Субботний отрывок. Союз, неудобный никому

#ежесубботний_флешмоб от Марики Вайд. Сегодняшним блюдом станут антигерой и антагонистка.

_________________________________

Их взгляды встретились: его черный и ее холодный, морозно-голубой. «Где-то я уже видел эти глаза», — понимание больно царапнуло и обожгло огнем ярости, напоминая о схватке со зверем в лесу, — «Достаточно смела, чтобы сюда явиться? Ну что ж, ты пожалеешь…» Полуэльф, вразрез всем своим мыслям, вежливо склонил голову в знак приветствия. Не дав алларанцу приблизиться достаточно близко, Ренмира отвела от него взгляд и быстрыми, готовыми сорваться в бег, стремительными шагами направилась к той самой обитой золотом двери, что ей приметилась недавно. Иенмар ан Эссен скрипнул зубами. 

«Это похоже на дурацкую игру», — эмиссар Высокого Трибунала, несмотря на раздражение, оставался воплощением вежливости. 

Иенмар, пожалуй, уже ненавидел эту самоуверенную девку. Ненавидел ее голубые глаза, ненавидел выражение ее лица, с которым она смела подойти к нему и указывать что делать, не оставляя выбора. Какая-то дикая тварь из леса смотрела на него как на равного, а, может и ставила себя выше. Подумать только, а это лишь первые минуты их знакомства. Вся ее надменность по отношению к нему соблазняла схватить мерзавку за горло прямо здесь и закончить этот трагифарс. Такой он видел ее впервые, но уже сейчас ненавидел каждую клеточку ее существа – проклятая бестия отняла у него самое ценное, что могла отнять – его самого. Не так давно граф Эссен не умел ценить свое я, оно казалось ему слишком естественным, чтобы о нем задумываться, однако, теперь, когда проклятие растекалось по жилам, мужчина вдруг осознал, как многого лишается. 

«Мне предстоит стать Чудовищем, таким же, каким вы явились мне в ту проклятую ночь. В том, что случилось, виноваты мы оба, но ваша вина неизмеримо больше. Теперь же вы стоите в моем храме, на моей земле с таким видом, будто это я что-то должен вам. Зачем вы здесь? Хотите предложить мне выгодную сделку? Хотите начать меня шантажировать?» – вопросов было слишком много, и найти на них точные ответы полуэльф в одиночку не мог. Для разъяснения ситуации у него была та самая Тварь, что возникла у него на пути и никак не желала с него убираться. И она уже понимала, что нужна ему. Он не хотел идти за ней и играть в идиотские игры, но упустить ее было бы хуже. 

Погоня была недолгой, а поймать ускользающую тварь оказалось не так просто. След привел графа ан Эссена к коридору с колоннами, с одной стороны открытом для ветров, дождя и прочих погодных неурядиц. Вся пройденная дистанция была довольно короткой – пара развилок, подъем и поворот, перетекающие друг в друга, где сложно было потеряться или устать. 

Инстинктивно мужчина подошел к краю и глянул вниз, предполагая, что оборотница могла скрыться во внутреннем дворе храма, однако, с удовольствием осознал, что ошибся: неизвестным доселе чувством он ощутил ее пристуствие за спиной. Чудовище притаилось за колонной и внимательно наблюдало за своей жертвой. Иенмар знал, что она именно там – огромное золотое солнце, украшавшее фасад здания напротив, очень хорошо отражало маленькую фигуру его оппонентки в алом. 

– Не стану предлагать вам помолиться вместе со мной, но очень надеюсь, что ваш голос заменит мне храмовое песнопение., – он решил не медлить и первым сделать шаг. Впрочем, в его положении нет смысла юлить. Он пришёл за ответами и он их получит, – Я здесь. И мне не по душе эти игры. 

Он стоял к ней спиной, разворачиваясь неторопясь. Граф не боялся возможного нападения. Он наверняка знал, что не справится с Чудовищем, но был убежден, что оно не станет устраивать кровавую охоту в центре его владений посреди белого дня. Да и в их случае это оказалось бы слишком глупым. «Не будем провоцировать друг друга», – полуэльф улыбнулся уголками губ. Сейчас она, наконец-то, озвучит свои условия – он был в этом уверен. За любое знание взымают плату. Монетой, данным словом или кровью. Всему своя цена. 

Улыбка стала чуть заметнее, но этот подчеркнуто вежливый жест подразумевал под собой нечто совсем иное. Его визави все еще не выглядела преисполненной покорности, заискивания или должного уважения. Ненависть по-прежнему полыхала в его душе, но, на сей раз, ему удалось ее подавить и спокойно смотреть на нее. 

* * * 

В конце концов, ее ожидания были вознаграждены. На полуоткрытую анфиладу вышел мужчина, одетый в темное, и это определенно не был кто-то из служителей храма. 

«Пока что все складывается хорошо» – Подумала она. И услышала голос – последнее подтверждение тому, что мужчине было нужно получить от нее обещанные знания. Граф озвучил свое неудовольствие предоставленной ему игрой, но Ренмира проигнорировала это замечание. Возможно, ее поведение выглядело странно и по-детски, но у нее были свои методы получить нужную информацию. Он ее нашел. Почуял, если сказать вернее. Это было не человеческое чутье, да и она сама уже ощущала в нем влияние Скверны, – темной проклятой силы порождением которой являлись все чудовища этого мира. 

«Чувствуешь, как это чувство горячит кровь? Как подстегивает инстинкт? Ты, ведь, еще совсем не умеешь держать это в узде…Ты обращаешься мой недруг, – она чувствовала что-то родственное в его энергетике, – Ты меняешься, а значит настало время использовать связавшие нас обстоятельства и сделать мою ошибку возможностью. Превратить врага в друга. Что скажешь? Когда-то мне уже показали, что такое реальнее, чем кажется». 

