Субботний отрывок

К бессрочному флешмобу от Марики Вайд. 

Начала тут кое-что совсем новое. Куда вывезет - не знаю, когда допишу - тем более. Ну а пока что вот:

Подселение в новое тело — это всегда стресс. То есть, когда обычное твое состояние — эфир, сгусток энергии, оказаться заключенным в телесной оболочке, где есть руки, ноги, органы зрения и обоняния — весьма травматично. Но задание есть задание, и его нужно выполнить. Собственно, в этом и состоит основное предназначение Куратора: подселяться в тела людей, переступивших черту между жизнью и смертью, чтобы корректировать эксперимент. 

Сначала я ощутила тело. Сердце сжималось и разжималось, исправно разгоняя кровь по артериям, легкие перерабатывали кислород, остальные органы также были в пределах нормы. Шрам на затылке затягивался, и только кора головного мозга не подавала признаков жизни. Да, человек на редкость уязвим. Такая маленькая рана, а исправить уже ничего нельзя. Впрочем, мое присутствие немного продлит жизнь этому телу, правда, не его бывшей владелице. 

Что ж, Эш-Тиа, работаем. Алгоритм адаптации стандартный и отработан до мелочей. Подключиться к органам, проверить работу — уже сделано, дальше запустить активность мозга, переключить на себя… Это самый неприятный момент, но без него никак. Мой стерильный мир эфирной сущности, в котором обычно присутствуют лишь энергетические структуры и визуальные образы, напрочь отличающиеся от того, что видят люди своими несовершенными глазами, наполнился звуками и запахами. 

Запахи… стерильность, лекарства, антисептик — больница? Уже неплохо. Куда неприятнее подселиться в тело сразу после  аварии, когда основным мотивом становится физическая боль, что очень сильно мешает анализу. 

Звуки… мерный писк приборов, шорох ветра где-то снаружи помещения, приглушенный шум улицы. Чье-то дыхание — ровное, размеренное. Значит, я здесь не одна. Это хорошо? Не знаю, но уже как есть. 

Ощущения: жесткая поверхность под спиной, к рукам и ногам прикреплены какие-то приборы, в рот вставлена трубка — бесполезные попытки поддержать жизнь в той, кто уже никогда не вернется. Впрочем, люди, с их чувствами и странными обычаями, склонны делать множество иррациональных вещей.

Дальше, согласно все тем же алгоритмам, нужно обратиться к памяти. Так это устроено: даже когда мозг мертв, воспоминания сохраняются в эфире, а именно в биополе, которое не исчезает, пока живо тело. И это хорошо, иначе моя работа была бы намного сложнее. 

Итак, кто же ты — женщина, которой мне предстоит стать? 

Мягко погружаюсь в отголоски чужой жизни. Кира, ее звали Кира… Причина травмы — неудачное падение. Каблук подвернулся, поехал на скользком полу, — и вот результат. Последняя мысль — “Какая же я неловкая! Надеюсь, Айк не увидит…” 

Айк? Передо мной тут же встал образ мужчины: на вид около тридцати, высокий, атлетически сложен, светлые волнистые волосы, серые глаза. Если верить Кире, он очень привлекателен, но мне подобный уровень восприятия недоступен: лицо как лицо — никаких отклонений от нормы, но мне никогда не понять, почему кто-то считается красивым, а кто-то — нет. Особенности восприятия… 

Дальше я позволила потоку чужих воспоминаний просто течь через меня, постепенно складываясь в более-менее связную картину: Кира Майери, двадцать девять лет, преподает математику в средней школе. Любит ездить на велосипеде, рисовать и возиться в саду. Два года, как вышла замуж за Айка, с которым встречалась еще с колледжа. Перед глазами мелькали картинки их жизни, ложились каждая на свою полочку, и с каждым воспоминанием я все больше становилась Кирой — пусть мне недоступны человеческие чувства и эмоции, но теперь я смогу выдавать правильные реакции, не вызывая подозрений.