Скандал

— Андрей, ты должен их пригласить. Ну не поступают так, пойми. И времени осталось в обрез.

— Кать, опять ты начинаешь… Говорю ж тебе, ничего хорошего из этого не выйдет.

Они шли к остановке через привокзальную площадь, кажущуюся пустынной после вчерашнего столпотворения на Курском. Принудительный июльский стройотряд обернулся обычной летней отработкой на территории самого университета. Ну а убедить соседей свалить куда-нибудь, во имя мужской солидарности — плёвое дело. Целый месяц вместе. В Москве. Если бы только все их проблемы разрешались таким же образом…

— Ты просто вбил себе это в голову, — продолжала убеждать его Катя. — Они же твои родители, самые близкие люди. И не сказать им…

За последние дни Катя заводила этот разговор уже в третий или четвёртый раз. И с каждым разом Андрею всё больше и больше хотелось согласиться с ней. Рано или поздно всяко придётся расколоться — так почему не сейчас? Да и потом, как им ещё объяснить, почему он, едва вернувшись, опять уезжает куда-то…

— Ну, может, ты и права… Момент только подходящий выбрать…

Момент, как ему показалось, настал, когда мама накрыла на стол, а отец смешал в своём любимом графинчике водку с бальзамом — «достойно встретить рабочего человека».

— Мама, папа, подождите, — не слишком решительно начал он, по-прежнему немного сомневаясь, — у меня есть, за что выпить. Всё никак не выходило вам сказать… Я… — он чуть запнулся, — у меня появилась девушка — и довольно давно уже…

Алевтина Степановна при этих словах вся просто расплылась в улыбке.

— Да мы-то догадывались, конечно. Кто она, мы её знаем?

— Знаете… Только она вам может не понравиться…

— Андрюша, ну что ты такое говоришь! — с несколько излишней поспешностью воспротивилась подобному предположению мать — но при этом на лице у неё явственно отразилось беспокойство. — Как же она может нам не понравиться, когда ты сам её выбрал? Да и не стали бы мы с папой тебе указывать. Так кто она?

Андрей глубоко вдохнул и максимально бесстрастным голосом, на который был способен, произнёс:

— Катя Шевченко.

— Катя Шевченко? — с недоумением повторила Алевтина Степановна. — Какая Катя Шевченко? Она из вашей школы? Я не припомню среди твоих знакомых никакой Кати Шев…

И тут до неё дошло… Она изменилась в лице и на какое-то время потеряла дар речи. Наконец, оправившись от потрясения, поставила рюмку на место и произнесла ледяным голосом:

— Это такая глупая шутка или я что-то не так поняла?

— Нет, мама, — Андрей почувствовал пустоту внутри и тоже опустил свою рюмку на стол, — ты всё поняла правильно. Но ты ведь сама только что сказала, что не станешь мне указывать. Вот и отнесись к моему выбору с пониманием и уважением.

Только непохоже было, что кто-то здесь собирается что-то понимать. Не говоря уж об уважать.

— Ты… Она… Вы же врали мне. Она мне врала, врала прямо в глаза, мило улыбаясь… И ты… Это же всё, — Алевтина Степановна схватилась руками за голову, — всё было подстроено! С самого начала! Это же с тех пор ещё! И ты тоже бессовестно врал мне! Всё это время!

— Мам, ну не надо, — без особой надежды на успех Андрей попытался апеллировать к логике: — Вот если ты даже сейчас так завелась, представь, что было бы два года назад. Так и что нам, по-твоему, делать оставалось?

— Ты даже не отрицаешь! — просто-таки захлебнулась она от возмущения. — Не-ет, я этого так не оставлю! Она у меня во-от такими слезами плакать будет!

— Мама, ну успокойся. Пожалуйста. Никто ничем плакать не будет. Всё уже давно решено, и ничего ты тут изменить не можешь.

— Кем решено, ею?! — мать разошлась ещё больше. — Я ей покажу, что я могу, а что нет! Она у меня с работы вылетит, с таким треском, что в уборщицы никуда не возьмут! Я её под суд отдам!