– Молитвы, боюсь, в нашем вопросе бессильны. 

Ренмира наблюдала, облокотившись спиной о стену за первой же из колонн анфилады. Возможно, она много себе позволяла, проигнорировав все правила этикета и плевав на разницу положения в человеческом мире. Вообще, если удариться в размышления и природе вещей, то наверняка она имела на то право, ведь ее мир состоял из иных условностей. Однако, находилась она сейчас не в лесу, среди чудовищ. Почему-то Ренмира не брала это в расчет. А, может, она проверяла границы и рамки дозволенного… вот так вот сразу отвоевывая пространство. 

– Прежде, чем Вы решите делать что-либо неразумное… я скажу, что могу оказаться полезной, и на этой полезности мы можем поладить. Если захотим. – Ренмира оторвалась от стены и подошла ближе на шаг, внимательно наблюдая за своим оппонентом в начавшейся словесной дуэли. – Не стану морочить вам голову и патетичными речами. Мы оба знаем зачем мы здесь. Позволю себе перейти ближе к делу. 

Иенмар ан Эссен так же двинулся в ее сторону, сокращая разделявшее их расстрояние. Ренмира в ответ на это замерла, позволяя мужчине подойти к себе ближе. Сейчас они оба, если хотели продолжить разговор далее, должны были чем-то поступиться и дать оппоненту хоть какой-то кредит доверия.

«Знаем. Неужели?» — Они стояли друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза и со стороны могли показаться, если не скрывающимися от чужих глаз любовниками, то заговорщиками, однако, они не являлись ни теми, ни другими. Он был выше нее на полторы головы. Выглядел сильнее и весомее. Но она не боялась. Или же делала вид, что совершенно спокойна. Бестия неплохо держалась перед ним, незримо отбирая себе не меньше пространства, чем ее собеседник. 

– Во всех историях про таких темных тварей, как я, есть место правде, но есть большое количество лжи. А так же, существует то, о чем не говорится вовсе. 

Холодные голубые глаза цепко пробежались взглядом по лицу мужчины, подзадержались на губах и снова поднялись к темным глазам. Ренмира увидела в них много нехорошего. 

— В ту ночь я соверишла ошибку. Я прекрасно знаю, что с Вами должно происходить, и знаю, о чем говорю. Спустить тетиву же, как говорил один мой старый друг, мы всегда успеем. 

Бестия смотрела, пытаясь уловить малейшее движение, что выдаст его намерения. Язык тела, мелкие детали, интонации для зверя говорили больше, чем любые речи. Ее ощущение мира давно стало иным, хоть Ренмира и была человеком отчасти. Граф скрипнул зубами и она заметила это. Он же поймал себя на том, что в нем окрепло желание схватить бестию, отправить в пыточные и продержать там много дней. 

– Быть может, вас замучила совесть? – цинично предположил полуэльф, изящно намекая на то, что происходящее в его жизни не долго волновать оппонентку. – Или же я не прав? 

Иенмар прервался. Находясь к ней так близко, он глубоко вдохнул ее запах и неожиданно уловил в легком аромате яблок еще одну слабую нотку, которую уже ощущал некоторое время назад. Ту, что взбудоражила его вчерашней ночью и заставила вскрыть проклятое письмо. Граф сузил глаза, пристальнее вгляделся в лицо и фигуру незнакомки. 

«Вы так удачно подстроили встречу, так аккуратно намекнули мне на мои тайны, теперь же так ненавязчиво предлагаете помощь. Воистину, я восхищался бы вами, если бы вы не вызывали у меня столько ненависти и не раздражали одним своим видом и каждым поступком. Но я не позволю вам уйти». – эта мысль стала для графа неожиданной и больно кольнула. Как бы не желал полуэльф обратного, эта вероломная дрянь была нужна ему. Вся. Целиком. Со всеми ее знаниями и незнаниями, с предложениями и без них. «Проклятье!» — мужчина выдохнул, заставляя бессильную злобу покинуть его сознание. 

– Я вас слушаю, – граф вернул себе прежнюю невозмутимость и теперь холодно улыбался, глядя в ледяные глаза своего Проклятия, – иначе вся эта нелепая мистерия не будет иметь никакого смысла. Я даю вам ровно пол часа – докажите мне, что вы действительно можете быть полезной. И полезной настолько, что я буду готов закрыть глаза на ваши преступления, отказавшись от затеи объявить на вас охоту. 

На сей раз, Иенмар не угрожал. Он уже оценил дерзость и безрассудство дикой твари из леса. Он призывал к конкретике, четкости и ясности. Размытых намеков, натянутых ассоциаций и пространных заключений в его последних днях было более, чем достаточно. 

– То, что я хочу Вам предложить – это Вы. – Она легко повела бровью, акцентируя внимание на этом предложении. – Это жизни Ваших близких, всего замка и предместий. Возможность контролировать себя в ночи полной луны и избежать кровопролития. Возможность жить своей человеческой жизнью, поддерживая иллюзию того, что ничего не изменилось. Возможность взять верх над животным, которое заменит в Вас человека очень скоро. Избежать повсеместных гонений, безумия кровавых ночей, одиночества и деградации личности, что составит картину пренеприятнейшую и жалкую. Поверьте, я знаю о чем говорю, делая вам это предложение. Я много знаю о своей природе. Мне удалось не только сохранить свой разум тогда, когда это казалось почти невозможным, но и постигнуть никому не известные таинства алхимии, заставив ту служить мне на пути сохранения рассудка. 

Собеседница графа криво ухмыльнулась, но в ухмылке этой отчетливо читалась саркастическая горечь. Похоже было, что какие-то воспоминания вызывают в ней неподдельно неприятные чувства.