Ночь, вампиры и старый добрый дарк времен Муркока

В этом мире нет границы между добром и злом. Есть лишь Судьба, Право Победителя и... немного надежды на лучшее будущее.

https://author.today/work/216081

Та жрица нашла меня сама в прованском трактире после заката. Иногда я, все же, появлялся в таких местах, меняя личины, чтобы сплетни собрать или найти работу. Иногда и при свете дня на свой страх и риск, снимая тем подозрения в принадлежности к ночному племени. В тот раз сидел над кружкой местного пива и запеченной свиной рулькой. И если полусырое мясо желудок кое-как принимал, обещая со скрипом переварить, то пивная горечь вызывала тошноту и отвращение. Жрать что-то кроме крови я мог, увы, с трудом и мрачно предвкушал, как вскорости проблююсь в ближайшей подворотне. Должно было сильно повезти с поваром и мясом, чтобы тело хоть как-то соглашалось принимать обычную пищу. Интересно, это с миром что-то не так или со мной?..

- Мессир Каин, - окликнул меня низкий и тихий женский голос. Сквозь гул полупьяных голосов, стук игральных костей и бренчание лютни пополам с визгливой флейтой никто бы и не расслышал, но я скосил взгляд в сторону говорившей и равнодушно бросил:

- Ты обозналась, девка.

Говорившая скрывала лицо и фигуру под темным дорожным плащом с глубоким капюшоном. Но ткань не могла скрыть до конца ни пышных форм, ни высокого роста женщины. К ней, однако, не лезли: сапоги выдавали с головой, и идиотов не находилось. Подобную обувь, удобную, тяжелую, плотно пригнанную по ноге, с железной оковкой носят бойцы, а не барышни, решившие на ночь глядя заглянуть в злачное место заработка ради или по делам изнеженной хозяйки. Женщина понятливо замолчала и отвернулась к своему ужину. Сидела она тут уже довольно давно, заняв место за столом у соседней стены. Рядом с ней пили и играли в кости трое крепких мужиков. Но, стоило кому-то бросить сальный взгляд на высокую грудь, как откуда-то из-за голенища тут же вылетел нож и уперся в бычью шею рядом с жилой.

Больше к этой особе не приставали весь вечер.

Купец, что в тот раз меня нанял и платил за охрану, собирался в путь только через день, и мне предстояло задержаться в городе под очередной маской. И воздержаться от охоты, даже невзирая на то, что отвести от себя лишние подозрения несложно, достаточно лишь питаться, не оставляя следов зубов на жертве. Но под носом у лордов я предпочитал осторожность. Так что, кое-как покончив с едой и вполне неиллюзорно прикинувшись хорошо поддатым, - меня шатало от дляной еды – я кинул содержателю три медяка и уполз в каморку наверху под крышей. На это никто не обратил внимания. Подумаешь, еще один допился до зеленых бесят и отвалил проспаться, чтоб поножовщину не учинять. Служанка боязливо всунула мне масляную лампу и ключ и скрылась в провонявшем травяной сладостью коридоре. Видать, клопов травили недавно.

В каморке с узким оконцем помещались только койка, шаткий стол, трехногий табурет и таз с рукомойником. Я, не раздеваясь, рухнул на набитый шерстью матрац, застеленный небеленым льняным полотном, и уставился в балки ската крыши. Закинув руки за голову, я глядел, как пляшут по дереву тени от лампы, и ждал.

«Мессир» - обращение, принятое у ворадоримов. Так обращаются люди к вампирам и младшие вампиры к старшим по рангу. Дамочка, судя по виду, была из дневной стражи. Интересно, что ей нужно?

Я ждал, отсчитывая время до стука в дверь и заодно пытаясь припомнить, видел ли я эту особу раньше, в тот единственный визит в поместье. Шаги раздались не сразу. Тихие, но уверенные, безбоязненные. Предупредительный тройной стук в щелястую дверь.

- Входи, - сказал я и неторопливо сел, пока поворачивалась старая медная ручка.

Она вошла или, вернее сказать, вплыла с бойцовской легкостью и первым делом опустилась на колено.

- Встань, - я поморщился. – Политес неуместен.

Однако, раз уж она желает, маску наемника надевать не стал. Гостья, наоборот, мгновенно преобразилась. Встала, деловито отряхнула штаны и уселась на табурет, скинув с головы капюшон. На свет явилось смуглое скуластое лицо спелой красотки с хищными темно-фиолетовыми глазами и смоляной косой. Лоб и щеки ее покрывали узоры ритуальных татуировок.

- Как звать и что нужно?

- Ума, - коротко представилась она. – И нам нужна ваша помощь.

- Вот даже как, - я вскинул бровь. – Нам? Кому это «нам» и в чем?

- Мне и моей подруге, - не моргнув глазом, ответила гостья. – Брат ее отца служил в армии лорда Фалькенеста и носил при себе фамильный перстень в виде… собачьей головы, - заминка в речи красотки прозвучала едва заметно, но она все-таки прозвучала. – Дядюшка Хью так там и погиб во время резни Цареубийцы, но семейную реликвию хотелось бы вернуть.

Дядюшка Хью. Конечно. Я даже покивал.

- Во сколько ценишь побрякушку?

- Сотня золотых марок, - не колебалась она.

Я чуть наклонил голову. Подумал. А потом с улыбкой выдал:

- Мало.

Ума как будто ожидала этого. Она ничуть не изменилась в лице, только взгляд стал вопросительным.

