Мужчины тоже плачут

Присоединяюсь к флешмобу Слёзы мужчин и обсуждению стереотипа «мужчины не плачут». Хотя стереотип этот в самом деле распространён в современной условно западной культуре, универсальным его назвать нельзя. Достаточно почитать великие поэмы древности, например, «Одиссею» Гомера или «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели, чтобы убедиться, что мужчины очень даже плачут. Впрочем, это не мешает им справляться с превосходящими силами противника и проявлять чудеса героизма. Поэтому читатель воспринимает их слёзы не как признак слабости, а как проявление прекрасных человеческих чувств. 

У меня стереотип обыгран в рассказе «От Бастилии до Версаля» https://author.today/work/411048. Я специально свела вместе мужчину, который плачет, и женщину, которая никогда не плачет. А кто из них приятней, судите сами. Замечу лишь, что мужчина – граф Семён Романович Воронцов – это лицо историческое, хотя и стал легендой ещё при жизни. Известный британский учёный Мэри Сомервилль назвала в честь него своего первенца. Да, так прямо и назвала: Woronzow. 

А теперь отрывок со слезами на глазах. 

– Эверина, я понимаю, что в юности особенно сильна жажда справедливости, – примирительно ответил Воронцов, – но с возрастом становится ясно, что действовать надо как можно осторожней, иначе несправедливостей станет ещё больше. Те, кто сильнее вас, не обязательно злодеи. Среди них могут быть и добрые люди, у которых можно попросить помощи и защиты.

«Он ещё будет тыкать мне в лицо своим возрастом, – возмутилась про себя Эверина, – как будто с годами приходит какая-то особенная мудрость». 

– Я совсем не юная, – обиженно сказала она, – мне скоро тридцать.

Семён Романович в изумлении посмотрел на неё. 

– Простите мне мою нескромность, – не удержался он, – а прямо сейчас вам сколько лет?

«Ах ты, зараза великосветская!» – выругалась мысленно Эверина, но природная честность не позволила ей уклониться от ответа.

– Мне двадцать пять, – буркнула она.

В такую цифру Воронцов готов был поверить. Он привык к тому, что женщины в этом возрасте уже успевали родить одного, а чаще нескольких детей, приобретая приятную округлость форм. У Эверины никаких округлостей не наблюдалось, но и в чертах лица уже не оставалось ничего детского. «Моя Катюша так и не дожила до её лет», – с грустью подумал он. 

Эверина всё ещё кипела от возмущения. «Пора уходить отсюда, зачем я вообще пришла к этому аристократу!» – сказала она про себя, но напоследок не удержалась от шпильки.

– У кого же, интересно, может попросить защиты женщина, которую угнетает её собственный муж? – ехидно спросила она. – Ведь всё общество станет на его сторону, а не на её. Он может делать с ней всё, что захочет, а если она уйдёт от него, то все будут считать её виноватой. Я уж не говорю о том, что ей не на что будет жить, потому что по закону всеми её средствами распоряжается муж.

Семён Романович изо всех сил старался вникнуть в её слова, но образ его незабвенной Катюши так и стоял перед глазами, мешая сосредоточиться на беседе. Он видел её как живую, вот она кормит сына, встаёт по ночам к дочери, ни на минуту не может разлучиться с детьми. «Я должен был быть решительней, – укорял себя Воронцов, – я должен был заставить её заботиться в первую очередь о себе самой, о своём здоровье. Надо было выгнать её из дома, пусть бы съездила к родственникам или друзьям отдохнуть. Неужели я вместе с кормилицей и няней не смог бы позаботиться о детях! Она всё хотела делать сама, а я не смел ей противоречить». Из глаз его потекли слёзы.

– Простите, Эверина, – сказал он, – я не очень понял, что вы сказали, потому что вспомнил свою покойную жену. Она умерла пять лет назад, и я всё время думаю о ней, когда заходит речь о семейной жизни.

«Он не совсем безнадёжен, – подумала Эверина, – Наверняка угнетал свою жену, как все мужчины, но хотя бы теперь раскаивается в этом». Внезапно она почувствовала желание рассказать ему о себе то, что возможно стоило бы держать в секрете. «В этом нет ни малейшего смысла, – пыталась она остановить себя, – мне не станет легче, а сестре я могу навредить своей откровенностью». Как будто другой голос внутри неё произнёс: «Посмотри на него, разве он может кому-нибудь навредить? Он может только помочь».  

А это портрет графа Воронцова и его детей: