Прыщ

— Привет, я Джим. — Голос звучал неестественно бодро, словно подросток насильно заглушал дрожь в нём. — Да-да, вампир. Как Эдвард из этих… Сумерек, или как там. Только без блёсток, увы.  

— Меня не нужно бояться! — поспешно добавил он, будто убеждая самого себя. — Я не пью человеческую кровь. Ну… почти. Только пакетированную. Или животных. На вкус — и то и другое как пустая овсянка, но… — Он замялся. — Людей я не трогаю.

Он нервно провёл рукой по подбородку, пальцы на мгновение задержались на чём-то… неправильном.

— Ох, чёрт, извини, — засмеялся он, но смех вышел сдавленным. — Я так рад тебя видеть! Ты первый, кто… ну, почти моего возраста за последний год. Остальные здесь — древние, как эти гавно мамонта. Мастер вечно занят, а когда свободен — ворчит, как старый дед.  

Он замолчал, будто осознав, что говорит слишком много. Потом, понизив голос до шёпота, продолжил:  

— Кровь… это не так уж и страшно. Я думал, будет противно, как первое пиво — горькое, мерзкое, но все делают вид, что им нравится… А потом привыкаешь. Но кровь… Даже крысиная приятна. И когда она внутри… — Он облизнул губы, и в его глазах мелькнул голод. — Тебе хорошо.

— Но есть кое-что, что действительно бесит. Чёртов прыщ на подбородке! — Он почти взвизгнул, ткнув пальцем в свою плоть. — Он теперь со мной на века! Как я найду девушку с таким уродством на лице?!  

Его голос дрожал, смешивая подростковое отчаяние с чем-то… неестественным.  

— Я чувствую его всё время. Маленький. Противный. Пахнущий чем-то мерзким. Я мою лицо, клянусь! Но он не исчезает. — Он сжал кулаки. — Всё в порядке, я сильный, я бессмертный… но почему это случилось именно в тот день, когда у меня вылез этот прыщ?!  

Он замер, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя.  

— Я… я пытался его выдавить. — Голос стал тише, — Но он всегда возвращается...

Он резко отвернулся, словно стыдясь.  

— Из-за этой гадости мне стыдно смотреть в зеркала!

На секунду он затихает После чего, едва слышно продолжает

— Мне кажется… он шевелится. Но это всё нервы..

Влажное, булькающее дыхание. Гнилостный воздух канализационного коллектора пропитан запахом разложения и нечистот. В углу, среди паутины и плесени, нечто скорчилось перед старым манекеном без руки.  

Когда-то это было человеком. Теперь его внешность – оживший кошмар. Лицо? Нет, бывшее лицо. Гигантская, пульсирующая опухоль, размером с дыню, поглотила половину черепа. Кожа — серая и сморщенная. Лишь обрубок хряща вместо носа, сочащийся гноем. И один мутный глаз, похожий на тухлое яйцо.

Скрюченные пальцы существа, с обломанными ногтями, дрожа, трогают подбородок.  

— Как думаешь… — его голос булькает, как вода в гнилой трубе, — может, мне его прижечь?