Встреча, которая повлияла
Автор: Natali MatsНелюдимость одновременно отталкивала от него уверенных в себе и раскрепощенных Других и придавала его образу загадочности. Больше всего любопытных интересовало, является ли второе имя его настоящей фамилией или прозвищем, а также чем вызвано столь откровенное нежелание Андрея общаться с окружающими. Я же его просто не замечала. После эффектного Дмитриевского новичок производил блеклое, обыденное впечатление.
Я брезгливо поморщилась, представив сомнительное удовольствие от купания в уже остывшей после минувших жарких дней и всесезонно грязной воде. Мой напарник, Андрей, которого я про себя называла «лицо со шрамом», стоически готов был к любым испытаниям. Вот что значит бывший военный.
Своим спокойствием и хладнокровием он, конечно, вселял некую уверенность, что поможет успешно реализовать план, придуманный совместно Платоном и его заместителем, но я все же нервничала, возбуждаясь тем сильнее, чем быстрее приближалась середина следующей недели.
И когда пост уже практически был написан, я подумала, что есть еще одна встреча (из книги "Другие. Возрождение легенды" - доступна эксклюзивно на ЛитРес), которая отнюдь не была первой встречей героев, но она изменила будущее и дала Ксю понимание (до которого, кстати, лже-протагонисту Игорю еще идти и идти), что уметь договариваться нужно и важно.
Конечно, же я имею в виду встречу Платона и Весемира в узбекском кафе, когда Великий Темный по сути просит помощи у Великого Светлого:
К счастью, уже через день Платон велел отвезти его на встречу, которая подарила мне долгожданную надежду и напомнила, что на некоторые нарушения Закона легко закрываются глаза к обоюдной выгоде.
Я заехала за отцом в указанное им время. Куда и зачем мы направимся, он не объяснял. Впрочем, цель нашей поездки как раз была понятна. По крайней мере, мне хотелось верить, что он, как обещал, поможет спасти маму.
«Здесь налево», «тут прямо», «возьми правее» и все в таком же духе – это было то немногое, что я услышала от него по дороге.
Конечной точкой нашего маршрута вопреки моим ожиданиям стал ресторан. Точнее, аутентичное восточное кафе на Проспекте Мира.
Пестрые ковры на стенах, яркие дастарханы на столах и множество разноцветных подушек на диванах против предполагаемых белых больничных стен или строгих коридоров министерств ввергли меня в состояние неприятного возбуждения.
«Не дергайся! – сказала я сама себе. – Вряд ли он упустит возможность привязать тебя навсегда».
Мы прошли насквозь общий зал и оказались в небольшом кабинете, отгороженном ото всех узорчатой резной фанерой и портьерами. Внутри этот мини-зал был также увешан ткаными полотнами. В центре стоял вытянутый в длину стол, за которым сидел Весемир. Один. Но где-то там, за тонкой стенкой, может быть, в соседнем закутке, а может быть на кухне находился другой белый маг. Мощный, не посчитавший нужным скрывать свое присутствие. Его аура, смутно знакомая, напряженная, ясно светилась в тумане, заставляя перебирать варианты. Аслан? Нет, не он. И точно не Морозов, он слабее и мягче. А этот жесткий и опасный, впрочем, мы ведь не воевать сюда пришли… Надеюсь.
Платон сел напротив старого противника, демонстративно положив руки на стол, в центре которого блюдо с традиционными снеками (орешками, сухофруктами, щербетом) соседствовало с пиалами и чайником чая. Рядом с Весемиром стоял раскуренный кальян.
Я скромно встала за спину своего предводителя.
– Выдрессировал? – усмехнулся Светлый Великий Темному.
Платон неопределенно повел рукой. Мне показалось, они оба рады встрече. Скучали по возможности лишний раз уколоть друг друга?
– Научил уважать старших.
Почти сразу официант принес очень большую тарелку плова. Из-под высокой горки золотых рисовых зерен выглядывали сине-зеленые краешки лягана.
– Угощайся! – предложил отцу Весемир. Платон отщипнул небольшую горсть от парящего жаром и запахами холмика. Чисто чтобы не обижать принимающую сторону.
– М-м-м… Едва язык не проглотил, – похвалил он блюдо.
– Тогда, наверное, стоит вначале поговорить… – хитро улыбнулся глава Детей Дня. – Зачем пожаловал?
Отцу, похоже, понравился деловой настрой белого.
– Хотел предложить тебе джентльменское соглашение, – вкрадчиво произнес Платон.
Весемир посмотрел на него с интересом.
– До меня дошли слухи, что не так давно твой оперативник пострадал в открытом столкновении с Матвеевым. Серьезно пострадал. Долго восстанавливаться будет. Ты, конечно, внеочередное высшее воздействие на него тратить не хочешь… Понимаю. Вдруг Юрий после этого запросит аналогичное в свой черед?!
– И ведь, зная вашу неуемную энергию, запросит, – съязвил шеф Дневных.
– Да! – радостно согласился отец. – Обязательно запросит. Но не для черного волшебника – для лечения человека.
Весемир недоверчиво покачал головой. Зачем, мол, вам, извергам, людям помогать.
– Родственница у нас болеет.
Белый тут же все понял. Посмотрел на меня. Заартачился:
– Скоро новый год, новый отсчет. У нас время терпит.
Мне стоило огромных усилий, чтобы не запустить во вредничающего светоча добра какое-нибудь проклятие или хотя бы то же блюдо с пловом.
– А я слышал, у парня депрессия, суицидные настроения… Не боишься потерять сотрудника? – с легким вызовом спросил Платон.
Весемир отнял ото рта кальянную трубку, пыхнул белым дымом и очень тихо процедил:
– Еще раз сунетесь к нему со своими внушениями, я закрою всех твоих анимагов. – Он снова поднял взор на меня и помахал над столом рукой, будто взвешивая тяжелую папку: – У меня на каждого из них вот такая кипа докладных лежит.
Платон поднял руки в примирительном жесте.
– Послушай, Великий белый маг Весемир, воин Света и прочая-прочая… Зачем тебе подталкивать нас к низостям и козням? Тебе нужно внеочередное воздействие для сотрудника, и нам оно необходимо, так уж сложились обстоятельства. Сделай запрос в Совет – получишь два добрых дела по цене одного: своему парню поможешь и человеку жизнь спасешь. Она ведь не только ее мать… – Платон указал пальцем на меня и перевел его в сторону Весемира: – она еще и дочь твоей бывшей соратницы Миргородской… Разве сердце Великого белого не велит помочь бедной женщине в память об Анне?..
Едва договорив, отец протянул оппоненту ладонь для рукопожатия. Весемир оценивающе покосился на предложенный символ заключаемого соглашения.
– Я подумаю, – издевательски протянул он.