствовать. — Я же вроде был на смотровой.

— Ты там и остался. Почти. Только съехал немного. И, судя по тому, как ты лежишь, скатился ты очень живописно.

— Ничего смешного нет, — отрезал я, продолжая бесплодные попытки пошевелиться. Наконец-то я понял, что рука у меня под головой, а вытащить ее не получается — слишком она была бесчувственной. Онемевшей.

Гоша этого не оценил. Наклонился, сжал плечо и дернул меня вверх, поставив на ноги. Удержаться не получилось — ноги подкосились, но при этом тело пронзило болью от макушки до пят.

— Б**дь! — рявкнул я, пытаясь выбросить руку вперед, чтобы не удариться лицом о склон. Безуспешно.

— Долго лежишь, — снова заключил Гоша. — Давай живее. Надо к Ефимычу. Срочно.

— Донесешь до машины? — съязвил я, пытаясь стерпеть боль, которая миллиардом иголок колола мое тело.

— Доползешь, — бросил Гоша.

Но все же он потерпел пять минут, пока я не пришел в себя до такой степени, чтобы встать и не падать. Он пошел впереди, я — следом, молча, пока не добрались до припаркованной через две улицы от Палат машины.

— Что случилось? — спросил меня Гоша.

— Бэзил.

— Кто?

— Бэзил. Тот чувак, кто стащил книгу. Ты же его не догнал?

— Он будто растворился! — почти выкрикнул Гоша. — Чертов фокусник. Я же прыгнул в окно сразу же за ним — а снаружи пусто! — он ударил по рулю. — Херня какая-то.

— Магия, — подсказал я, безрезультатно пытаясь дотянуться до ремня безопасности. — Как и у Ефимыча. Этот хрен же преследует меня уже несколько дней.

— И херли ты молчал?! — рявкнул Гоша. — Дебил, что ли? О таком предупреждать заранее надо! Все, едем! Ефимыч должен быть в кофейне.

До места мы добрались так быстро, что я едва запомнил, где мы сворачивали. В памяти отложился только таксист, который чудом остановил машину в метре от нас на перекрестке, когда мы пролетали на желтый.

— Сергей Ефимыч! — громом гремел Гоша, едва за нами закрылась дверь. — Вы где?

В кофейне был Вадим, еще несколько человек. Алины я не заметил. Пустых столиков было предостаточно, и Гоша сразу же отошел в сторону, занял один из них. Пока я опускался на стул рядом, я чувствовал себя последним стариком. Не хватало одного из волшебных пластырей.

— Игорь? — Ефимыч бодро подошел, сел с нами. — Кофе?

— Угу, — кивнул я. Гоша отказался.

— Что слу… — начал расспрашивать Ефимыч, глядя на меня, потом посуровел. — Книги у вас нет, это я и так понял. Но не думал, что все настолько плохо.

Затем он задумался, дождался, пока не принесли кофе. Дождался, пока я не проглочу чашку обжигающего напитка почти залпом.

— Бэзил? Так его зовут? — спросил Ефимыч наконец.

— Он так представился, — ответил я, не очень понимая, зачем спрашивать, если все можно и так прочитать. — За несколько дней до…

— Остальное я уже понял, — старик поднял ладонь. — Полагаю, что тебе надо знать чуть больше, потому что я не знал, что ситуация изменится настолько.

— Знать что? — я чуть не подавился последней каплей кофе, которую собирался допить.

— Ты же понимаешь, что нынешние структуры, как внутри страны, так и общемировые не готовы к этому. Они не хотят и не могут сломаться. Им предпочтительнее сломать нас, пока мы слабы.

— Мы до сих пор слабы? — недоверчиво спросил я. — Имея в запасе вас и всякие магические штучки? Не может этого быть.

— Если бы мы были сильны, Гоша не искал бы книгу.

— Бэзил не выглядел человеком, который работает на сильных людей.

— Потому что он не понимает, на кого он работает, — уточнил Ефимыч и задумался.

— Мне нужно знать больше о вас и о вашей… сущности? — задал я вопрос в воздух.

— Сущности, — повторил Ефимыч. — Может, это и правда будет ответом, который поможет тебе лучше понимать происходящее?

— Давай… те, — добавил я. — Уверен, что это поможет. Знать только одну сторону сверхъестественного мира может быть очень опасно.

— Философский подход, — заявил Вадим, который подошел забрать чашки.

— То, что люди называют магией, существует, — начал Ефимыч. — Это всего лишь непознанное и необъяснимое. То, что люди пока не поняли. И едва ли поймут при нынешнем уровне развития технологий.

— Может, краткий экскурс в историю? — предложил я.

— Не стоит. Придется говорить про самых главных, а это не входит в мои планы, — ответил Ефимыч. — Понимаешь, мы, кто обладает способностями, крутимся здесь, в этом мире, пытаемся выжить. Нет, придется немного. Люди разобщены, но так было не всегда.

Мне показалось, что он резко сменил тему, но, как выяснилось, он просто начал объяснять и…

— Немного не то, чего ты ожидал? — спросил Ефимыч. — По лицу вижу, — поспешно добавил он.

— Я понимаю, что сам попросил, но вам стоит рассказать так, чтобы у меня все сложилось в адекватную картину.

— А мне сейчас кажется, — посуровел старик, — что я ошибся в человеке, которого нанял на такое ответственное дело! Людская разобщенность — большое зло. Огромное зло. На планете живет восемь миллиардов человек, которые делятся по религиям, мировоззрению, отношению к космосу, б**дь, даже к форме земного шара! — не сдержался он. — Хотя все едино. Мы живем на одной планете, в плюс-минус одинаковых условиях. Религии говорят про единого бога и на этом людей уже можно было бы объединять, но ты посмотрел бы, что творили католики триста или пятьсот лет тому назад. А наши со своими расколами? — Ефимыч выглядел как человек, которому лучше не мешать говорить. — А мы ждали подходящего момента…

— Раньше люди были объединены? — не утерпел я.

— Были. Но сейчас это прозвучит, как полнейший бред на уровне историй о Вавилонской башне. Раньше сооружения были куда больше. И служили для более высоких целей.

— Та-а-ак, — протянул я. — Уж не хотите ли вы сказать, что раньше у нас была связь с кем-то вон там, — я ткнул пальцем в потолок, — в смысле в космосе, на других планетах?

Ефимыч на миг застыл, потом кивнул.

— Теория панспемии имеет основательные корни?

— Нет. Земля — колония. Вот нормальная теория. Недоказуемая, между прочим. Потому что за десятки тысяч лет все следы были благополучно стерты.

— Но? — спросил я. — Вот здесь должно быть жирное «но».

— Без «но». Может, когда-нибудь ты узнаешь подробности. А пока надо выбросить это из головы. Люди не воспринимают такую фантастику. Ты покажи, что есть возможность объединиться — начнут объединяться. А при нынешнем раскладе сделать это непросто. Большего я тебе точно не скажу. Но направлю по паре адресов, чтобы вы с Гошей продолжили работу. Ему можно дать оружие?

— Он себя скорее застрелит, — ответил напарник.

— Тогда адреса будут другие, — кивнул Ефимыч. — Путь к знаниям извилист.

author.today/work/369841