Флешмоб-хоровод — веселимся, народ!
Автор: Ник ВернерПрисоединяюсь к песенно-танцевальному флешмобу от Степана Сказина.
Праздник, что я себе напридумывал для моего околославянского сообщества — Дремира, называется Хороводница. Такой праздник действительно существует и, согласно «Календарным традициям русского народа» от Жанны Андриевской, празднуют его в начале мая. А вот обряды у меня были уже свои:
Сегодня был особый день и особый праздник — Хороводница. Он отмечался каждой весной, во время цветения первых деревьев. Считалось, что в этот день в Древах просыпались Души от зимнего сна и покидали их побродить по миру, чтобы проветриться и повеселиться. А чтобы они далеко не разбрелись, надо было их увлечь и завлечь обратно — устроить веселый праздник, на котором они вдоволь повеселятся и нагуляются, а затем и вернутся отдыхать обратно в Древа. А там уже и само Древо проснется и больше их не отпустит, держа в крепких и заботливых объятиях.
На этом празднике мечтали оказаться в «объятиях» не только Священные Древа, но и простые смертные юноши и девушки, и не пренебрегали случаем найти себе пару: кто на день, а кто и на всю жизнь.
На праздник собиралась вся Яренка, и проводили его на большой поляне на берегу реки Яры. Хороводы начинали водить, как только солнце поднималось над кронами деревьев, и веселились до тех пор, пока за ними не скроется. По вечерам всё ещё было довольно прохладно, и потому все возвращались в поселение погреться у огромного костра на центральной площади, где устраивали пир на весь мир и продолжали танцевать.
Первая часть праздника:
По поляне растеклась тихая и спокойная мелодия, будто трава мерно покачивалась на ветру, будто накатывали волны на берег, будто в такт им звенели колокольчики… С каждым новым аккордом Орэн чувствовал себя всё умиротворённее и безмятежнее, будто все его печали уносили ветер и волны — развеивали в вышине и скрывали на дне. Он глянул на Настю — она заботливо поглаживала Ярослава по волосам.
«Как сестра. Первые проявленные чувства, но этого мало. Хорошо, но мало. Нам надо её взбодрить, а не умиротворить. Хотя как первый шаг пойдет».
На поляне стихли разговоры, и все начали прислушиваться. Кто-то подходил и устраивался поближе, кто-то всё также смотрел в их сторону издалека, а кто-то уже начинал собираться в небольшие хороводы и медленно кружиться по поляне.
Вдруг Ярослав резко сел и оборвал мелодию звонким аккордом — на его балалайку упал первый луч солнца, выглянувшего над кронами деревьев, а на поляну вышел Любомир с гуслями через плечо на широком кожаном ремне, а за ним появились и Яромир с Пересветом.
«Похоже, теперь все в сборе», — подумал Орэн.
Но на его удивление никто из старейшин ничего не сказал, и они молча разбрелись по поляне. Яромир с Пересветом направились к группе старцев и мужей, а Любомир уселся на большой пень на краю поляны, положил гусли себе на колени и заиграл. Это сработало лучше всяких слов, чтобы собрать всех вместе
Ярослав встал и пристроил свою балалайку под ближайшим деревом, а потом взял Настю за руку и помог ей подняться. Марена взяла Орэна за руку и протянула вторую руку Насте. Так вчетвером, держась за руки, они и направились к уже строящемуся хороводу. И понеслось…
Орэн уж было подумал, что ему просто надо ходить по кругу, держаться за руки с соседями, но не тут то было. Сначала хоровод был один, потом внутри него образовался второй, третий… То они резко меняли направление движения, то сближались, то расходились, то «ныряли» друг через друга и перемешивались. А когда к этому всему ещё и примешались и песни, Орэн понял, что проще всего плыть по течению и давать себя вести куда надобно.
А музыка… Казалось, что она рассказывала каждому о его жизни: то успокаивала, завораживала, усыпляла; то резко менялась и отважно звала за собой на бой, призывала не сдаваться, идти до конца; то становилась шаловливой и задорной; то нагоняла печаль и тоску, хоть плачь, а потом снова радовала, смешила, бодрила, звала…
Через несколько часов Орэн уж было подумал, что сейчас у него окончательно закружится голова от всего происходящего и внутри него, и снаружи, и решил от всего отгородиться, чтобы остаться при здравом рассудке, но тут Любомир резко перестал играть, и хоровод тут же распался. Его отпустила и Марена, и пацанёнок, между которыми он был. Все захлопали в ладоши, засмеялись и пошли друг с другом обниматься.
С кем только он не успел наобниматься за ту «вечность», что, ему казалось, это всё происходило. Правда, не то чтобы ему это не понравилось, ведь среди тех, кто беспардонно лез к нему обниматься, были и милые девушки. А когда он понял, что и эта часть Обряда наконец закончилась, то устало побрёл к балалайке Ярослава и растянулся рядом на траве.
— Всё, сдаюсь, — честно признался он...
Но праздник на этом не закончился и вечером было застолье у костра:
Пройдя четыре ряда столов, они вышли на поляну, оставленную между столами и костром.
— Ярослав, играй! — вдруг послышалось справа.
Орэн оглянулся и увидел Ярослава, сидящего на крайней к костру лавке, спиной к столу, с балалайкой в руках.
— «Ураган»? — хитро улыбнулся Ярослав.
— Давай, «Ураган»! — послышался хор голосов со всех сторон, и среди них он услышал и звонкий Настин голос.
Не успел он высмотреть её в толпе, как его жена, словно тот «ураган», сорвалась с места и в миг была у подруги, уже вытаскивая её за руки поближе к костру.
— Тогда подпевайте! — весело крикнул Ярослав и ударил по струнам: «Слух понёсся по городам и весям…»
Марена и Настя уже во всю кружились и смеялись у костра среди таких же весёлых и ухохатывающихся людей, а Орэн всё стоял и убеждал себя, что «мужики не танцуют», борясь с желанием к ним присоединиться.
«И не поют», — ржал с него его внутренний голос.
«Если я начну петь, то меня отсюда прогонят», — сам себе отвечал Орэн и широко улыбался, смотря на происходящее.
Вдруг кто-то подошёл к нему сзади и положил руку на плечо, но не успел он обернуться, как услышал строгий голос Любомира:
— Смотри!
Взор Орэна как-то сам по себе нашёл то, на что надо смотреть, точнее, на кого. Он взглянул на Настю, всё так же смеющуюся и весело кружившуюся со всеми у костра, и увидел белое сияние в её груди. Там, выше сердца, несмело пульсировала маленькая звездочка, будто тянула свои ручки-лучики ко всем вокруг, желая со всеми обняться и ко всем покрепче прижаться, желая согреться.
— Она сияет… — завороженно прошептал Орэн.
— Ты справился, — улыбнулся Любомир, — но береги её тайну. Её Душа хрупка, как новорожденное дитя. Ни слова об этом никому, пока она не окрепнет.
— Слушаюсь, — серьёзно ответил Орэн.
Пусть я и не мастер красивых описаний, но Хороводница мне была очень нужна. Пришлось сочинять. Зачем? Чтобы вернуть девушке Насте растраченную душу, поделившись с ней душевным теплом.
Желаю вам всем найти с тех, с кем хочется поделиться душевным теплом!
А чтобы посмеяться с участниками действа, предлагаю послушать песню, что играл Ярослав у костра:
Neuromonach Feofan - Ураган