Спасение...
Автор: Annaфлеш о спасении друга, но у меня внезано - Вавилон 5. Маркус и Сьюзан
клип, В5, монтаж мой
https://disk.yandex.ru/i/4zUncwyT3lvMeA
Им вновь повезло — вскоре из гиперпространства вынырнула «Белая Звезда». На этом везение закончилось. Оцепенев от горя, он сидел возле Сьюзан. Вслушивался в ее дыхание. Время от времени в поле его зрения возникали минбарцы**, в чем-то убеждали, хотели увести от нее. Затем Деленн сказала ему, что командора Иванову переправят на «Вавилон».
Маркус вынужден был согласиться, что Сьюзан будет спокойнее на станции, чем на идущем в бой корабле. Даже если она больше не приходила в сознание. И вдруг устыдился. И затребовал из базы данных компьютера «Вавилона» все сведения о безнадежных больных и чудесных выздоровлениях.
«...И мы с капитаном Шериданом смогли вывести из комы мистера Гарибальди...»
Стоп!
«... Даже столь кратковременное воздействие показало, что этот инопланетный исцелитель крайне опасен. Его нельзя больше использовать, поскольку в тяжелых случаях он отнимет жизнь у донора...»
Франклин говорил что-то еще, а Маркус уже знал, что сделает.
Поэты древности воспевали своих возлюбленных в сонетах и обещали им луну и звезды с неба. Сьюзан воспринимала его подарки как досадное недоразумение. Впрочем, его это не останавливало. В глубине души он желал однажды разразиться поэмой в ее честь и посмеивался над собой, представляя выражение ее лица в тот момент. Или увезти ее хотя бы на несколько дней на щедрую и абсолютно необитаемую планету — буде такая отыщется, и буде всецело посвятившая себя службе командор Иванова согласится и сможет выкроить эти самые дни. Но у него все-таки был для нее еще один подарок. А взамен он возьмет ее боль. Капля за каплей.
Охранник попытался помешать ему и был мгновенно уложен на пол, хватило пяти минут, чтобы взломать электронный замок на двери хранилища.
Но сам процесс оказался не простым и не быстрым, и от дикой боли из горла рвался вой. Однако рейнджеру не пристало выть от боли. И он успел сказать Сьюзан то, что не отваживался прежде. Затем в затылке взорвалась сверхновая...
и вот так
«Постояльцев» в отсеке с криокамерами значительно поубавилось после битвы за Землю. Глухая тоска охватила Сьюзан; чуть ли не впервые она ощутила нечто вроде родства с «живыми бомбами». Никто из них не выбирал родиться телепатом или обычным человеком. Игра случая и Старших рас. Никто не мечтал стать придатком корабля Теней. Да и вряд ли кто-то хотел погибнуть, подчиненным чужой воле и увлекая за собой в огненный ад сотни других людей.
«Чтобы победить дракона, надо самому стать драконом — не так ли, Джон?»
Криокамера Маркуса была в дальнем ряду; тревожное багровое свечение ее индикаторов резко контрастировало с желтовато-зеленым перемигиванием датчиков других камер. Сьюзан дошла до нее и остановилась, переводя дух. Цвет индикаторов означал, что жизненные показатели практически на нуле — криокамера являлась одновременно и гробницей. Возможно, когда-то отыщется способ возвращать ушедших за черту, но вряд ли она дождется этого чуда. Ей пришли на память слова клятвы рейнджеров: «Мы живем ради Единственного, мы умираем ради Единственного». Маркус умер ради нее, но она меньше всего на свете желала этой жертвы.
— Зачем ты это сделал? — прошептала она.
Его присутствие на «Вавилоне» явилось для нее дополнительной сложностью. Личного характера. Будто мало было других проблем, больших и малых бед. Ее скромных телепатических способностей хватило, чтобы ощутить исходящий от Маркуса поток эмоций. Все усугублялось еще и тем, что ее саму влекло к нему. Это вызывало досаду и удивляло. Но она была не готова. Не готова открыться и принять его любовь. Дать шанс ему и... себе.
Да ладно, она просто испугалась силы его чувств и кажущихся неизбежными страданий. И обрекла себя на горшие страдания и пустоту. Малкольм сказал, что она никогда не полюбила бы Маркуса, и ей ничего не оставалось, как согласиться с ним. Разве только под другими небесами.
Что же, всему свое время, и время всякой вещи под небом. Никто не виноват, что им с Маркусом не выпало «их» время. У каждого из них свой путь, сколько бы им ни было отпущено. Ей — ночные бдения на капитанском мостике под равнодушным светом звезд, ему — плыть сквозь вечность в своем ледяном сне. Так почему же так больно там, где уже нечему болеть?
врочем, я пошла против канона, но об этом читайте в Однажды в дальнем космосе.