Большая театральная отсылка

Традиционно присоединяюсь к флэшмобу отсылок от Руслана Бирюшева (https://author.today/post/614702). Обычно я стараюсь кидать сюда сравнительно небольшие фрагменты. Но в этот раз мне вспомнилась длинная пафосная сцена, где фигурирует... аж целая ария. 

Сотни людей собирались в тронном зале. Идаволльцы и чужеземцы. Знать и простонародье. Воины и ученые, слуги и чиновники, барды и духовенство. Пленники, сражавшиеся, пока есть силы, и крысы, ждавшие развязки. Килиан смотрел на них всех и чувствовал, как поднимается в его сердце Тьма, что была там вечно.

Что была там с самого начала, еще до его рождения. С того момента, как много тысячелетий назад первая обезьяна взяла палку и на своем обезьяннем языке сказала: «Я — вождь этого племени!».

В отполированной до блеска короне Килиан видел свое отражение, — он видел, как насмешливо усмехается Властелин Хаоса, скрывавшийся там с того самого мига, как бастард осознал, что никогда не займет подобающего ему места.

И того мига, когда он впервые ответил «Нет!».

Теперь в улыбке древнего бога чувствовалось одобрение, и казалось, где-то на самой границе восприятие, неслышимые человеческим ухом, звучали слова песни из Дозакатной оперы:

«Что есть власть? Сладкий яд.

Её пьянящий аромат

Ты вдохнешь однажды,

И нет пути назад...»

Эланд пропал из отражения: он был ему не нужен. Килиану не нужны были Владыки.

Ведь теперь он сам был Владыкой.

Килиан поднял руки, безмолвно призывая людей молчать. Молчать и внимать. Сейчас его волосы были распущены и рассыпались по плечам, как львиная грива. На нем был винно-красный камзол, расшитый золотом.

Такой же, как многие из собравшихся уже видели на Леандре Идаволльском.

И глядя на него, никто и никогда не усомнился бы в их родстве. Никто и никогда не усомнился бы, что молодой лев пришел, чтобы наследовать старому.

Чтобы взять свое по праву.

«Что есть власть? Что есть власть?

Это честь или напасть?

Райский сад иль темный лес?

Сладкий яд иль тяжкий крест?

Сущий ад иль дар Небес?

Все сокровища Земли!»

В последний раз окинув взглядом собравшуюся толпу, ученый начал вещать. И колдовство Владык придавало его словам особое звучание, отдававшееся в самых сердцах людей.

Подчиняя их себе.

— Я — Килиан Реммен. Сын Ванессы Реммен и Герцога Леандра Идаволльского. Единственный наследник Герцога, имеющий право на престол после того, как мой брат Амброус стал рабом Владык. Я — ваш истинный правитель!

И по мановению руки его сторонники в толпе отозвались приветственными криками. Если кто-то и хотел возразить, то его голос потонул в общем хоре восхвалений.

Толпа глупа. Управлять ей легко.

Управлять ей легко, когда у тебя есть власть.

«Все признания в любви!

Жар объятий страстных жен!

Аромат заморских вин!

Все отдашь за миг один

Восхождения на трон!!

Сам архиепископ этой страны подошел к нему, готовый возложить корону на голову нового правителя. Но Килиан жестом отстранил его, безмолвно приказав отойти прочь.

В сторону от трона.

Где стояла на коленях бывшая Владычица Ильмадика.

— Я принимаю корону, — провозгласил Килиан, — Из рук единственного Бога, которому служу. Единственного Бога, что хранит мою судьбу и судьбу этой страны.

После чего, взяв корону в руку, сам возложил её себе на голову.

«Беспределен власти пир,

Где в руках твоих Закон!

Власти яд... Ты всех слаще...

Власть вершить верховный суд,

Черным белое назвать,

Осудить мораль как блуд,

Превратить святых в Иуд,

Все местами поменять!»

Гордо подняв взгляд и расправив плечи, Килиан купался в хвалебных криках подданных. Наслаждаясь своим правом, данным ему кровью и заслугами. И казалось ему, что все Герцоги Идаволла, все Владыки — стоят у него за спиной.

Славя его власть и в то же время — ожидая, когда он присоединится к ним в могиле.

— Властью Герцога Идаволльского. Властью Покорителя Владык. Я представляю вам своего советника: Лаэрта Вейра, графа Гревенского. И провозглашаю свой первый указ. Советник Вейр, зачитайте.

Поклонившись, Лаэрт выступил вперед. Он был привычен выступать перед толпой и знал, как держаться в таких ситуациях. Развернув здоровенный пергаментный свиток, он звучным, поставленным голосом начал вещать:

— С сегодняшнего дня приказ маркиза Амброуса Идаволльского о создании Королевства Идаволл объявляется недействительным в связи с незаконностью его прав. Также недействительными объявляются права маркиза Теодора Иллирийского на идаволльский престол, ибо получены они были через наследника, Герцогом Леандром признанного недостойным. Те, кто получил власть и землю из рук узурпатора Амброуса, могут сохранить её за собой и своими потомками, но лишь в том случае, если в ближайший срок присягнут законному правителю: Герцогу Килиану Идаволльскому, Покорителю Владык.

«...и карать невинный люд, одарить или наказать!

Иль прощение даровать,

Власть — быть с Вечностью на „ты“,

Веря в свой высокий дар,

И под возгласы толпы

Пить божественный нектар

Незаслуженной любви

Недостойных стать людьми.

Смердов отправлять на смерть

Может только власть суметь!»

