Вот это бабуля!
Автор: Ольга ВойлошниковаУвидела у Виты движуху про бабушек. И подумала -- а что? У нас в "КОМе" есть бабушка -- всем бабушкам бабушка. В томе первом она, правда, предстаёт не с самой лучшей своей стороны. Но... Евдокия Максимовна умеет работать над собой! А ещё -- она носитель древней крови. Некоторые особые дары требуют особых условий, чтобы проявиться.
Ладно. Вот вам из медвежьей практики инициаций. Курсивом, как правило -- голос Зверя.
* * *
Субоптей повёл меня в один из корпусов. Мы свернули в боковой коридор, прошли немного и начали подниматься по лестнице.
– А снаружи, вроде, нет в этом месте здания?
Субоптей посмотрел на меня лукаво:
– Хитрый ты! Больсой Зверь, умный. Это спрятано в горку, стоб с плосядки внизу не видно было, сто мы смотрим.
– Ах, вот оно что!
– Сам догадаесся, какой главный способ зверя вызвать?
Я вспомнил свой опыт.
– Страх, пожалуй. Нет, не страх – чувство опасности. И ярость.
Наставник прищёлкнул языком.
– Сообразаес ты, да! Так и есть.
Я усмехнулся.
– Кто-то из наших уже отсеялся?
– К созалению, да, – он распахнул дверь и пригласил меня в наблюдательное помещение, – твоя матуска.
Она сидела тут же. Насупленная, как мышь на крупу.
– Не расстраивайся, Дуся, – мягко улыбнулся Субоптей. – У каздого селовека свой путь.
Матушка только вздохнула, а Субоптей извиняющимся голосом пояснил:
– Сыбко смелая, однако. Никакой зверь не боится. Ессё и поддать мозет.
– В этом я ни разу не сомневался, – сразу поверил я, а маман только ещё сильней надулась.
– Ну, смотри! – пригласил Субоптей. – Сейцяс старсая твоя сестра пойдёт.
Окна здесь были не слишком большие, но позволяющие видеть всю довольно обширную площадку, которую я для себя упорно называл полигоном. Снаружи проёмы прикрывало что-то вроде маскирующей сетки из искусно выплетенных (а может, и живых?) травок. Оттуда нас не видно, а нам смотреть нормально.
Полигон был изборождён валами, создающими подобие коридоров или траншей. С нашего возвышенного места было хорошо видно, кто по этим траншеям перемещается. Вот в правой стороне открылась дверь, и показалась Лиза, цепко придерживающая рукой Иришку. Ира не очень была довольна, что мать держит её за ручку, как маленькую, попробовала выдернуть – но Лизавета только шикнула на неё строго.
В дверях стояли две нарядные фигуры – костюмы сплошь в меховушках и бисерной вышивке. Кажется, женщины. Они торжественно подняли руки, напутствуя выходящих, и тут же захлопнули за ними двери. Лиза так вздрогнула – даже отсюда видно было.
С минуту она стояла, задумчиво глядя на закрытую дверь. Я уж думал – стучаться начнёт. Нет, пошла. Нервничает как, воротник весь истеребила.
И тут, невидимый пока Лизе, из другого выхода выскочил белый медведь и помчался прямиком к ним.
– Это нас мастер, – прокомментировал Субоптей. – Его дело: напугать. Вызвать зелание засиссяться. Или засиссять.
– Поэтому Лизу отправили с Иринкой?
– Соверсенно верно. Материнский инстинкт самый сильный.
И тут медведь выскочил на Лизавету, отошедшую от входа едва ли на тридцать шагов. И... Лиза вскрикнула и упала в обморок.
– Ай-я... – только и сказал Субоптей.
Иринка отчаянно завизжала и отпрыгнула назад. А медведь рванулся к Лизе, показывая, что прямо сейчас намерен отожрать у неё кусок побольше.
– А-а-а-а! – пронзительно визжала Ира. И вдруг: – А-р-р-рх! – и поднялась на задние лапы белой медведицей!
– Она смогла! Она смогла! – закричал Субоптей.
Тут уж матушка не утерпела и тоже заторопилась посмотреть, заняв соседнее окно:
– Как, не Лиза?! Ирочка?! – что характерно, маман сразу и безошибочно узнала в белой медведице внучку.
А Ирочка, хоть и совсем молоденькая, но была всё же высшим оборотнем, а потому в размерах нападающему мастеру не уступала нисколько. Она встала над телом матери, яростно и угрожающе рыча. По шкуре волнами бежали голубоватые сполохи. Вообще-то, это выглядело довольно страшно, честно скажем.
И тут на противоположном гребне полигона мелькнуло белое пятно.
– А это кто? – ткнул пальцем я.
– Это? – Субоптей как будто растерялся. – Это не нас...
Медведь тем временем летел к ревущей группе, как примагниченный. Видел их, наверное, сверху.
– Это не нас! – тревожно воскликнул Субоптей и ткнул в какую-то кнопку на стене. – Внимание! Тревога! Дикий медведь! – Потыкал ещё: – Тьфу, связи нет! – и выбежал из комнаты.
Маман приникла к окну:
– Господи, Лиза! Ирочка!
Приблудный медведь – который, между прочим, оказался заметно крупнее рычащего на Иринку мастера – добежал до них и так сразбегу мастеру звезданул, что тот кубарем отлетел и затих.
Я рванул на себя раму, пытаясь обернуться на ходу, но что-то шло не так.
Что смотрим-то?! Оборачиваемся! – крикнул я Зверю, но тот только усмехнулся:
Внимательно смотри!
Это что... тоже мастер, что ли?
Конеч-ч-чно!
А вот у матушки не было такого внутреннего диалога. Она видела, что дочь и внучку собирается сожрать дикий медведь – и без сомнений распахнула окно, выскакивая наружу, на склон, оборачиваясь в прыжке.
– Никогда бы не подумал, что маман способна на такое... – пробормотал я, глядя на прилипшие к раме шерстинки.
Я тоже. – Зверь помолчал и добавил с максимальной убедительностью: – Никогда не зли маму.
А матушка уже мордовала второго мастера, оттесняя его в дальний угол полигона.
Она ведь прибьёт его.
Да уж, пошли вмешаемся. Только перекидываемся снаружи. Иначе не пролезем.
Пятеро мастеров, не считая меня, понадобилось, чтобы оттащить матушку от большого медведя...