Флешмоб о еде. Люблю повеселиться, особенно - пожрать...

Этот флешмоб здесь:

https://author.today/post/626354

А вот и мои пять копеек: фрагмент из второй книги "Московского Леса", "Клык на холодец".

***

 - Старый Мосулло, который живёт в Коканде, на улице Горшечников говаривал в прежние времена…

Бич вытер пальцы куском саговой лепёшки, макнул её в оставшийся на тарелке жир и кинул собачонке, умильно взиравшей из-под скамейки. Та благодарно вильнула хвостом и аппетитно зачавкала. 

 - …он говорил: «Если хочешь похвалить кокандский плов - залезай на самого быстрого вороного ишака и скачи скорее ветров из зада иблиса! Доскочи до дома пилав-усте и дай ему немного тенге. А в плов старого шайтана баба Насрулло просто плюнь!»

Бич выудил из мешочка два жёлудя. Добавил, чуть помявшись, ещё один и ссыпал на столешницу. Хозяйская дочка расплылась в умильной улыбке – «спасибочко, господин егерь!» - вытерла розовые ладошки о передник и ловко сгребла непомерно щедрую плату.

Теперь уже никто не припомнит, когда в трактире сельца Петровское зародилась традиция дважды в неделю готовить узбекский плов. А получался он здесь на славу – жирный, ароматный, рассыпчатый, не чета слипшейся массе, которой потчевали в прочих заведениях. Такую и пловом-то назвать зазорно – «шавля», рисовая каша с мясом и морквой. 

Где трактирщик ухитрялся добывать коричневый длиннозерновой рис, чеснок и отборную баранину – это была загадка. Но по вторникам и пятницам любой посетитель мог угоститься самым настоящим пловом. Его варили в большом чугунном казане на заднем дворе, и хватало угощения и на местных, и на гостей, и на проезжих, которых в Петровском всегда было немало. 

Они подоспели в самый раз: казан только внесли в зал и под возбуждённый гул посетителей (по этому случаю в трактир набилось всё мужское население села) начали раскладывать плов по мискам. Устроились у окошка, сложили у стены рюкзаки, составили ружья. К плову подали сидр, пенный, с привкусом мёда и лесных трав, и крепкий - не меньше девяти градусов. Егор с Бичом быстро прикончили кувшин и велели нести второй. Умар же от сидра отказался - попросил воды из колодца, вызвав недовольную гримаску хозяйской дочки.

- Вот ты давеча про Лиску спрашивал… Ух, хорош, клык на холодец! 

Бич сделал глоток из большой глиняной кружки и довольно, словно филин, ухнул. 

- На самом деле, ей сейчас не до суда. Она, после того, как ушла из Золотых Лесов, подалась в проводники – встречает на Речвокзале новоприбывших и переправляет дальше. Кого до Полян, а кого и на Воробьёвы. Транспорт обеспечивает, провиант, кому надо – снадобья от эЛ-А… А недели полторы назад – я тогда отлёживался у Шмуля - к ней обратились по одному делу. Ты ведь слышал о спецсанаториях?

- А то! – кивнул Егор. – За МКАД ими детей пугают: «Не пробуй лесных травок, козлёночком станешь…» 

- Правильно делают. Скверное место, чистый Освенцим!

Егор кивнул. Он не забыл рассказа напарника, как тому пришлось спасать дочь старого друга, больную Зелёной Проказой 

- Есть такая организация – «Гринлайт», «Зелёный Свет», по-нашему. – продолжал егерь. – Вроде, экологи, только не простые, а помешанные на теме Леса. Их волонтёры находят через Сеть больных Зелёной Проказой и организуют переброску сюда, к нам. Передают с рук на руки проводникам, а те доставляют их в Сокольники, к аватаркам, на предмет излечения.

- И Лиска, значит, тоже этим занимается? 

- Иногда. Только раньше она принимала беглецов из спецсанатория по одному, изредка по два-три. Но гринлайтовцам этого показалось недостаточно: решили не мелочиться и устроить массовый побег. 

Егор поперхнулся сидром.

- Из спецсанатория? Брось, быть того не может! Там же стены, охрана, колючая проволока. Я-то сам не видел, по телеку показывали… 

- Она в подробности не вдавалась. Подозреваю, что сама не в курсе.

- Отговаривать пробовал?

- Дохлый номер. Сам же слышал, мы с ней из-за этого чуть не поссорились. Спасибо хоть, пообещала: как закончат, сразу даст мне знать. 

- А кода они должны… закончить?

Егерь пожал плечами.

- Суток четверо-пятеро, может, неделя. Но, сам понимаешь, что угодно может случиться.

- Ни один план не переживает встречи с реальным противником? – хмыкнул Егор.

- Мольтке. Читал, давно, ещё до…

Окончание фразы - «…до Зелёного Прилива»- повисло в воздухе. Интересно, подумал Егор, а он тоскует по прежней жизни? 

- Жаль, я не знал, - заговорил вдруг Умар, - а то попросился бы с ней. Это очень хорошее, доброе дело. 

Голос у него был высокий, звенящий, с непривычными, не вполне человеческими обертонами. Егор удивлённо покосился на сильвана - за всё время пути тот не произнёс не больше десятка слов. 

Дверь трактира с треском распахнулась. На пороге возник староста Покровского - крепкий, нестарый ещё дядька в длинной, до колен, домотканой рубахе и замызганных брезентовых штанах.

- Бич, беда! В соседнем дворе бешеный корень из-под земли вылез, такой борзый, никак не справиться! Ты же егерь, не поможешь? 

С улицы донеслись частые удары железом по висящей на цепи половинке кислородного баллона – местный аналог набата. Народ, возбуждённо переговариваясь, повалил на двор. Егерь в два глотка дохлебал сидр.

- Раз вылез – надо помочь. Пошли, Студент, посмотрим, что у них там. Умар, давай с нами. 

Сильван вскочил и потянулся к оружию.

- Ствол оставь здесь, присмотрят. Лучше спроси у хозяина топор.