Об изменах и двойной морали

Ну, а теперь снова об адюльтере – вечном и неизбежном; ибо пока существуют на свете браки, неизменно будет нарушаться обет.

Установив, что жена Пушкина повинна в грехе разве что мысленном, зададимся вопросом, а не нарушал ли подвенечную клятву сам поэт. И вот здесь я останавливаюсь в нерешительности, опасаясь навлечь на голову убиенного ворох новых попреков. Была у прославленного Кутузова красивая внучка, по мужу Фикельмон. Дарья Федоровна, Долли.

Жизнь Пушкина – серия разнотонных отрывков. Даты установлены, факты выяснены, обсосан каждый кусочек пушкинского бытия, однако мотивы, а следственно, логическая цепочка самих событий зачастую остаются скрытыми. Нас, потомков сбивают с толку противоречия: почему? зачем? почему сегодня так, а завтра он поступает совсем иначе?

Был рассказ П.В. Нащокина, хорошего друга Александра Сергеевича - беллетризованная байка самого Пушкина в пересказе Павла Воиновича, - который некоторые исследователи считают мистификацией, - да вот беда: Соболевский, не менее верный друг павшего поэта, байку не опроверг. К тому же была названа фамилия; не сразу, но Пушкин сообщил ее другу, надеясь на скромность, а Павел Воинович, увы, разболтал, правда, уже по смерти многих действующих лиц. Возводить на даму напраслину – значило оклеветать ее; при всех своих недостатках Пушкин не был на это способен, да и Нащокин в непорядочности замечен не был.

Речь идет о приключении с великосветской дамой, женой австрийского посланника, той самой Долли Фикельмон.

Если не считать «Пиковой дамы», история с женой посланника не оставила в творчестве Пушкина даже крохотного следа, что говорит о том, как мало занимала его Долли Фикельмон. Здесь не было ухаживания или пресловутого обольщения, вероятно, женщина хотела и получила, ему не пришлось ее уговаривать. Вероятно, секс был разовым, иначе сохранились бы хоть какие-то свидетельства их романа. Все это, конечно, странно, ибо неистовый потомок эфиопов влюблялся так, что небеса трещали, а тут – тишина.

И если уж говорить об изменах, так ли велик его грех - по сравнению со многими?

По исследованию ВЦИОМ от 26 марта 2025 года, «три четверти россиян считают, что в их окружении случаются измены, причем 26% считают их довольно распространенными… Почти половина опрошенных (41%) утверждают, что среди их знакомых есть женщины, состоящие в связи с женатыми мужчинами; треть (35%) говорят о мужчинах, имеющих отношения с замужними женщинами… По-видимому, связи на стороне — явление, хоть и тайное, но довольно распространенное в российском обществе… Личный опыт россиян также подтверждает этот вывод: 42% говорят, что сталкивались с изменой партнера, 37% признаются — изменять доводилось им самим. При этом женщины в 1,7 раз чаще говорят, что изменяли им (52% vs 31% среди мужчин), а мужчины, напротив, чаще говорят о собственной неверности (41% vs 34%). Более того, мужчины в браке говорят об этом еще чаще, чем замужние женщины (45% среди женатых мужчин против 28% среди замужних женщин, то есть в 1,6 раз чаще)». 

Так стоит ли кидать камнями в человека за общий грех?

Строгие ревнители чужой морали требуют от художников соблюдения общепринятых норм, которые отнюдь не рвутся исполнять сами. Предписывая гениям ангельское целомудрие и ангельскую же безупречность, хулят даже наивернейшего мужа Льва Толстого – за его добрачные(!) связи. Писатель, по их мнению, это некий автомат, а не человек из мяса и костей, в чьем теле происходят те же химические процессы, что и в теле среднестатистического обывателя. Люди меряют промахи гения меркой уголовных преступлений; что для обычного человека всего лишь неблаговидный проступок (для которого, как правило, находится объяснение), то для гения становится злодейством - не меньше.

Охранители морали – люди далеко не всегда ангельской чистоты и незыблемых правил - забывают, что супруги зачастую хранят верность друг другу отнюдь не из соображений морале-нравственности или же великой любви. Чаще всего от неблаговидных поступков человека удерживает банальный страх или благоприобретенные комплексы, когда страждущий и не прочь бы, но опасается… Простите, но когда хранителем святости является либо неведение, либо подленькое «как бы чего не вышло» или «хочется, но колется», - грош цена такому апостольству. И легче легкого оставаться непорочным, когда вокруг тебя нет никаких соблазнов.

Истинное целомудрие – это преодолевать искушение: «Меня царицы соблазняли, а я не поддался». Многие ли из нас способны на такое преодоление? Каждый ли морализатор способен отрубить себе палец, как отец Сергий, чтобы осилить бесов? и стоит ли осуждать человека, которого царица соблазняла, и он не устоял, ибо мы не знаем, как поступили бы в данном случае сами…

В каких еще грехах обвиняют Пушкина, можно посмотреть здесь author.today/reader/400996/4099359