День науки

Не страдал от холода и Патрик Блэкетт, который вместе с Петром Капицей, Клаусом Фуксом и остальными коллегами готовился к первому полномасштабному запуску первого энергоблока Ленинградской атомной электростанции в кабинете с пультом управления. Загрузка зоны реактора топливными каналами началась ещё десятого апреля; но именно в этот майский день согласно расчётам масса топлива должна была стать критической и, значит, достаточной для цепной реакции.

— Мы готовы? — голос Петра Капицы, вставшего возле пульта управления, звучал уверенно, но сам Пётр казался напряжённым. Все думали о том, что происходит за стеной, в самом реакторном зале.

— Уж наверно, — отозвался Блэкетт. — Жаль, Даглян только по радио услышит…

Гаррик Даглян, самый юный из физиков, заметил неделю назад, что один из топливных каналов лежал неправильно — и полез сам перекладывать в реакторную зону вместо того, чтобы использовать манипулятор. Помогли ему быстро, и через пару дней Даглян уже вернётся на электростанцию — но грустно ведь, лежать в больнице, пока остальные триумфу радуются…

— Ничего, ещё успеет посмотреть на труд свой, — отозвался Капица. — Укладываем топливный канал за номером шестьдесят один.

Манипулятор с механическим жужжанием установил последний заряд, и Капица нажал на кнопку запуска. Тишина… Но вот раздался гул, затрещал мерно счётчик; наконец Клаус Фукс молча показал на окно, за которым было видно, как из широкой трубы теплоэлектроцентрали при электростанции показалось облако пара, слабое, бледное почти неразличимое среди туч — но всё же вот оно, тепло от мирного атома…

— Работает… — выдохнул Патрик, освобождаясь от сковавшей горло немоты, и его голос подхватили остальные.

— Покорили атом!

— Ура!

Победа… Это потом — отчёты, научные статьи, объяснения; а теперь — теперь тикание счётчика Гейгера звучало лучшей музыкой в мире. «И Роберт тоже сейчас счастлив, как и Френк, и остальные в Ковентри…»