Грустный отрывок

Наткнулась на просторах АТ на проникновенный пост Ирины Фидар «В самое сердце» Диалог ее героев действительно тронул до слез. Восхищаюсь авторами, которые так умеют  

Мои герои из "Пророчества" не самые тонко чувствующие натуры и разговоры обычно заканчиваются подтруниванием и насмешками. Поди знай, что у каждого из них в голове. Хотя, наверно, нужно было кому-то рассказать им о полезности вербального общения и что на стоит не додумывать за другого …

– Может быть, но ты моя сестра, – жестко сказал он, – и как твой брат, я хочу знать, как ты могла провести у него ночь?

– Хорошо, – уступила Беатрис, – мы решили, что отныне будем вместе.

– Будете вместе?! – вспылил Алек. – Как ты можешь об этом так спокойно говорить, ты не замужем.

– Ну и что? – упрямо возразила сестра. – Вы с Франческой проводите вместе каждую ночь!

– Но это совсем другое!

Франческа, до сих пор стоявшая в дверях за спиной Алека, не вмешивалась в их разговор. Брат с сестрой сами должны были разобраться. 

Последние слова мужчины острыми иглами впились ей в сердце. Ей показалось, что ее сердце остановилось, и она умерла, но почему-то еще продолжала дышать, только боль в груди становилась все сильнее и сильнее. 

Франческа быстро шла по двору, она была как во сне. Почувствовав, что ее глаза наполняются слезами, идущая еще ускорила шаг, заворачивая за угол и направляясь к двери в стене, ведущей к обрыву у реки. Девушка была в подавленном состоянии, теперь, когда никого не было рядом, слезы катились по ее щекам. 

Слова Алека так и звучали в ушах. Она так надеялась, что он забыл Ильзу, что их связывает не только постель. Но все это оказалось напрасно, она только обманывала саму себя, поддавшись его звериной страсти и своим глупым мечтам.

Франческа давно знала, что любит Алека и надеялась, что он полюбит ее. Но сейчас поняла, что она для него ничего особенного не значит. Ее выдуманное счастье разбилось о камни реальности, казалось, сердце в груди ощущает почти физическую боль. Хотелось разорвать грудь, вытащить наружу этот бестолковый глупый и наивный мешок, всего лишь перегоняющий в организме кровь, который так любят воспевать поэты, и уничтожить, сжечь, выбросить прочь. Чтобы больше никогда не чувствовать этого. Хотелось обхватить себя руками и свернуться никому не нужной побитой собакой в корнях этого старого исполина, росшего на краю обрыва в море цветущего вереска. А потом вдруг ее окружила пустота, и она снова, как раньше, почувствовала, что совершенно одна в этом мире. Опять вернулось то чувство, что сопровождало ее все годы, после смерти матери, что больше не будет никого, кому она была бы нужна.