Картины старых мастеров ч.5 пост-59

   ...Опять мрак и духота.
Оглушительную тишину подземелья нарушают отдаленные шорохи.
Что это?
Неужели черви?
Или крысы?
Об этом он как-то не подумал.
Самовлюбленный гамадрил!
Что,трудно было  приписать в завещании,чтобы непременно пропитали ткань обивки гроба какой-никакой отравой?!

В каком виде он предстанет перед потомками,если эти твари обглодают его до костей?!
Шорохи нарастают,к ним примешиваются глухие стуки.
Теперь ясно,что это не крысы.
Это голоса землекопов.
Так шуршать и стучать могут только их лопаты.
Шум все ближе.
Вот,уже пробивается свет.
Надо успеть перевернуться в гробу,чтобы никто не сомневался,что я задохнулся!

Опять полумрак.
Только мерцающий свет тонких церковных свечей.
Негромкий стройный хор певчих перемежается с блеющими причитаниями чтецов писания.
Хорошо пахнет воском,ладаном и миром.
И еще хвойным лапником.
Его опять отпевают.
На пальцы его рук,сложенных на груди,капает воск от большой свечи,но он не чувствует боли.
Его сущность опять забилась глубоко внутрь,и настроилась только на прием и передачу мыслей...

ч.5 гл.8

  'В 1902 году в Лионский кредит подан купцом Свешниковым фальшивый вексель на 1,8 тысяч рублей, сфабрикованный ротмистром И-чем — кокаинистом.
На процесс пришли хирурги Павлов, Бехтерев и Карпинский.
Они констатировали, что организм И-ча отравлен кокаином.
Павлов рассказал, что в молодости он  и сам один раз передозировался гашишем.
Следствие и суд пришли к выводу, что наркоман не может так грамотно подделать вексель.
И-чъ оправдан."...

Архиерей с рыжей окладистой бородой,очень похожий на Энгельсона,осеняет его большим крестом и бубнит что-то по церковному обряду,а,между тем, он явственно слышит-"Господи!
Да,когда же ты приберешь,наконец,грешную душу этого окаянного писаки!"
Вокруг толпы паломников,прослышавших о моем чудодейственном нетленном теле.
Все торопятся прикоснуться.
Среди них он заметил прихожанку,очень похожую  своей костлявой фигурой на Падловну.

Она успела стащить с подноса несколько просфорок и в пятый раз встать в очередь за порцией кагора для причастия.
Под нестройный вой плакальщиц его гроб накрывают крышкой и несут на кладбище,что неподалеку,тут же,в ограде монастыря.
У могилы,отрытой рядом с давно знакомым ему  надгробием и памятником,крышку опять снимают,чтобы с ним могли проститься пришедшие почтить его память.
Над погостом поплыл колокольный перезвон...

Этот кладбищенский перезвон перешел в настойчивый мотив домофона.
Это пиликание вывело Птаха из состояния тяжелого забытья.
 Со стороны Стремянной звонил курьер.
"Поднимайтесь на третий этаж"-он открыл дверь в свой дворик и входную на лестницу.
Выйдя на площадку,невольно посочувствовал закопченному мигранту с коробом за плечами.

Штормовой ветер с дождем яростно таскал за волосы подросшие саженцы лип и кленов,что он вырастил в своем колодце на небольшом газоне.
С трудом дотащил пакет с заказанным бухлом до гостинной,где обретался все последнее время.
По дороге сделал остановку у сортира опорожнить переполненный кошачий лоток и прихватить на кухне пакет с едой для Филимона.

На журнальном столике рядом с диваном доминировала композиция очень похожая на картину К.Петрова-Водкина "Натюрморт с селедкой",с той лишь разницей,что закуски,стаканов,бутылок и прочих предметов сервировки было на нем гораздо больше,чем на известном полотне.
 И все это было захватано,заляпано жирными руками,еда  и напитки высыхали и пахли.
Было не просто душно.
Стоял спертый смрад перегарища и запаха полураспада продуктов питания...