Поэтический марафон
Автор: Наталья ИзотоваЭто, конечно, смешно, какой я поэт… Никогда не учила теорию и писала, как рифма на душу положит. Но решила вдруг поучаствовать в Поэтической битве с Оскалом — в конце-концов, всегда можно уйти (и даже надеяться, что тебя потом не заставят на коленях извиняться 
). Однако, после строки на понедельник я что-то разуверилась в своих силах.
Ближе к делу: я не стану плодить ежедневные блоги, но намерена этот дополнять ежедневными заданиями. Минимум — два четверостишия. Если получится. Заданные строки выделю курсивом.
UPD: Все стихотворения добавлены в сборник стихов "Пока есть время".
Застыл, не вскрикнуть, не вздохнуть…
Был одинок и долог путь,
И сталь холодная пронзила грудь
Времён.
В душе давно туман и муть…
Ах, если б молодость вернуть!
И вспять до первых глав листнуть.
«Рождён».
Меч января — в кровавой кромке
Едва алеющих зарниц.
Слова Беды кружат позёмкой
И гонят стаи зимних птиц.
Прогорклой ржавчиной на вдохе
На нёбе оседает страх.
И множит эхо гулкий рокот
Лавин, сорвавшихся в горах.
Чужая тень из-под порога,
Чужие пальцы бьют в стекло…
А до весны — ночей так много.
И всем дожить не суждено.
Огонь в душе, огня души,
Поэт, в себе ты не туши!
И в душе душною порой
Не будь душнилой, дорогой!
Поэту поэтично петь
Неплохо было бы уметь:
Пусть из порожнего в пустой,
Но льётся мой нескладный вой.
Огонь в душе огромен, дик,
Тушить он туши не привык.
Он душит, давит, жжёт и ждет —
Когда поэт перо возьмёт.
Мой храбрый герой,
Супруг дорогой,
Отправился в дальний поход.
На запад плывет,
Полмира пройдет
И славу в боях обретёт.
А я у окна,
Как прежде одна,
Сидеть буду весны и зимы.
Корову доить,
Детишек растить
И думать: «Ну где ты, родимый?»
И годы идут,
И внуки растут,
И я позабыла плакать.
Зачем, идиот,
Попёрся в поход,
Ведь ты не умеешь плавать!
Два варианта песни на эти стихи — здесь.
— Я, славный герой,
Гаврила второй,
Явился сразиться
С тобой.
Открой же мне дверь
И встреться скорей
С жестокой
Своею судьбой.
— Позорный прохвост!
Твой маленький рост
От взбучки тебя
Не спасёт!
Как выйду сейчас,
Как дам тебе в глаз,
Отправлю пинками
В полёт!
— Хвалиться легко!
Я вижу в окно —
Дрожишь и под лавку
Залез.
Ты трус и тюфяк!
А коли не так —
То выйди ко мне
На замес!
— Да кто бы тут врал!
Ты мерзкий нахал,
Но храбрость твоя —
На словах.
Намедни петух
Почти выбил дух,
Тебя разгромил
В пух и прах.
— Зато принял бой…
— Да черти с тобой!
— Эй, Манька,
Подай-ка воды!
Сейчас окачу,
Пить-дать, проучу!
Опять разорались
Коты.
Черничный пирог
Король Георг был молод и строг,
Шутов и крестьян не пускал на порог.
И только от вкусной еды отказаться не мог.
Им были повержены сотни врагов.
На землю скатились десятки голов.
Георг же в моменты победы хотел пирогов.
Он ел их на завтрак, на ужин и в ночь,
Шарлоткой назвал он любимую дочь.
Не лекарь, не маг не сумели Георгу помочь.
И вскоре все виды испробовать смог:
С индейкой и с зайцем вкушал он пирог,
С малиной, свининой, и даже сушеный ел мох.
Начинки хотелось всё время другой.
И вот уж Георг не владеет собой:
За новый пирог он готов расплатиться казной.
И каждый, кто с печью хоть каплю дружил,
Тот с блюдом своим во дворец поспешил.
Увы, понапрасну. Георг их в печи и казнил.
Он весь исхудал, побледнел, занемог,
Он всюду искал незнакомый пирог.
Он лично изъездил десятки далёких дорог.
Покинут дворец, королевство, семья.
И нет уж защиты от стай воронья.
И земли на части поделят враги и друзья.
Спустя десять лет он вернулся домой.
Захвачен дворец, а на троне — чужой.
Никто не ответит, что с дочкой его и женой.
Георга избили и выгнали прочь.
Позорно побрёл он в безлунную ночь,
Судьбу проклиная, как жалкий крестьянин, точь-в-точь.
Узнав, не пускали его ночевать,
И каждый стремился ещё наподдать,
Спускали собак. Приходилось Георгу бежать.
Он спрятался в чаще. И вдруг, среди пней —
Георг не поверил удаче своей, —
Увидел он домик: не сыщешь старей и кривей.
У дома могилка. Ни коз, ни курей,
Лишь пара черничных кустов у дверей.
Там, кажется, пусто. Укрыться хотелось скорей.
Георг повалился на пол земляной
И в сон окунулся: тревожный, густой.
А утром увидел бродяжку он перед собой.
Ещё молодая, но в шрамах, худа,
Стояла и молча смотрела, одна.
А после — метнулась к дверям, не оставив следа.
Но тут же Георг обо всём позабыл:
По хижине запах чудесный поплыл.
На блюде пирог красовался. И даже ещё не остыл.
Вцепившись зубами, Георг замычал:
Как долго об этом в дороге мечтал!
Как голоден был он, хоть этого не замечал!
Вкуснейший, нежнейший черничный пирог!
Как быстро он кончился! Только не мог
Георг позабыть этот вкус. И бежал за порог.
Чернику он стал обрывать со стеблей,
Запихивал в рот, всё быстрей и быстрей,
Пока не осталось ни ягодки между ветвей.
Но вновь аромат щекотал его нос.
И вновь пирога захотелось — до слёз.
Георг захлебнулся слюной, голод мучил и рос…
Он вылизал блюдо, он грыз черепки,
Он пальцы лизал, нюхал кожу руки.
Георг всё ещё понимал — но творил вопреки.
Он видел во всём тот проклятый пирог,
Он вновь его ел, оторваться не мог.
И скоро окрасился кровью прогнивший порог.
А утром бродяжка хромая пришла.
Разрыла могилу, стащила туда.
Добавила надпись: «Покоятся муж и жена».
Воскресенье:
Женился Олег на японке,
И мать запилила его:
«В ней всё слишком бледно и тонко,
В ней нашего нет ничего!
Борщом не порадует мужа,
Всё рыбу сырую кладёт.
Такую жену нам не нужно,
Пущай на свой берег плывёт!»
Олег с мамой спорить не брался,
У мамы рука тяжела.
Он в дальний поход собирался,
А дома осталась жена.
Как только село опустело —
Соседей явилась орда.
Жена поняла: плохо дело,
И молча катану взяла.
Вернулся Олег… Мирно, пусто.
И мама притихла в углу.
Глядит, как невестка капусту
Шинкует на борщ поутру.