Семья – пережиток прошлого

Поддерживаю флешмоб Анастасии Разумовской

https://author.today/post/654953

отрывком из романа Голограф

https://author.today/work/102063

— Вот здесь мы кушаем, — обвела она рукой просторный зал ресторана, когда мы вошли в широкие двустворчатые двери на первом этаже. — В этом здании шесть таких залов.

Нормально. Как в обычном ресторане курортного отеля. Люди сидят за столами, едят, пьют. Несколько человек выбирают блюда из длинного буфета и складывают себе на подносы. Не жизнь, а курорт прямо.

— Это наш зимний бассейн, вон там кинотеатр, дальше биллиардная, — продолжила поражать Анна.

Это даже не курорт, а рай. Чтоб я так жил всю жизнь. А они вообще работают?

— Здесь мы живем. Работаем в других местах, кто где пожелает, — словно угадав мои мысли, продолжила Анна. — От каждого по способностям, каждому по потребностям – главный принцип коммунизма.

— Так у вас что, коммунизм?

— А ты разве не видишь?

— Какие у вас отношения между мужчинами и женщинами? — не к месту спросил я, вспомнив слова темного.

— Так и знала, что спросишь, — усмехнулась Анна, — странно, что так долго терпел. Отношения такие же, как у вас. Но ты, наверное, хотел спросить не это, а то, как мы создаем и сохраняем семьи? — Я кивнул.

— Мы их не создаем. Семья – пережиток буржуазной морали, и мы давно избавились от семейных уз, закрепощавших женщин. Ведь, для чего нужна семья в буржуазном обществе? Для разделения функций добытчика, мужчины, и хранительницы очага, женщины. У нас – равноправие полов, мужчины и женщины свободны в выборе партнеров, а домашний очаг отсутствует, как явление – ты сам успел в этом убедиться.

— Но семья это не только быт, и даже это не главное. Как же любить женщину, которая сегодня с тобой, а завтра с другим?

— Тебе трудно это понять, потому что ты не эмпат, хотя задатки у тебя есть, надо только их развивать. Ведь, что означает любить у вас? Это значит, глубоко чувствовать партнера, сопереживать с ним все его беды и радости, проникать в него душой. Это и есть взаимная эмпатия. У нас все эмпаты. Мы все, как большая семья. Если ты останешься у нас, а я бы этого очень хотела, сам почувствуешь. Это гораздо сильнее, чем взаимная эмпатия двух человек.

— Этого я никогда не пойму, — заявил я убежденно

Анна ушла принимать душ, а я за это время осмотрелся и пришел к выводу, что женщина может даже в стандартной комнате создать уют. Заглянул в холодильник, прихватил бутылку холодного пива и, сев в кресло, включил телевизор – шел фильм из жизни эмпатов.

Какой-то мужик признавался в любви главной героине и желал, чтобы она проводила время только с ним, но та умело убеждала его в неправильности его позиции и ссылалась на какого-то Ивана, который тоже ее любит, мол, нехорошо его обижать. Она втолковывала непонятливому любовнику, что он пытается ограничить ее свободу, что ревность – архаичное чувство, и что все это унижает ее собственное достоинство. Мужик вяло возражал, но, похоже, ему не оставили выбора.

— Галиматья какая-то, — решил я и выключил телевизор.

Я вспомнил, что в первые годы советской власти быстро набирало движение социализации женщин. Даже вспомнил декрет Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров, взятый из интернета:

«§1. С первого января 1918 года отменяется право постоянного владения женщинами, достигшими 17 л. И до 30 л.

§2. Действие настоящего документа не распространяется на замужних женщин, имеющих пятерых и более детей.

§3. За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право на неочередное пользование своей женой.

§12. Женщины забеременевшие освобождаются от своих обязанностей, прямых и государственных, в течение 4х месяцев (3 месяца до и один месяц после родов).

§13. Рождаемые младенцы по истечение месяца отдаются в приют «Народные ясли», где воспитываются и получают образование до 17-летнего возраста».

Были декреты и других ГубКомов. Слава богу, в нашей истории партийная верхушка не пожелала обобществлять своих жен, и было отступление в сторону «буржуазной морали». Но, ведь, могли победить и радикальные коммунисты.