Превозмогание.

Стартовый пост флешмоба тутъ:

https://author.today/post/611392

А для меня это повод вспомнить, как не далее как в восьмой главе, бедная попаданка Марианна впервые в жизни шла в полной выкладке по достаточно жëсткой Зоне. 

️️️️

Ровным наш путь, разумеется, не был. И я не про рельеф местности, он-то как раз наоборот, здесь плоский, как стол. Я про то, что буквально каждые чëртовы десять минут доктор Кон или Энви замечали какую-нибудь очередную напасть, с которой надо было разминуться или разобраться. То из травы радостно выпрыгивало на нас нечто, вроде бронированного павиана или громадного червя с утолщением посередине, и Вилайне приходилось угощать представителя местной фауны очередью. То нужно было перебираться через грязные, в бензиновых разводах, ручьи, из которых там и сям торчали колья с глазами. Пару раз в небе слышался стрëкот вертолёта, и приходилось падать, вжиматься в землю и молиться, чтобы летуны со своей высоты сочли и нас унылой жëлтой травой.
Аномалии, разумеется, тоже были. В большем, чем бы мне хотелось, количестве. Их близость определялась по писку специального детектора. Каждую из них Вилайна мне называла, коротко описывала её тип и свойства и советовала запомнить, потому что такие или похожие можно встретить и в других Зонах. Так я узнала, что "кошка" выбрасывает из себя тончайшие нити, полосующие плоть, будто когтями, "кипучка" - булькающая зелëная лужица с кислотами, а "разгуляй", если на него наступить, взметнëт тебя в воздух, и будет мотать до тех пор, пока твои бесформенные куски не рассеются на линх вокруг под действием центробежной силы.
Вся бесценная информация влетала мне в одно ухо и, минуя мозг, тут же вылетала в другое. Я не воспринимала. Я вообще сейчас ничего не воспринимала, кроме усталости. Мир сузился до необходимости переставлять ноги. Все душевные силы уходили на то, чтобы заставить себя, выдернуть тяжëлый ботинок из хлюпающей почвы, переставить немного вперëд, а потом проделать то же самое со вторым. Бронежилет давил на плечи. Волосы под шлемом слиплись от пота. Перед глазами толклись чëрные мушки. Сознание будто завернули в вату, я не могла толком отреагировать ни на что, даже на опасность. Миссинский грайх перепугал меня до истерики. Здешняя живоность воспринималась как повод для нескольких секунд передышки.
И тем не менее, я каким-то чудом делала шаг и ещё шаг. И не роняла парализатор. И не отставала от Вилайны.
- Завтра будешь отдыхать! - утешала меня доктор Кон, - Это сегодня надо успеть до темноты. Я написала моему другу. Он ждёт.
У меня не было сил спрашивать: куда нам там надо успевать. Я просто делала шаг, и ещё, и ещё. Через сколько-нибудь шагов я сама увижу. Если не сдохну. А если сдохну, мне не придëтся дальше идти. А если не сдохну и дойду, там можно будет упасть и лежать...
Спустя дурную бесконечность вытягивания ног из жижи впереди показался островок леса. Потом он приблизился, и стало можно разглядеть на его краю домик. Точнее, не домик даже, а что-то, вроде строительной бытовки, обшитой броневыми листами. Потом приблизилась и она. Вспыхнул яркий фонарь над входом. Забрехала собака. Мозг осознал, что мы, кажется, пришли и можно перестать отдавать телу команды. Колени у меня подломились, я рухнула в жижу, не в силах больше пошевелиться, даже, если меня начнёт заживо жрать грайх.
И тут я увидела Его. Мужчину, которого боженька создал в качестве эталона для своей личной палаты мер и весов. Сердце ëкнуло, поперхнувшись очередной порцией крови. Выдох замер в лëгких.
Высокий, стройный, широкоплечий, он размашисто шëл к нам, одной рукой придерживая за ошейник большого серого пса. Тëмные волосы пепельно блестели от мороси. Я никогда раньше не знала, что такое эти пресловутые бабочки в животе. Даже в пятнадцать и в двадцать лет не знала, как-то они всё пролетали мимо, наверно, к более красивым и удачливым. И вот теперь вдруг, в мои дурацкие сорок восемь... В количестве авиаполка и каждая величиной с птеродактиля! Я сижу в липкой грязи, потная, измотанная, наверно, вонючая, в сталкерском комбинезоне, который на мне как на корове седло. И физически не могу отвести глаз от незнакомца, сгрëбшего в объятия Вилайну.