Вечер в лесу.

Глава 19. Вечер в лесу.

Сидя под тенистым деревом мы с Принцем строили планы, и обсуждали возможности объединенных сил. Мой новый друг и союзник находился в хорошем расположении духа, - несмотря на проигранное сражение (степным кентаврам пришлось покинуть свой дом), ему удалось заключить важнейший политический союз. Принц планировал вначале совершить набег на урпов, а потом пробить дорогу в долину пупсов. Вдруг вдалеке послышался крик: «Пошла вон отсюда, кобыла толстожопая, пока мы тебя саму не пустили на колбасу». Оли подошла к нам крайне расстроенная. Уже пятый день мы жили среди лесных жителей. За это время степные кентавры излечили свои раны и вовсе освоившись вели себя совершенно непотребно. Я поднялся навстречу своей подруге, и она опустилась на колени, склонив голову мне на плечо. 

- Я хочу домой, в долину, - кентаврисса обвила меня руками, упруго прижавшись грудью.(Ну какого, черта она не человек?!) – Давай уйдем обратно, - сказала она. 

- Видишь ли, Оли, - ответил за меня Принц, - при всем желании это не получится потому, что пауки и осы перекрыли все перевалы. 

- Тогда прикажи своим женщинам, чтобы они не оскорбляли меня. 

- Бесполезно. Ну, отдеру я несколько за уши, ну, отшлепаю. Наказать жестоко я их не могу. Они не прекратят дразниться. Проще тебе размер своей попы уменьшить.

- Как это уменьшить?

- Ну не знаю. Меньше кушать например.

- Я кушаю не больше других! Я не обжора! И что вы все прилипли к моей попе? Не такая уж она и большая. 

- Раз мы все к ней прилипли, значит она очень большая и липкая.

- Не правда!

- Хорошо. Назови мне кентавра, у которого попа больше. Покойного Золуха(Да перевоплотится он в пупса! (Местное пожелание вроде нашего пусть земля будет пухом, только в отличие от землян, для одних ирийцев это благословение, а для других проклятье.))только не тревожь. 

- Пожалуйста! – Онигирик! 

С Принцем случился припадок. Он так и катался по траве, не переставая хохотать. 

- Его высочество изволит сегодня пошло шутить, и давать вредные для здоровья советы. - сказала Киса, подошедшая к нам. Она протянула Оли огромное красное яблоко. - Не надо плакать, меньше слушай степных. Все знают, что они завистливые стервы.

После появления в лесах степных кентавров Киса начала испытывать глубокую неприязнь к их прекрасной половине. 

- Что у меня самые длинные ноги, никто почему - то не замечает! – жаловалась Оли. 

- И ноги длинные! И попа классная! И ты сама у нас прекрасная! – Утешала её Киса. – Хорошей кентавриссы должно быть много. Знаешь как у нас говорят?! – Приучил волкодлак кентавриссу ничего не есть, а она возьми да скопыться. Так, что побольше надо кушать, и никого не слушать! Съешь яблочко!

Следом за лесной кентавриссой появился ее брат с огромным мешком печеных плодов голого кедра (хвойного дерева со слезающей, как у эвкалипта, корой). Его семена крупнее кедровых орешков раз в десять, и с очень тонкой кожурой. Шишки видоизменились настолько, что стали похожи на виноградную кисть. 

- Травоядная, угощайся. 

Серый Хвост, как и его сестра, питал к белой кентавриссе весьма теплые чувства. После того как Оли спасла жизнь Кисе, они поклялись ей в вечной дружбе. 

- Почему она плачет? - спросил он Кису. 

- Принц сказал, что у нее самая большая задница. 

Серый Хвост бросил беглый взгляд на круп Оли. 

- Ну и чего плакать?, радоваться нужно. Ешь орехи. От пары орехов жопа больше не станет. 

- Да ведь у Онигирика больше, вот что обидно, - выдавил из себя Принц, и оба кентавра прыснули от смеха.   Я не знал кентавра по имени Онигирик, поэтому не разделял их веселья. Оли оторвала лицо от моего плеча. 

- Хватит издеваться, - сказала она сквозь слёзы. 

Вдруг, откуда-то взявшийся Дебил, с криком «шокотерапия» сунул ей в лицо отрубленную голову урпа. Оли и Киса подскочили и, завизжав как резаные, спрятались за мою спину. Всё равно, как если бы я за швабру спрятался. 

- Дебил, выродок ненормальный, так и разрыв сердец получить можно, - выдавила из себя Оли.

