"самая-самая" - номинации года
Автор: Кейт Андерсеннпришла мне тут идея, которая наверняка многим может быть интересна. присвоить номинацию "самая Х" своим книгам, опубликованным в течение последнего года.
ага, знаю: 9 февраля - наиболее подходящая тому дата 
ну, поперло на анализы - а для вдохновений не существует неподходящего времени. кто захочет - пусть присоединяется :)
сбивает с толку странный спектр вышедших из-под пера историй (и... их количество собственно 
)
> самая рассыпчатая печенька - Русалочка с Черешневой улицы
Нюрка снова была на смене. Эрик ещё не вернулся. Решка блаженно пропадала в стране Коринтии и млела от волшебности слова “бересклет”, натянув на голые ноги гетры, а на шелковую сорочку - коралловый шерстяной свитер, и потягивала кофе с имбирем, когда раздался звонок в дверь.
Решка нахмурилась, но продолжать сидеть под одеялом безответственно: все равно открыть некому. Нехотя напялила тапки и поплелась к двери.
- Иду, иду, - пропыхтела еще из коридора. - Кто там?
- Проверка ЖБУ, Александр Аверин, - деловым тоном объявил мужской голос.
У Решки душа ушла в пятки. На вору шапка горит, называется. Какая еще проверка?.. Да еще и в семь вечера нормального четверга?.. Одёрнула свитер.
- Э-э… а что такое ЖБУ? Мы никого не ждем!
- Решка, - а это уже голос Эрика, - открой, пожалуйста, это я.
Шут гороховый. Ключи так и не сделал. А она его просила, неудобно же!
- Ну, и зачем сочинять про проверку, - сварливо пробурчала Даша, щелкая замком.
Александр Аверин - высокий крепкий мужчина с сединой в курчавых волосах - шагнул внутрь вслед за принцем и кашлянул:
- ЖБУ - значит жилищно-бытовые условия. Вы с гражданином Солнцевым вместе живете?
Даша смешалась и скосолапила ноги по детской привычке.
- Э-э… не совсем верная формулировка - мы соседи по квартире.
Эрик безмятежно разматывал шарф. От обоих несло морозом и вечером.
- Александр Константинович - мой начальник, - любезно пояснил Солнцев. - По уставу он должен проверить, в каких условиях я живу и получить оценку от соседей.
- Какую оценку?
- Морального облика, - усмехнулся Александр Константинович. - Конечно, это уже чисто для проформы, и все же…
- Ах, морального облика, - коварно протянула Дашка.
Заявляются тут по ночам без предупреждения. Застают в непрезентабельном виде. И ухмыляются. И на какую оценку они надеются?
> самое жизнеутверждающее стекло - Аврора: Заря сгорает дотла
Как это всегда случается, когда уже не нужно сражаться и что-то решать, когда наступает долгожданная передышка — камнем наваливается абсолютная апатия, усталость, липкий страх и желание никогда больше не существовать. И ты думаешь: я еще дышу, серьезно?..
Аврора Бореалис стояла под душем и смотрела в никуда, а вода все лилась, лилась, лилась…
Резкий стук в дверь заставил девушку вздрогнуть и резко выпростать боевую левую руку «звездой» вперед, но правое плечо тоже дернулось, так что в глазах сразу потемнело от боли. Ах! Хотелось выругаться покрепче, но Аврора не умела. Медведей же морских поминать было… страшно. Так и всплыли в памяти их оскаленные морды под обрывом больничного рва. Ее передернуло и объяло животным ужасом.
— Заря моя, ты там живая?
Фарр. Ро сползла по стенке на пол, хватаясь за сердце и не обращая внимания на заливающий лицо теплый водопад.
— Да, — прошептала на столько громко, на сколько получилось.
Подтянула колени к груди, спрятала в них лицо, а ровные струи воды все текли сверху равнодушно, смывая волосы вперед, и никак не могли ни согреть, ни смыть душу прочь. Ничто не имеет значения. Пусть мир катится куда-нибудь. Или сгорит ко всем… медведям.
Разумеется, Фарр не услышал тихого «да», потому как легонько толкнул дверь с предупреждением:
— Я вхожу.
Ро лишь крепче обняла колени, поджимая пятки под себя, зажмурилась. И понадеялась, что задохнется в струях душа, стучащих по макушке.
