Отзыв. Валентин #Катаев. Святой колодец

#опрочитанном 

Это - первая книга воспоминаний, и здесь после "Маленькой железной двери в стене" впервые была применена техника мовизма. Сам Катаев хвастался, что писать стал совсем плохо, мол, чем хуже, тем лучше. Однако, он всю жизнь по- печорински был циником напоказ. И подтверждает это "Святой колодец" - новая, изысканная и великолепная проза, это вызов не только окружающему миру, но и себе раннему. 

Потом будет ещё две книги воспоминаний - "Трава забвения" и самый скандальный"Алмазный мой венец", до них разговор ещё дойдет впоследствии.

Будут "Кубик" и "Уже написан Вертер" - не совсем воспоминания. 

Суть его метода - писать на потоке сознания, в текст включать все - мысли, образы, чувства, эмоции. Проза стала строфична, и это лишь напоминание о том, что Валентин Петрович всю жизнь писал стихи, с них начинал печататься ещё гимназистом. С них началось и наставничество Ивана Бунина, уже призванного классика. Стихи давали и образность, и точность формулировок, когда может уйти несколько часов, а то и дней на поиск нужного, наиболее точного слова.

В воспоминаниях, хотя сам Катаев настаивал, что это не мемуары, именно он вспоминает многие неизвестные тогда, в 1960-х стихи больших поэтов, своих друзей. И записывает их в строчку. Здесь же он достаточно честно "проговаривается" о тогдашних страхах и надеждах своих и своих друзей.

Сквозной сюжет тут есть. Катаев едет в Америку делать операцию. И встречается там со своей первой любовью. У него уже давно семья, выросшие дети, внучка. Он уже давно живой классик, ему многое можно. И, конечно, он многое вспоминает, ему есть, чем поделиться. 

Он родился в 1897 году. Был и царским офицером в Первую мировую войну, был награждён за храбрость, участвовал в гражданской, дважды, как минимум, его едва не убили. Сергей Шаргунов, в биографии Валентина Катаева ("Погоня за весной") пишет, что он чудом избежал расстрела и всю жизнь помнил об этом, любил ее во всех проявлениях. Ухитрился не попасть под репрессии, был корреспондентом в Великую отечественную. Насколько мог в то время, жил независимо. К политике не имел отношения, за то и относился к "попутчикам" советской власти. 

Он рассказывает, как живёт сейчас, в 1960-х, на даче в Переделкино, как приняла его Америка, что он понял из происходящего - опять же, не столько событийно, сколько эмоционально. Есть параллельный сюжет - это вроде бы сопровождающий его "человек - дятел". Подхалим и лизоблюд, он все время тянет Катаева на свою сторону. И описывает он это все довольно откровенно. 

"Моруа утверждает, что нельзя жить сразу в двух мирах - действительном и воображаемом. Кто хочет и того, и другого - терпит фиаско. Я уверен, Моруа ошибается: фиаско терпит тот, кто живёт в каком-то одном из этих двух миров; он себя обкрадывает, так как лишается ровно половины красоты и мудрости жизни".

Я считаю, что Валентин Петрович прекрасно описывает жизнь любого писателя или поэта, и, а, вероятно, художника в более широком значении этого слова .

А ещё Катаев пишет, как он "превращался в разные предметы". Например, в автостраду или номер отеля... Или другого человека, или даже говорящего кота. И мастерство художника здесь отменного качества. Его проза поэтична и образна, эмоции и ощущения понятны и ярки. 

 #яписатель