Адреналинчиком потянуло...

Наткнулся на флешмоб, который предложила BangBang. Подумал, а отчего бы не присоединиться? Мои персонажи, как, наверно, и большинство других, нередко попадают в острые ситуации.

Вот примеры.

1. Отрывок из романа "Одиночное прохождение". В основном повествование там ведётся в прошедшем времени, но когда у героя выброс адреналина, "включается" настоящее время.

Парус, наконец, разворачивается. Наскоро привязываю снасть к приделанному к корме кольцу и хватаюсь за рулевое весло, потому что лодка сильно накреняется, едва не черпает воду и её начинает разворачивать бортом к пристани.

С трудом мне удаётся выровнять непослушную посудину, и берег начинает стремительно удаляться. На пристани беснуются преследователи. Ещё несколько арбалетных болтов летят в мою сторону. Два пробивают парус, один вгрызается в борт, ещё три или четыре почти без всплеска уходят в воду. В меня не попадает ни один.

— А вот хрен вам! — торжествующе ору я, обернувшись назад, и делаю руками соответствующий жест.

Лодка сразу же рыскает в сторону, и я снова хватаюсь за руль. Однако успеваю заметить, что маг Крионис, выделяющийся в толпе своей неподвижностью и сосредоточенным видом, мнёт в руках какой-то колючий белый шар. Сейчас шарахнет!

2. Отрывок из рассказа "Некромант", который входит в наш с Юлией Лотовой детективный сборник "Шу-Арс. Тайны следователя Громова": 

Гоша немного поколебался между тремя противоречивыми побуждениями: завести машину и обогнуть квартал по улицам, пойти пешком, срезая путь дворами и проулками, или попросту забить на изыски и купить в супермаркете макароны попроще. В итоге победили тяга к гурманству и мысль о том, что надо больше двигаться, а потому он пошёл пешком.

До магазина Гоша добрался без приключений, сложил в пакет всё необходимое, заодно добавив фруктов и шоколадку для дочки, а затем двинулся в обратный путь. Он уже преодолел половину расстояния до дома, как чутьё бывалого борца с криминалом подсказало, что следом за ним кто-то идёт.

Гоша украдкой оглянулся и невольно вздрогнул. Позади, чётко прорисовываясь на фоне тумана, подсвеченного лампочкой над парадным, двигалась фигура в длинном плаще с легко узнаваемыми «крылышками». Голова казалась неестественно большой из-за низко надвинутого капюшона.

Тихо выругавшись сквозь зубы, Громов двинулся дальше, старательно делая вид, будто ни о чём не подозревает. Свернул в один проулок, затем в другой. Впереди был проходной двор, в котором он решил устроить засаду и взглянуть в лицо этому повелителю ходячих мертвецов.

3. Из новеллы "Убийство на улице Нетопырей". Она входит в сборник "Магическая инквизиция". Это тоже детективы, но фэнтезийные:

К разочарованию Хряка, ни малейших следов защитных или сигнальных чар они пока не обнаружили. Неужели пустышка? Но нет. В тесном коридорчике в дальнем конце здания Зигмунд заметил протянутый над полом шнурок. Усмехнулся наивности преступника. Какая примитивная ловушка!

— Не задень! — едва слышно предупредил он Руфию.

— А? Что? — не поняла рыжая, цепляя ногой за шнурок.

Раздался громкий звяк коровьих колокольчиков.

— Вперёд! — зло приказал Хряк и метнулся в конец коридора.

Они с Руфией ворвались в довольно просторное помещение, посередине которого высилась странная конструкция, состоявшая из обёрнутых листовым оловом и опутанных проволокой стеклянных сосудов. Рядом валялись несколько разряженных магических жезлов.

— Так-так, кто это у нас здесь? — раздался откуда-то сбоку насмешливый голос.

Зигмунд и Руфия резко обернулись и увидели появившегося из стенной ниши невысокого человека с маленькой бородкой, лихо закрученными усами и парой кривых ножей на поясе.

— Было очень глупо заявиться сюда только вдвоём, — проговорил он, растягивая слова на захребетный манер.

— Сдавайся! — предложил ему Хряк.

Незнакомец лишь усмехнулся и одним коротким движением сбил с ног метнувшуюся к нему Руфию. Рыжая ударилась о стену и сползла на пол.

Зигмунд обнажил клинки.

4. Ну и самый "адреналиновый" текст - повесть "Забытая дорога". Вот небольшой отрывок:

Ужас близкой смерти ледяной волной окатил его с головы до ног, но не ввёл в оцепенение, а заставил сердце стучать чаще и быстрее гнать кровь по жилам. Улучив момент, когда седой незнакомец замахнулся для нового удара, Хорст сделал шаг вперёд и рубанул его топором сверху вниз куда-то около шеи. Он явственно ощутил, как под лезвием хрустнули кости, и рванул оружие на себя, высвобождая его из тела врага.

Седой не закричал, не захрипел. Он молча опрокинулся на спину. Его дубинка отлетела куда-то в папоротники.

Хорст замер, изо всех сил вцепившись в топорище, и, не веря тому, что сделал, смотрел на лежащее перед ним тело. Нет, драться Хорсту приходилось и раньше — почесать кулаки в таверне или отходить палкой обнаглевшего вора он мог, не моргнув глазом. Но рубить вот так, словно полено, живого человека...

Затем Хорст перевёл взгляд на лезвие топора. Лежащий у его ног факел не погас, но света давал мало. Показалось, что топор совершенно чистый, крови на нём не заметно. Однако Хорст точно видел и чувствовал, как его оружие глубоко вошло в плоть странного незнакомца! Он провёл пальцами по лезвию, а затем поднёс руку к лицу. Пальцы остались сухими!

— Зачем ты меня убил?

Голос прозвучал негромко, но оглушил Хорста, словно удар грома. Всё тело вдруг стало ватным, колени ослабли.

Медленно, с трудом, будто преодолевая огромное сопротивление, Хорст поднял голову и заставил себя посмотреть на седого незнакомца. Тот уже не лежал. Он, как и прежде, стоял посреди дороги. Никаких ран или кровавых пятен на его бледной коже и одежде при скудном свете факела видно не было.

— Зачем ты меня убил? — глухо повторил незнакомец и шагнул вперёд.

— Ты же сам первый напал! Я не хотел с тобой драться, мне надо было только пройти! — едва сдерживая дрожь в голосе, отвечал Хорст.

— Зачем ты меня убил? — снова спросил седой.

— Убил? Убил?! Но ты же стоишь и разговариваешь! — не выдержал перепуганный до безумия крестьянин.

— Зачем ты меня убил?

Седой, как лунатик, сделал ещё один шаг.

— Не подходи! Не подходи, я сказал! — пятясь, закричал Хорст.

— Зачем! Ты! Меня! Убил?! — с нажимом повторил этот странный человек.