> самая жестянковая романтика - Тильда: Маяк на краю света
Привела в чувство меня… рука, совершенно неподобающе шарившая по моему корсету. Я забарахталась, тут же кончился воздух, хватила ртом, но в ноздри и горло — разумеется — влилась вода. Выпустила воду вместе с остатками воздуха… В отчаянном сиянии ларипетры, зажатой в кулаке, я увидела… хищный взгляд, что будет преследовать меня во сне, если я еще когда-нибудь буду иметь счастье заснуть. Тощая серая рука, серебристые волосы облаком, неестественный не то оскал, не то улыбка и зловещий шепот «ну, здравствуй, Тильда…». Я задрала голову: невыносимо далеко там остались солнце и наклонившееся над водяной гладью бесчисленное количество голов с отливающими медью волосами…
А я уходила на дно с водой, медленно заполняющей легкие…
Ларипетра! Серебро… Корсет!.. Неужели я умру так?!.
Едва я шевельнулась, чтобы попытаться всплыть, кто-то меня больно дернул в сторону, так что рука сирены прошла мимо горла. А к ларипетре прикоснулась… груда серебра в чьей-то ладони. Кристалл вспыхнул в ускользающей от сознания темноте, с прощавшемся с жизнью сознании и… откуда-то в приоткрывшийся рот хлынул воздух.
— Сработало!..
Кашляя водой и жадно глотая воздух, я увидела Чакову улыбку. «Его улыбка стоит всего на свете»…
— Нет-нет-нет, Тиль, даже не думай терять сознание!
Одной рукой он придерживал меня за талию, второй держал мой же кулак, по-прежнему сжимавший светящийся кристалл. И энергично терся носом о мой нос, щеками по щекам, и прочее. Что-то с этим было не так, но я все еще не могла понять, что.
— Не то время, не то место… Ты только оглянись вокруг!
В голосе его дрожал восторг. Нет. И еще раз нет. Открою глаза, когда все закончится. Там сирены… глубина… и прочее, с чем я ни за что не справлюсь.
— Я не рождена для приключений… Только для библиотеки!
— Да ладно… Посмотри, Тиль, посмотри! Ну!
Он резко и жестко скользнул ладонью с моей талии через спину на затылок, плотно прильнул своим губами к моему рту и с силой выдохнул туда воздух. Что?! Со скоростью света мир засиял красками, в первую очередь — его волос и горящих опасным весельем глаз. Я задохнулась, пнула его в грудь, и упала бы, если бы он по-прежнему не держал меня железной хваткой.
— Пусти! — зло дернула я рукой.
Чак поднял брови с самой веселой в мире миной:
— Хочешь, чтобы наш купол распался? У меня серебро, у тебя — кристалл. Электролиз, знаешь ли.
И имел наглость пожать плечами. Мое ведь слово! Нас чуть покачивало, как на корабле. Я расставила ноги пошире. Равновесие…
Под ногами плескалась тьма. О, Видящий…
— Результатом которого является вот этот пузырь. Ты гений, Тиль! Ты была права!
На этой новой волне его восторга до меня наконец дошло. Голубоватый прозрачный шар в радиус пару локтей, с центром из блистающего топольского кристалла в наших руках надежно отделял нас от темной пучины неожиданно глубокого озера. Сирены кружили ошеломляюще близко, очень страшно, очень… опасно… Но уже не так. Подводные создания дотрагивались ладонями до нашего «пузыря» серебристо-серыми ладонями, что-то шипели, вероятно, но внутрь не проникало ни звука. По телу волной прошла дрожь. Я невольно ухватилась за плечо Чака. Сильное, теплое, знакомое.
> самая комическая мимимишность - Баба Яга против!
Тем временем царь Долмат посредь ночи ради такой вещи, как появление Елены Прекрасной спящей набросил халат да и вышел в тронный зал. И плененных Иванов велел туда вести.
— Воротился ты, Иван-царский-сын, за моею Еленой Прекрасной? — демонстрируя гнев справедливый, вопросил царь Далмат.
А Иваны стоят с руками за спиной связанными, синяки потирают. Вернее, Иван-не-дурак потирает, потому что он как раз умел так сражаться, чтоб противника сильно не калечить, коли не надобно. А вот царевич кулаками махал неумело, потому Ваньке нашему и досталось крепко. Но хоть шляпу не потерял и успел на голову напялить, и то ладно. Был у Ваньки сантимент к шляпам необъяснимый.
— Это я, ваша милость, — так и повинился Ванька-не-дурак. — Встретил я в лесу Ивана-царевича с жар-птицею, он мне про Елену Прекрасную и рассказал. Не верил я, что она из кошки превращается, вот и полез проверить.
— А я защищал королевишну, — догадался Иван-царевич, что такова его роль быть должна.
И приосанился гордо.
— Ведь мне без...
