Судьбоносная встреча

Давненько я не участвовал во флешмобах, но вот недавно Елена Логинова предложила поделиться отрывками из своих книг, где описывается встреча, изменившая навсегда жизнь персонажей. Подходящий отрывок у меня есть в романе "Низвержение Жар-птицы": это первая встреча Авери и Аленки с Максимом. Итак:

Девочка, потребовавшая от атамана коней, подошла к костру, который уже угасал, и бросила туда ветки, заранее заготовленные разбойниками. Пламя ярко вспыхнуло и осветило ее стройную фигурку, в которой уже начали проступать черты взрослой женщины, золотистые волосы, заплетенные сзади в косу, и смелый взгляд, который она устремила на мальчика, приблизившегося к ней и обтиравшего после недавней схватки клинок. Несколько секунд они смотрели друг на друга с той уверенной улыбкой, которая бывает только у близких людей после удачного завершения совместно реализуемого дела. Однако мальчик все же решил напустить на себя строгость и преувеличенно сердито произнес:
– Опять, Аленка, вперед лезешь!
– А, почему бы и не потешиться! – беззаботно ответила девочка.
– Боязно за тебя.
– Батюшка так же матушке говорил, помнишь?
Мальчик нахмурился:
– Не трожь родителей попусту.
– Потратился-то сильно?
– На осечку курков ушел один талан, на то, что заставил тех дураков упасть – половинка.
Девочка протянула руку. Лицо мальчика разгладилось, и он сказал примирительным тоном:
– Ладно, потом сочтемся! Стой здесь, я поклажу перенесу.
Он исчез в кустах; Аленка, снедаемая любопытством, вытащила из костра ветку подлиннее и сперва внимательно осмотрела лошадей, затем подошла к повозке. Она представляла собой низкую телегу, какой обычно пользуются крестьяне, только более узкую, что позволяло ей продвигаться в не слишком густом лесу. Плотная ткань, накинутая сверху и закрепленная по бокам, образовывала некое подобие палатки и служила вполне надежным укрытием от любой непогоды. Откинув ткань сзади и закусив нижнюю губу, Аленка залезла внутрь и принялась рассматривать взятую с бою добычу. В глаза бросился беспорядок, характерный для разбойничьих складов, а также полное отсутствие звонкой монеты. Помимо провизии и некоторого количества свечей, одну из которых девочка тотчас зажгла, в повозке были свалены незатейливые предметы обихода простых поселян, награбленные, видимо, в дороге за неимением лучшего. Совершенно не опасаясь внезапного возвращения разбойников, которые были слишком напуганы, Аленка добралась почти до конца телеги, когда услышала слева слабое дыхание. Повернувшись в направлении неожиданного звука, девочка резко выпрямилась от удивления, так, что ее голова уперлась в матерчатый потолок.
– Чего там? – спросил мальчик, беседовавший с Аленкой у костра. Он как раз вернулся, таща в каждой руке по плотно завязанному узлу.
– Иди-ка сюда, Аверя!
Мальчик вспрыгнул на повозку и, согнувшись, подошел к Аленке. Та приподняла свечу.
– Гляди!
Аверя тихонько присвистнул:
– Хлопец! Вроде бы одних с нами лет.
– Похоже, пленник: видишь, как спутан!
– И штаны снизу подрезаны. Отчего бы?
– Ради глума, видимо.
– Дело известное: разбойников хлебом не корми, а дай над живой душой поизмываться. То навоз заставят жрать, то над платьем чего-нибудь непотребное учинят.
– Дай ножик: я разрежу веревки.
– Сам разрежу.
Через малое время неизвестный мальчик был освобожден и от веревок, и от повязки, стягивавшей ему рот. Эти манипуляции привели его в чувство; он оперся на локоть и немного привстал. Аверя приложил к его губам бутыль с квасом, как раз подвернувшуюся под руку; спасенный сделал два быстрых глотка, затем отодвинулся к краю и произнес:
– Где это я?
– Уже не у злодеев, – улыбнулась Аленка.