Состроив гримасу светила медицинских наук Эрик уставился в рожу мертвого монстра и поставил тому сразу три диагноза.:- Больной. У Вас  разрыв сердец, отрыв башки, совсем пердец! 

- Эскулап недоделанный! Чтоб тебя дети твои, методом таким от поноса лечили! – Вспылила Киса.

Сидящий на ветке Стрекатун со смеху чуть с дерева не свалился. 

 - От поноса!!! Ха-ха! Испуг от поноса! Ха-ха-ха! 

- Фигушки, я никогда не женюсь. А ты летучее недоразумение смотри от смеха не расхворайся. – Шут изобразил обиду. – Назло вам не женюсь! Вот родятся дети у вас самих, случится у них запор или непослушание, вспомните тогда про доброго доктора! 

- Пожуй чего-нибудь, поможет, - сказал Серый Хвост, сунув яблоко к губам Оли, и та механически принялась зажевывать стресс , не отрывая глаз от рыжего шута. Эрик достал музыкальный инструмент, напоминающий бандуру, и запел. Это была знакомая всем землянам старинная кельтская песня. Только вместо «зеленые рукава» пелось – «сушеная голова». Да и все остальные слова песни были переведены также «свободно».

- Был урп невежественен и груб.

 И угодил за это в суп

 А мне поэту досталась в дар-сушеная голова!

Приятно по лесу бродить,

С башкой сушеной говорить.

Любую чушь может выслушать-сушеная голова!

 Припев:

Есть не просит покорно сносит

Мои дурацкие стихи.

А посмеет подвергнуть критике

Брошу ее в лопухи.

Всё ещё шмыгающая носом  кентаврисса начала улыбаться. Мы разлеглись под деревом, высыпали орехи на траву, и принялись их щелкать. Оли совсем успокоилась и вскоре уже хохотала над выходками Эрика. Дебил сочинял бы, наверное, вечно, если бы не налетевший внезапно птеродактиль не спер у него сушеную башку, которую неосмотрительный певец в артистическом порыве слишком высоко подбросил.  

- Вор, дармоед, вандал, - понеслось вслед падальщику.Кентавр направился к нам со скорбным лицом приговоренного к пожизненному расстрелу.

- О, горе мне. Летающий вандал

 источник вдохновенья украл!

  О, если б уши длинные мои,

 крылами б стать широкими смогли!

 Я бы настиг обидчика того,

 зубами впившись в тощий хвост его! 

Дебил опустился рядом с нами на траву. Оли снова плакала - теперь от смеха. Постепенно настал вечер. Первая луна взошла на небо. Мы лежали под деревом, щелкали печеные орехи и беседовали. Я наелся давно и теперь дремал, прислонившись к бархатистому боку кентавриссы. Дебил тоже наелся. Где-то нашел вонючую шкуру и теперь придуривался, изображая из себя пупса, выплясывал чечетку на четырех ногах. 

- Я пупс, я пупс, я мерзкий пупс, я пупс, я пупс, я грязный пупс, я жирный пупс, я подлый пупс. Пупса это привело в бешенство. Сначала он попытался цапнуть кентавра за ногу. Но тот лишь уворачивался, продолжая дразнить. Тогда обиженный зверь подговорил ящера, буревестника и вампира. Все вместе они устроили Дебилу темную под вонючей шкурой. 

- Бей его, так его, - кричал нелюбимый племянник тихаря-доносчика – тихарь-Бухарь. За время нашего пребывания в лесу вампир и тройка успели с ним довольно тесно познакомиться. Теперь этот зверь все время ходил с ними. 

- Караул, убивают, - Дебил вырвался и с воплями скрылся в лесу. Он еще несколько раз галопом проносился мимо.   

- Все никак не угомонится, малахольный, - поморщилась Киса. – Как можно так долго придуриваться? 

- Если он не будет придуриваться, его женят. А так его никто не хочет, – ответил Принц. 

- Выйти за Дебила!?, и стать «Дебилкой»!? – миленькая перспектива! Степные - шлюхи, но ведь не полные идиотки! Уж лучше за Принца, чтобы быть Принцессой. Кстати, а почему Принц не женится? Или его тоже никто не хочет? – спросила Киса с издевкой. 

- А Принц никого не любит, - ответил за него подбежавший младший брат. – Разве можно любить наших шлюх? 

- А разве я говорила о любви? По-моему, ваши девки к ней не способны. Степные понимают лишь разврат. 

- Ну, я же не степной, - спокойно ответил Принц. 