Но Иван-не-дурак наступил царевичу на ногу больно.
— Не время сейчас про любовь великую говорить, — прошипел Ванька царевичу. — Так что отпустите его, ваша милость!
А это уже царю предназначалось.
— Не знаю, — огладил бороду царь Долмат, а потом и пузо, и лысину. — Попадался мне уже Иван-царевич, тоже за кражею. Не верю я ему. И если бы он про Елену Прекрасную тоже соврал, так спалили бы мы Переславль.
Покачал головою Ванька-не-дурак. Должен был он придумать, что тут можно сделать. Не собирался он умирать пока. Да и вообще. Царевича тоже вытащить надо. Самому сподручнее-то выпутаться.
— Зачем вам воевать с Переславлем, ваша милость? Только скандал политический да дело муторное. У вас есть Елена Прекрасная благодаря Ивану-царевичу. Смотрите, какая красавица.
Елену Прекрасную на лавке для наглядности уложили. В тронном зале. А она руки на груди сложила, да знай себе, трупом лежит. Вся стража во главе с царем Долматом умилились.
— Ведь и не ожидали вы такого обмена прекрасного на жар-птицу, правда? А он сам предложил вам. Ошибался, но кто не ошибается? Разве только вы, ваша милость.
Снова почесал пузо царь Долмат. И улыбнулся широко. Понравилась ему лесть. А кто ж не любит ее.
— Будь по-твоему. Развяжите царевича.
— Но... — пробормотал царевич.
— Иди, — шепнул ему Ванька. — Да глупостей не де...
— Я люблю Елену Прекрасную всем сердцем своим и никуда отсюда не уйду! — топнул своим сафьяновым сапожком Иван-царевич, стражников стряхнул с плеч да меч выхватил свой кладенец. И очи горят.
А Иван-не-дурак сделал жест рука-лицо.
— Что-о?! — встал даже царь Долмат, и развязался его халат.
А под низом пижама была. В сердечки. Смутился царь, отступил на мгновение.
И зашумело вдруг во дворце, загудело, шапки посдувало со стражи, а с царя Долмата халат. И пришлось ему за троном прятаться.
Только Иван в шляпе остался. Дурак который.
— Ой ты гой еси, царь Долмат, — выла Яга, несясь в ступе, как могла, да пест деревянный вперед выставляя, как копье, — и не стыдно тебе всех в клетки сажать да связывать?
> самая ироничная загадка - Тоннель в Паддингтоне
— Дидье, налейте инспектору.
— Я при исполнении.
— Заболеете: вы промокли и вид у вас голодный.
— Это не вид, это факт. Я скоро буду бояться открывать буфет. А вдруг и там — вы?
— Вот видите. Дидье, а еда у вас есть? Кроме печенья и бисквитов.
— Сэндвич с тунцом и луком? — неуверенно предложил Дидье.
Кензи перевела вопросительный взгляд на Дьюхарста. Тот, совершенно сбитый с толку, замешкался с ответом, но в конечном счете кивнул.
> самая неоднозначная героиня - Исмея: Все могут короли
— Исмея? — он двумя пальцами приподнял ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
Красавец, сирены тебя съешь. Быть красавцем — это слишком мало.
— Ваше предложение дало мне… хороший шанс.
Фальке разулыбался. Из-за поворота появились мерчевильцы, и дуче сделал им нетерпеливый жест «исчезнуть». Барти вышел следом да так и замер на месте. Исмея быстро сверкнула глазами «стой, где стоишь».
Недалекий буканбуржец… Нет, нет. Нельзя так говорить.
— Это не шанс, Исмея. Мы просто сделаем это. Я…
Она покачала головой с улыбкой и сняла его руку со своего лица. Сцепила пальцы в замок, заходила между выстриженных кустов, изображая девичьи отчаяние и растерянность.
— Понимаете — я ведь получила такое же предложение от короля Аяна, а он из древнего рода друидов, и отказать ему означало бы смертельное оскорбление, провокацию войны, которой я всеми силами пытаюсь избежать… Я была в безвыходном положении, пока… ко мне не посватались вы на виду у всех. Монарх из не менее древнего рода, которого я также не могу оскорбить… И теперь я не обязана соглашаться на предложение Тополя, теперь я могу выбрать между вами и Аяном…
— Вы не говорили! — воскликнул Фальке в ужасе. — Король Аян?!
Ну да… с королем Аяном конкурировать — это вам не «малышку Ис» к женитьбе склонять, верно?.. Тут уже подумать стоит дважды, а лучше и трижды. Проиграл, дурень Фальке.