— Мам, ну какой суд, что ты заладила. Серьёзно! — Андрей тоже начинал уже терять терпение. — Никаких законов мы с ней не нарушали — и ты сама это прекрасно знаешь. А и нарушили бы, так какие у тебя доказательства? Ладно, не нравится она тебе — не надо. Насильно мил не будешь. Но и не лезь тогда, пожалуйста, не в своё дело.

На что Алевтина Степановна окончательно взорвалась:

— Не в своё дело?! Это не её дело!!! Законов она не нарушала! Доказательств у меня нет! Мне не нужны никакие доказательства! Я её так ославлю, до конца жизни не отмоется! В мать пошла, безотцовщина! Повія!

Мама Андрея была культурной женщиной и не позволяла себе при сыне излишне грубых выражений. Разве что очень изредка, в шутку, вставляя что-нибудь «на мові». Но сегодня она определённо перешла черту.

— Значит так, — очень холодно и с расстановкой отчеканил в ответ слегка побледневший Андрей. — Начать трепать её имя ты, конечно, можешь. Но учти, максимум, чего ты добьёшься, это что её переведут куда-нибудь в другой город. Что для нас с ней, строго говоря, даже удобней будет. А вот ты здесь останешься. И к перманентному шушуканью за спиной тебе привыкать. Ну и в месткоме своём ты с подобной историей нафиг никому не сдалась — придётся вспоминать, с какой стороны к кульману подходить. Хочешь устроить скандал на всю округу и на свою голову — валяй, действуй. Переживём как-нибудь. Смотри только, что б сама потом не пожалела.

Мать молчала и только беззвучно, как рыба, хватала ртом воздух.

— Это во-первых, — ещё холоднее продолжил он. — А во-вторых, или ты сейчас же, немедленно возьмёшь свои слова обратно и извинишься, или можешь считать, что сына у тебя больше нет. Я достаточно ясно выразился?

— Это всё она, она! — со смесью ненависти и отчаяния в голосе уже не прокричала, а почти простонала Алевтина Степановна. — Она настроила тебя против меня, против папы… Господи, да будь она проклята…

— Ни против кого она меня не настраивала, наоборот… А, что толку, — Андрей безнадёжно махнул рукой. — Думай, что хочешь…

— Аля, ну правда, — решился наконец подать голос Виталий Викторович, — давайте не будем ссориться, помолчим минуту, остынем. Потом обсудим всё спокойно… Ты совершенно права, ситуация не из самых приятных. Но мне кажется, всегда можно найти какое-то устраивающее всех компромиссное решение…

Слова его, однако, произвели эффект прямо противоположный желаемому.

— Так ты их ещё и защищаешь?! Он ест наш хлеб…

— Всё, хватит! — выкрикнул окончательно выведенный из себя Андрей. — Больше не ем! Подавитесь вы своим хлебом! — Он выскочил в прихожую и схватил всё ещё стоящий там неразобранный чемодан. — Счастливо оставаться! Ах, да… — порывшись в кармане брюк, он вытащил ключ от входной двери и с силой швырнул его через всю комнату на накрытый стол.

— К ней? — ядовито поинтересовалась мать. — Скатертью дорожка!

— К друзьям. Хотя тебя это с данного момента абсолютно не касается.

На выходе из подъезда его нагнал отец.

— Сын, ну ты не сердись на неё, она же это не со зла…

— По доброте душевной, — съязвил в ответ Андрей.

— Ты её тоже пойми…

— Нет уж, хватит. Пусть сейчас она меня понимает. А до тех пор разговаривать мне с ней не о чем.

— Вот, возьми, — Виталий Викторович протянул ему два помятых четвертных, — заначка от матери, всё, что есть. На первое время. А то негоже здоровому мужику за счёт бабы жить… Ну, бывай…

Андрей пожал протянутую ему руку.

— До свиданья, пап. Спасибо.

— Оценки-то хоть будешь присылать?

— Конечно, после каждой сессии. Тебе. Извини, что так вышло.