- Услуга за услугу. И задаток вперед. Мой меч стоит дорого.

Согласится или уйдет?

Но гостья почти не колебалась.

- Какого рода услуга? – спросила она, отстегивая с пояса кошель и кидая его на стол.

- Скажу, когда перстенек окажется на пальчике подруги, - отрезал я.

Ответ ей не понравился, но поделать с этим она ничего не могла. Не бойцу дневной стражи протестовать против решений вампира. Особенно сейчас. К тому же, мой ответ ясно давал понять, что любые серьезные дела я намерен вести только и исключительно с Ворадором.

Разговор полунамеками, в какой-то мере, даже забавлял, хотя, я не мог не согласиться с подобной предосторожностью. И у здешних стен могут быть уши, за которыми я не услежу.

- Как скажешь… - она запнулась.

- …Джер. Уверена, что перстень уцелел?

- Абсолютно, - Ума сухо кивнула, продолжая глядеть мне прямо в глаза. – На нем особые чары.

- Как вышла на меня?

Это, пожалуй, интересовало меня сейчас куда больше, нежели предмет сделки. Нашла она, смогут найти и другие.

- Кольцо-маяк, - все так же коротко пояснила женщина.

Я мысленно хлопнул себя по лбу, но виду не подал. Я, признаться, успел подзабыть, что приснопамятный подарок Ворадора все еще при мне, болтается где-то на дне поясной сумки. Досадная мелкая оплошность. Надо будет где-то его оставить.

- Допустим, - я кивнул. – Почему не сами?

- Община маленькая, - пожала она плечами. – Способных справиться с тавроглавом или громовым охотником нет.

Иными словами, среди них только люди, притом, не из самых сильных. Разумеется, было бы предпочтительнее, если бы я сам вышел на них с куском их Мастера. Тогда цена сделки взлетела бы еще выше. Но и так выйдет тоже неплохо.

- Когда и куда доставить перстень? – спросил я сухо.

- К новой луне месяца горных ветров, сюда же, в деревушку южнее. Условный знак – омела.

Я подался вперед, заставив ее мелко вздрогнуть.

- Опасную игру ты затеваешь, Ума. Проворачивая подобные дела под носом у властьимущих, ты не боишься, что за вами однажды придут?

В ответ женщина улыбнулась. И, вроде бы, потупила глаза, но легкое самодовольство, все же, промелькнуло в этой улыбке.

- У нас имеется достаточно влиятельный союзник среди местной знати, чтобы время от времени не замечать мелких проделок дочек дядюшки Хью.

- Ах, вот даже как, - я хмыкнул, снова откинулся назад и скрестил руки на груди. – И что вы ему пообещали взамен протекции?

- Возвышение, - коротко отчеканила Ума.

Я даже приподнял бровь от удивления.

- В обход воли покойного дядюшки? Смело.

В ответ Ума глянула на меня с почти открытым вызовом в красивых глазах. И вот же бесовка, не будь я немертвым, наверняка повелся бы на прелести! Сидит по-мужски, нога на ногу, плотная ткань штанов обтянула пышные, крепкие бедра. Вкус у Ворадора на женщин отменный, ничего не скажешь, любой мечтал бы оказаться между бедер такой красотки, но я-то не он.

- Думаю, дорогой родственник по достоинству оценил бы подобную помощь, - все же, попыталась замять неловкость Ума. – Как и любую иную помощь в столь щепетильном деле, как возвращение семейных ценностей.

Пора было сворачивать лишнюю болтовню.

- Что же, я готов помочь, - при этих моих словах на лице женщины отразилось ожидаемое удовлетворение. – Но договор между нами должен быть скреплен.

В тесной комнатушке на мгновение повисла тишина. Слышалось только тихое, ровное дыхание женщины. Она кивнула и неожиданно покорно поднялась, подступила ко мне вплотную, обдав теплом и сочным пряным запахом. Словно соблазнить пыталась. Но нет, она всего лишь подсела ко мне, оголив руку до локтя. По смуглой коже тянулось множество тонких шрамов, намекая, что за годы службы она не единожды предлагала свою кровь высшим существам. В другой руке блеснул узорной серебряной чеканкой стилет.

- Примите в знак доброй воли мой скромный дар, мессир.

И она, не поморщившись, легко полоснула лезвием по коже. Я приник к ране, не отказываясь от возможности пополнить силы и, как всегда, балансируя на тонкой грани между сдержанностью и желанием рвануть зубами руку или выпить досуха. Привычно боролся с мелкой дрожью во всем теле. Я помнил закон. Не пренебрегать питанием, не доводить себя до голодного силового истощения, иначе потом будет только хуже. Но постоянно кормить меня было некому, а слишком много бескровных трупов привлекло бы ненужное внимание.

Женщина подли меня, казалось, испытывала извращенное удовольствие от касаний моих клыков. А ведь я не туманил ей голову любовными чарами, как это делал Ворадор.

- Жду не дождусь увидеть пальчик твоей подруги, на котором засияет перстенек во всей красе, - прошептал я, дохнув ее жекровью ей в лицо и подбавив рыка в голос. Ее ожидаемо прошила дрожь. Она нехотя отняла руку и, явно привычно зажав рану, вынула из кармана плаща туго скрученный бинт. Помогать я не стал, а она не просила. Молча перевязала рану и покинула каморку под крышей с видом женщины, только что раздвинувшей ноги перед любовником.