Квантовая суперпозиция

Студент Миша Норкин боязливо пробирался дворами до дома. Вечерний Ростов уже окутали сумерки, и каждая тень казалась угрозой. Свернув в очередной переулок, он вздрогнул — впереди маячили две фигуры. Классический набор: спортивные штаны, кожанки, бритые затылки. Один повыше, другой пониже, но оба одинаково недружелюбные.

— Э, пацан, — окликнул высокий, когда Миша попытался проскользнуть мимо. — Стоять. Куда спешишь?

Миша замер, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

— Я... домой.

— Телефон есть? — спросил высокий, приближаясь вплотную. — Дай позвонить. Я свой дома оставил.

Миша трясущимися руками достал трубку, разблокировал и протянул ее. Гопник ухмыльнулся, глядя на дорогую модель.

— Ништяк аппарат, — протянул он, вертя телефон в руках. — Не боишься с таким ходить?

Миша замер, готовясь к худшему. В голове пронеслось: сейчас заберут телефон, потом кошелёк, потом...

Высокий откашлялся, набрал номер и приложил телефон к уху.

– Алё, Серый? Это Колян. Слушай, посылка-то пришла? Ну, Зелевинский «Квантовая физика» и сборник каких-то конференций.  Ещё нет? Ладно, набери, как придут.

Высокий вздохнул и протянул студенту трубку. Тот слегка замер.

— Чё смотришь? Бери, давай. Ты что, думал, я его у тебя отожму? Ты меня за кого принимаешь? Не уважаешь, да?

— Н-нет, что вы, — пробормотал Миша, торопливо забирая телефон. — Просто... вы говорили про книги по физике?

Гопник прищурился.

— Не просто по физике, а по квантовой — это ж понимать надо.

Он сделал шаг вперёд, и Миша инстинктивно отступил.

— Вот смотри, ты сейчас в состоянии суперпозиции, понимаешь? — начал Колян. — Ты и на измене, и не на измене одновременно, пока я не произвёл наблюдение. Это как кот Шрёдингера, только ты.

Миша почувствовал, как холодеет спина.

— Квантовая запутанность, братан, — продолжал гопник, не замечая ужаса на лице Миши. — Это когда два объекта связаны так, что состояние одного мгновенно влияет на другой, даже если они на разных концах вселенной. Вот мы с Саньком — запутанные частицы. Я здесь что-то делаю, а у него в другом конце района сразу отклик.

— Э, не, погоди, — вдруг подал голос второй гопник. — Ты не в теме. Квантовая запутанность — это не телепатия. Это когда волновая функция не коллапсирует.

— Санёк, ты опять со своими формулами, — закатил глаза высокий. — Объясни по-человечески.

— Ну смотри, — Санёк шагнул вперёд. — Допустим, у тебя есть два электрона со спинами. Если они запутаны, то когда ты измеряешь спин одного и он оказывается, допустим, "вверх", то второй мгновенно становится "вниз", даже если он на другом конце галактики. Эйнштейн называл это "жутким дальнодействием".

— Вот! — воскликнул высокий. — Я же говорю. Мы с тобой как те электроны. Я здесь, ты там, но мы всегда знаем, что делает другой.

— Нет, ты не понимаешь сути, — возразил Санёк. — Дело не в передаче информации, а в корреляциях. Информация-то не передаётся быстрее света. Просто когда ты измеряешь одну частицу, волновая функция коллапсирует для обеих сразу.

– Да ты гонишь! – возразил Колян. – А эксперимент с отложенным выбором Уилера? Как объяснишь? Частица как будто знает заранее, что мы собираемся измерять!

Миша переводил взгляд с одного на другого, чувствуя, как реальность расплывается перед глазами. Колян вдруг прервал спор и с сожалением посмотрел на студента.

— Эх, темнота, — вздохнул он. — Ну, о чем с тобой разговаривать? Вали отсюда.

Миша не стал дожидаться повторного приглашения. Он рванул прочь, слыша за спиной еще более страшные слова:

– Так вот, о принципе неопределенности Гейзенберга...

Всю дорогу до дома он думал, что, возможно, действительно находится в суперпозиции состояний. В одном из них он всё ещё стоит в том переулке, а в другом — уже благополучно добрался домой.

Или, может быть, это просто Ростов такой квантовый.