— ...в связи с тем, что зная о незаконности прав Теодора на престол, он все равно поддерживал его власть, — продолжал Лаэрт, — Тэрл Адильс, бывший граф Миссенский, лишается всех титулов и изгоняется из Идаволла. Новым графом Миссенским станет мэтр Элиас Ольстен, младший сын министра морских дел.

Давний соперник с достоинством кивнул:

— Я буду достоин этого титула, Ваша Светлость.

Он не был среди тех, кто помогал Килиану взойти на престол, но мог прекрасно помочь на нем удержаться.

А Лаэрт между тем продолжал:

— Другой освобожденный титул, барона Ремменского, передается за верную службу господину Ярубу ибн-Азизу. Кроме того, первым указом нового правителя вносятся изменения в законодательство. Первое. С сегодняшнего дня секреты магии Разума объявляются собственностью Университета Свободных Наук. Университет будет заниматься как обучением им, так и выдачей лицензий, позволяющих официально практиковать. Обязанность подготовить критерии и процедуру выдачи лицензий возлагается на мэтра Алоиза Бартона. Любые преследования лицензированных практиков по самому факту занятий магией, будь то со стороны светских или религиозных властей, объявляются вне закона. При этом поклонение культам Владык остается запрещенным и преследуемым по закону.

Слова про магию вызвали настороженные шепотки в толпе, но оспорить их вслух никто не осмелился.

— Второе. На всей территории Идаволла будут введены экзамены на должность для представителей герцогского двора и чиновников на местах. Принять участие в экзамене сможет любой житель Герцогства независимо от происхождения и достатка; в случае, если он имел простое происхождение, после успешного прохождения экзамена он и его семья будут иметь права безземельного дворянина. Никакая государственная должность не может быть впредь занята человеком, не прошедшим экзамен на должность; тем, кто занимал её на момент вступления закона в силу, дается отсрочка в полгода, по истечении которой они должны пройти экзамен или оставить пост.

А вот этот пункт вызвал бурное недовольство среди аристократов. Так оно обычно и бывает: люди ропщут за идеалы, но кричат, когда задевают их собственные интересы.

— Так нельзя!

— Покушаться на права знати...

— Уравнять дворян с простолюдинами!

— Заставлять нас...

Они кричали, перебивая друг друга, — но недолго, совсем недолго.

— Тихо! — крикнул Хади, — Не сметь перебивать приказ Его Светлости!

Его бы, может, и не послушали, — если бы его словам не вторил драконий рев. Пусть даже дракон оставался снаружи: не было сомнений, что он легко ворвется и испепелит всех, кто смеет не склониться перед волей его хозяина.

«Власть — факир, она творит

С нами тысячи чудес!

Власть тебя преобразит!

Власть — и чистым стал подлец!

Власть — и в мудрецах балбес,

Власть — и в вас вселился бес...»

А Лаэрт, ни на секунду не сбившись и даже не дрогнув от рева дракона, продолжал и продолжал зачитывать документ.

Как ангел Небесный, возвещающий волю Божью.

— ...и последнее. С сегодняшнего дня. Каждому году правления предписывается быть урожайным. Чуме запрещается появляться в государстве. Верным и ценимым слугам Герцога запрещается умирать от старости. Милостью Неба, Герцог Идаволльский, Килиан Покоритель Владык.

Последовала немая сцена, во время которой советник неторопливо скатал свиток — и поклонился, давая понять, что сказать ему больше нечего.

Первым, кто нашелся, оказался министр морских дел:

— Разве это возможно? Как может человек приказывать чуме и урожаям? Как можно запрещать людям то, что с каждым неизбежно случится в итоге?

Некоторые из присутствующих поддержали его одобрительным гудом. Другие молчали, опасливо косясь на молодого Герцога и с ужасом ожидая вновь услышать драконий рев.

Но Килиан лишь рассмеялся:

— Обычный человек — не может. Но Я — Покоритель Владык. Их сила, их знание ныне — принадлежат Мне! И все, что Я приказал, Мир исполнит. Поэтому сим Я повелеваю. Идаволл, процветай под Моей властью!

Ответом ему был взрыв восторженного рева. Крики толпы, казалось, были слышны снаружи.

— Да здравствует Килиан!

— Да здравствует Герцог Идаволльский!

— Да здравствует Покоритель Владык!

Как легко забылись возмущения дворян реформе с государственным экзаменом. Достаточно было лишь перебить впечатление более сильным и более невероятным.

И добавить немного магии.

Толпа приветствовала его. Люди падали на колени и клялись в верности. Откинувшись на спинку отцовского трона, Килиан наблюдал за всем этим и чуть улыбался. Ансаррская гвардия выстроилась перед ним, защищая от любой возможной угрозы. По правую руку от него стояли Лаэрт, Элиас и Учитель Алоиз, по левую — Яруб, Хади и Нагма. Шесть человек, вместе с ним стоявшие у истоков нового Идаволла. На цепи у его ног простерлась ниц покоренная богиня, а где-то в глубинах отражений скрывалась тьма Властелина Хаоса.

А над самым троном к стене была прибита засушенная голова предателя Компатира. Все-таки получившего заслуженное место близ его трона.

И пусть никто не скажет, что Герцог Идаволльский не выполняет своих обещаний.

«Пусть несет она беду

Вашим близким и друзьям,

И терзаться век в Аду

Предстоит за это вам.

И в горячечном бреду

Добровольно не отдашь

Ты свой царственный венец,

Власти нет...

И ты мертвец...»

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "Несравненное право" https://author.today/work/237913

Откуда же эти строки?