Приглашаю к чтению

Совершенно незаслуженно, моя повесть "Солум: (Не) Одинок" очень плохо читается и не собирает комментариев.

Я предлагаю вам исправить это недоразумение  

Особенно, если вам зашла моя "Лакримоза", здесь вам тоже понравится, гарантирую!)

В чём замес: когда я начинала писать "Лакримозу" в 2021 году, я и подумать не могла, что второстепенный персонаж Гилберт займёт моё сердечко и станет одним из главных. Через год, в 2022 я начала писать "Солума" - предысторию этого персонажа. Это совсем другая история, нежели "Лакримоза": здесь гораздо больше о судьбе человека, формировании личности и жизненном пути.

Всего планируется три части "Солума": первая и последняя будут небольшими повестями, а вторая будет полноценным длинным романом. На данный момент, я заканчиваю 1 часть, где проходит детство, юность и отрочество героя.

Аннотация: Жизнь Гилберта вряд ли можно назвать счастливой, и лишь когда тёмная полоса окончательно проходит, он понимает, что та была светлой. Однако даже после самой тёмной ночи приходит рассвет.
Родившийся в трущобах эсперийской столицы, проведя детство без матери, а юность, лишившись отца, Гилберт тяжело работает и пытается, несмотря ни на что, построить свою жизнь, найти друзей и завести собственную семью. Однако у судьбы совсем другие планы на него.
Какой путь пройдёт болезненный, но одарённый юноша, чтобы построить шикарную военную карьеру, и узнать тайны прошлого?

Жанры: Развитие личности, Боевая фантастика, Социальная фантастика

Отрывок из первой главы, чтобы заинтересовать вас  

"

─ Ну что, будешь тут работать или ты совсем хиляк? ─ спросил черноволосый коротко стриженный пацан лет пятнадцати в оранжевой каске, кивком указывая на маленький серый цементный фундамент для дома, который, очевидно, будет в разы уже того, что уже вовсю строился неподалёку, и где было уже с шесть широченных этажей, от вида и грязи которого Гилберту стало дурно. Да и в целом атмосфера стройки не внушала у него восхищения или доверия: даже небо было затянуто чёрным в этой самой мрачной точке самого бедного района пригорода столицы. Столицы самой великой, по мнению некоторых, страны — Эсперии. Но её величия на себе одиннадцатилетний Гилберт пока не ощутил ни капли: всю жизнь они с отцом прожили практически в нищете, а теперь тот умер от надрыва спины, не оставив ему ничего за душой. Зато теперь Гилберт не удивлялся, почему отец никогда не приводил его с собой на работу: не хотел, чтобы тот видел, через что ему приходится проходить каждый день, чтобы им было на что жить.

Считалось, что эсперийцы были потомками А-рилеев, первых людей, мутировавших от упавшего много лет назад на Зестрию метеорита, и заимевших из-за этого отменное здоровье и белоснежную чистую кожу. Однако по себе Гилберт бы сказал, что не имел ни того ни другого: с детства он перенёс все лихорадки, которые только существовали на свете, а лицо его было скорее серое, как небо над пригородом в особенно ясные дни. У пацана же напротив было ясное бело лицо в лёгких следах сажи.

─ Буду, ─ неуверенно сказал Гилберт.

─ Что?! ─ переспросил пацан, прикладывая руку к уху. ─ Говори громче!

─ Я буду работать! ─ повторил Гилберт, пытаясь перекричать раздававшийся из соседней стройки режущий уши на части звук бензопилы.

─ А-а! ─ протянул пацан. ─ Ну тогда подожди здесь, скоро придут старшие! ─ сказал он, указывая рукой на единственное свободное место меж валявшихся на земле балок и блоков возле фундамента. Гилберт чуть не запнулся, обходя препятствие в виде сложенных рядком чугунных батарей.

─ Осторожнее, ─ усмехнулся пацан. ─ Если поранишься, никто тебя лечить не будет. Ты тут как бы вообще никому не нужен: таких мелких обычно не берут работать. А ты ещё и хилый. Проработаешь пару дней и сляжешь. Как твой папаша.

Гилберт посмотрел над него исподлобья. Ему хотелось чем-нибудь кинуть в этого неказистого пацана, нет, уродца. Как чертики в сказках, что читал ему папа перед сном когда-то в детстве. Гилберт уже подумывал о грязи, которую притоптывал ногами, но потом передумал, и внимательно осмотрел пацана: тот был не такой тощий, как он сам, и даже имел некоторый жирок на щеках, а значит, кое-что регулярно ел. Стало быть, и деньги у него были.

─ А вот и не слягу. Спорим на пять пейеров, что не слягу! ─ предложил Гилберт, разведя руками в стороны. На один пейер можно прожить целую неделю, если хорошо экономить. Пацан вдруг залился жутким смехом, надрывая живот и чуть не садясь на грязную каменную плиту.

─ Ну давай, давай! Дам десять, только чтобы это увидеть! — смеясь, пацан похлопал рукой по штанине на подтяжках, и, проведя рукавом по лицу, спрыгнул с плиты на землю и пошёл в сторону другой стройки, пиная камушки на своём пути.

— А ты что…работаешь там? — крикнул Гилберт вслед ему. Пацан обернулся, не доставая руки из карманов.

— Ну да, — протянул он, сделав многозначительное лицо. — Тебе ещё туда рано. Ну пока, — попрощался он, чуть махнув рукой, и зашагал к большой стройке.

«Вот ведь воображало», — Гилберт провожал его взглядом, пока пацан не стал совсем маленьким пятнышком на фоне огромной пыхтящей и звенящей звуками строительной машине.

Теперь, когда пацан ушёл, он почувствовал себя особенно одиноко, и присел на корточки перед фундаментом. Надо было хоть спросить его имя. Чего же он не спросил?

Вскоре подошли «старшие» о которых тот говорил: пятеро взрослых мужиков, но тоже, не сильно-то крепких. Совсем не как те, что видел Гилберт в папиных цветных журналах о спорте.

— О, а ты что тут делаешь, пацан? — обратился к нему один из них, нависнув сверху своей огромной фигурой.

— Я пришёл поработать, — выдал Гилберт честно, заставив всех мужиков закряхнеть от смеха.

— Завязывай, иди домой, щегол! — сказал другой мужик, хрюкая при смехе.

— Тут тебе не игрушки! — сказал третий.

Гилберт сжал руки в кулаках. Черта с два он уйдёт! Дома ему делать нечего, кроме как ловить залетающих в окна насекомых. Даже есть нечего!

— Я — сын Майера! — признался он. — Дайте мне поработать! Мне очень нужны деньги!

Мужики вдруг перестали смеяться и собрались в какую-то перешептывающуюся кучку. Гилберт прислушался. «Да не может он быть его сыном!», — донеслась до него чья-то фраза. Конечно! На своего отца он был плохо похож: тот был крепким, сильным, и самым высоким на свете! А Гилберт — низким, слабым и совсем не крепким.

«Ладно, пусть будет помогать нам по мелочи!», — донеслось до его уха, и кучка сплетённых мужских тел в синих рабочих костюмах распалась.

— Значит так, — сказал один из них, наклоняясь к Гилберту. — Будешь месить нам цемент. И кое-что помогать носить, когда мы попросим. Сам никуда не лезь, понял? — наставил его мужик. Гилберт радостно кивнул. Ему хотелось обнять этого большого и доброго человека и он потянулся в его сторону, но тот тут же повернулся к другому мужику и стал о чём-то советоваться по поводу возведения, так что Гилберт смирился и не стал пытаться обнять его."