- У царственных разврат не в почете. Ребята, пошли к тихарю за выпивкой, - обратился Дебил к мелкоте. Приятели сразу помирились и вместе удалились.   Тихарь Бухарь жил в дупле векового дуба, росшего над заповедной пещерой. В пещере кентавры и лесные люди хранили и готовили ореховое пиво. Через небольшое отверстие в потолке пары спирта поступали в дупло Бухаря и впитывались мхом, специально выращенным хитрым тихарём. Хозяину дупла оставалось только выжать мох в пустые тыквы и отличный самогон готов. Тихарь пил сам и угощал своих приятелей. Лесные люди и кентавры любили Бухаря за его щедрость и веселый нрав, а родной дядя – тихарь Доносчик люто ненавидел, ибо племянник никому не открывал секрета производства самогона, говоря, что это колдовство. Вероятно он и сам до конца не понимал процесса. Мне же секрет тихаря поведала Оли, узнавшая его от самого «Заповедного дуба».

- Ты поменьше выделяйся из племени, - тихо сказал Серый Хвост. – Золотой и так не перестает плести интриги против тебя. Для него теперь каждая твоя ошибка – ценный подарок. Вряд ли ты скоро встретишь свою любовь. А нелюбовь к соплеменницам можно трактовать по разному. 

- Не думаю. Мой авторитет сильно возрос после боя. 

- А ты не думал, что соплеменники могут тебя просто убить исподтишка и скормить хищникам? 

- Могут и сами сожрать. Но мой брат рядом, и мне ничего не грозит. Он великолепный разведчик.  

- Дебил? Вот уж не подумала бы, - на лице лесной красавицы появилось удивление. 

- Да, Эрик умный парень и хитрый, - кивнул Серый Хвост. 

- Господи, почему кентавры такие жестокие! - воскликнула Оли, ошарашенная признанием Принца. 

- Ты знаешь. А ведь не они самые жестокие, не урпы, не пауки и не чудовища, а маленькие тихарики, с виду совершенно безобидные, - спокойно ответил Серый Хвост. – Если хочешь, сестра расскажет тебе про них. Он и Принц поднялись и удалились в лес. Оли заинтересовалась, и Киса продолжила рассказ брата: - В одной прекрасной долине живут маленькие игрунковые тихарики. Они мирные вегетарианцы. Но дело в том, что они питаются только ягодами одного растения, которому для роста и созревания плодов требуется живая кровь. Поэтому они заманивают к себе на огороды других, убивают их и щедро орошают грядки кровью. Кроме того, для защиты тихарики растят хищные деревья, которые также щедро кормят мясом. 

- Неужели они не могут есть другие плоды? – удивился я. 

- Могут, но не хотят. А прожив много лет на ягодах, выросли целые поколения ягодозависимых. 

- Я хочу на них посмотреть, - сказала Оли со странным блеском в глазах. 

- Когда-нибудь, а сейчас пора спать, - сказал я. 

Меня уже сильно клонило ко сну. Ночевать мы решили прямо под деревом, на куче сухих листьев. Ночь стояла тихая и теплая. Но заснуть   удалось не сразу. Сначала приперся Дебил с тихарем, Дрыстуном, пупсом, буревестником и ящером. На ходу кентавр играл и пел. Это была грустная песня о четвероногом рыцаре – шуте и монахе одновременно, тоскующем о своем идеале. Голос у певца был очень красивый, и песня была бы замечательной, если бы не шипенье ящера, пищанье пупса, шепот тихаря и клекот буревестника, напившихся вдрызг и теперь фальшиво подпевающих кентавру. Дебил был тоже пьян и ему хотелось кому-нибудь излить душу. Одновременно пьяное зверье спорило, ругалось, пело и смеялось. Кончилось все тем, что Оли всех уложила спать насильно. Только друзья заснули, как явился принц лесных кентавров. Он поднял Кису и принялся уговаривать ее заняться с ним любовью. Около часа он убеждал ее. Говорил, что завтра кентавры выступают в поход против пауков, и он может погибнуть. Наконец кентаврисса согласилась. У кентавров, как у многих на планете, было принято заниматься этим принародно. Но так как это свидание считалось тайным, влюбленные отошли метров на шесть. Впрочем, в свете луны их было неплохо видно, а слышно еще лучше. Листья зашуршали, и вроде бы спящая мелкота повыскакивала наружу и побежала подглядывать. Но дело приняло совсем другой оборот. Явился отец Кисы и устроил скандал. Отругав свою дочь и ее друга, он увел девушку домой. Мы остались в обществе одинокого кентавра, сокрушающегося по поводу своей участи. Сон был испорчен окончательно.