Об именах персонажей

Эх...

Вот идет сейчас флэшмоб от Льва Вишни -- у кого какое самое странное и заковыристое имя персонажа придумано -- а мне и сказать нечего. Потому что я имен с нуля не придумываю, а героев моих ни в ацтекскую Мексику не заносит, ни даже на Чукотку. Ну и где им имена-то такие услышать, чтобы ну уж совсем было не произнести?

Так что...

Пока что странные имена у моих персонажей были, но странны они были не заковыристостью, а кажущейся неуместностью. Моника, например, -- ливийка из Мавретании VII века. Каким боком у нее такое имя? Ну да, вот захотелось. Тем более что она по описанию выходит местной красавицей -- а я и представляю себе Монику Белуччи (правда, с берберскими тату на лице). Думаете, у берберов такой внешности быть не может? А посмотрите на фото марокканок -- найдете и такие типы лиц тоже. Что же до возможности у этой героини именно такого имени -- ну, по крайней мере, святая Моника, мать Блаженного Августина, происходила как раз из Северной Африки, так что почему бы и нет? Зато познакомившийся с Моникой бритт уловил в ее имени созвучие с Боудиккой -- легендарной предводительницей антиримского восстания. Не то чтобы это созвучие я хорошо и интересно обыграл -- но хотя бы показал. И то дело -- с точки зрения народного просвещения. :)

–Кускус... – задумчиво повторил Эвин полузнакомое слово. А затем безотчетно продолжил: – Боудикка...

Моника опустила глаза, вздохнула. И вдруг участливо спросила:

–Тебе наш Яни нос разбил? Очень больно?

Как раз нос у Эвина пострадал несильно. Так что головой он помотал, даже не особо задумываясь.

А Моника совсем смутилась:

–Извини... – пробормотала она. – Ты вроде в нос говоришь – «Бодика». Ну я и решила...

В этот миг она почему-то показалась Эвину провинившейся девочкой-подростком – смущенной и растерянной.

Недоразумение, пожалуй, было забавным, даже смешным. Но смеяться совсем не хотелось. Вместо этого Эвин поспешил внести ясность.

–Нет, – принялся объяснять он. – Я говорил не «Моника», а «Боудикка». Несколько столетий назад в моей стране жила великая воительница с таким именем. После смерти ее мужа – вождя большого племени – римляне забрали себе ее земли, опозорили ее саму, обесчестили дочерей – и она подняла против Рима всё свое племя...

Опомнившись, Эвин прервал рассказ. Пересказывать историю бриттов было явно не ко времени, да и вспоминать о печальной судьбе предводительницы икенов ему не особенно хотелось. Но замолчать Эвин тоже почему-то не смог. И ни с того ни с сего озвучил не отпускавшую его бредовую мысль, которой он вовсе не собирался делиться ни с самой Моникой, ни с кем-либо еще:

–Но ты правда на нее похожа.

Моника вскинула голову, удивленно приподняла бровь. Затем задумчиво покачала головой.

–Вот как? Что ж, выходит, ты ошибся. Муж мой не был вождем племени, а я совсем не воительница. И у меня, по счастью, не дочери, а сыновья.

Еще пример -- Танька. Мало того что эльфийка (насколько это возможно в немагическом мире), так еще и живет в раннесредневековой Британии. Но... Дочь попаданки (точнее, носительницы "мозаичной" личности с памятью попаданца -- русскоязычного беларуса). В итоге ее ирландское имя Этайн в домашнем обиходе превратилась в "Таньку". Порождает ли это имя недоразумения в сюжете? Да нет, в общем-то, тем более что "тан" в бриттском языке означает "огонь", а Танька рыжеволосая. Сильно образованные монахи-заговорщики, впрочем, безуспешно ищут этимологию имени, но их заносит явно не туда:

—Здешняя королева узнала ее, — кивнув, перебивает бритый. — Да, это Этайн. Танка — кажется, в семье ее называют так.

—Странное имя, — задумчиво откликается горбоносый отец Хризостом. — Не похожее ни на бриттское, ни на гаэльское. Встречается разве что у остроготов, но у них оно мужское.

—Воистину странное, — соглашается бритый.

А вот читатели это имя мне критиковали. Не все, впрочем, но некоторые возмущались. Говорили, что оно неуместно для сеттинга и режет слух. Ага, а попаданцы вообще-то для таких сеттингов уместны? То-то и оно. Ну а есть ли в нем пренебрежительность -- ну тут дело восприятия. Помнится А. С. Пушкину за "Татьяну" тоже прилетало, ибо тогда казалось, что имя это звучит вульгарно. :)

Ну и немножко хулиганства. Есть у меня один эфиоп (вернее, пока еще аксумец), который медленно, но верно движется к тому, чтобы заделаться самозваным пророком. Ну я и не утерпел -- дал ему имя Тафари.

«Касис Тафари... – бормотал солдат, рисуя себе в воображении роскошный не то храм, не то дворец посреди Аксума, столицы его родного царства, носившей то же самое название, что и вся страна. – Нет, пожалуй, даже так: Тафари, глава церкви! Рас Тафари!»

Появление Джа, впрочем, не обещаю. Как и музыки регги, и прочих атрибутов. :)